Релизы
Шестой альбом Робина Тиччати совместно с Немецким симфоническим оркестром Берлина, отмечающим в этом году 75-летие со дня основания, – еще одна безусловная победа в дискографии дирижера. Музыканты записали одно из самых известных произведений Рахманинова – его Вторую симфонию. Интересно отметить, что оркестр никогда не выпускал много Рахманинова. Второй фортепианный концерт в исполнении Нобуюки Цудзи, записанный в 2011 году, а также «Рапсодия на тему Паганини» с Маргрит Вебер, выпущенная в 1961-м, – вот, пожалуй, те записи, которые сегодня можно найти. Однако именно в этом новом релизе Немецкий симфонический оркестр Берлина доказывает, что хорошо «настроен» на партитуру Рахманинова с ее роскошными звуковыми мирами.
Интерпретация Робина Тиччати вписывается в ту исполнительскую линию, которой придерживается дирижер в работе с берлинцами. Он не допускает чрезмерной эмоциональности этой музыки, пытаясь выделить строгую лирическую основу симфонии. Дирижер, как и обычно, заботится больше о соблюдении звукового баланса, поиске самых незначительных колористических градаций, которые в других записях кажутся вовсе второстепенными, погружении в игру тембров и нюансов. Сентиментализм этой музыки крепнет в заданных дирижером драматических структурах, а ее архитектура выстраивается из одновременно тонких и крепких деталей – без страстных жестов и избыточной театральности Тиччати удается скрепить все части симфонии воедино и предложить слушателям немало текстуальных открытий.
Немецкий симфонический оркестр Берлина, конечно, на высоте. Музыканты играют смело и увлеченно, возводя гигантскую конструкцию симфонии, которая звучит на этом диске больше часа (одна только первая часть – 24 минуты). Интересно, как при относительно небыстрых темпах, ощущения замедленности музыкального движения не возникает. Тиччати, конечно, идет на уступки: поощряет столь не свойственное его исполнениям вибрато у струнных и позволяет им прорезать даже самые массивные кульминации, где острота меди как будто бы притупляется. Но и тут – все отдано высвечиванию композиторской изобретательности, поиску новых музыкальных интонаций, контролю и сдерживанию романтического пафоса, которым Тиччати всегда старается не злоупотреблять, считая это дешевым приемом.
Особенно хочется выделить Adagio, которое тут явно выступает своего рода кульминацией всего четырехчастного цикла. И именно в нем особенно четко прослеживается связь между дирижером и оркестром. Превосходные нежнейшие соло деревянных, грустно-тягучее движение струнных, яркие динамичные кульминации tutti – все это воплощается естественно, без надрыва или позерства. И все же эта музыка не столько эмоциональна, сколько задумчива, неторопливо-сдержанна. Возможно, Тичатти удалось расслышать ту самую бесконечную печаль, которая не требует слез и хрипов, а которая всегда присутствует у Рахманинова как главный психологический строй его музыки. Это настроение Тиччати передает нам с большим трепетом и бережностью.
