Релизы
У этого «пятитомника» (пока еще «пятитомника»: музыканты Брамс-трио и компания Naxos обещают, что «томов» будет пятнадцать!) очень точное и многозначное общее название – История. «История русского фортепианного трио». Не антология, не собрание, не коллекция. Именно история – всеобъемлющая, полная. И захватывающе интересная! С одной стороны, история целого жанра в отдельно взятой стране. Но с другой, каждое составляющее эту эпопею произведение рассказывает и свою собственную историю – дружбы, любви, трагедии – человеческой жизни во всех ее проявлениях. И дарит целый калейдоскоп эмоций! До чего же интересно слушать и открывать для себя всю эту Историю! Тем более интересно, что среди сочинений, тщательно отобранных основательницей ансамбля Брамс-трио Наталией Рубинштейн (фортепиано), а также Николаем Саченко (скрипка) и Кириллом Родиным (виолончель), есть настоящие открытия. Да, перед нами еще и «учебник истории», научная ценность которого до конца пока даже не осознана.
Кстати, всем слушателям в обязательном порядке следует прочитать аннотации к каждому диску. В них содержится кладезь ценнейшей информации, которой больше нигде не найти.
Первый «сезон» проекта носит название «Эпоха Российской империи» (запись производилась в Большом зале Московской консерватории в 2017–2018 годах). Он открывается «точкой отсчета» русского фортепианного трио – Трио ми-бемоль мажор Александра Алябьева, написанным в 1815 году. И «брамсовцы» сразу задают сверхзадачу: доказать, что несправедливо относить автора к «композиторам второго ряда»! Для них вообще не существует никаких «вторых рядов»! «Свежесть бывает только одна – первая!» Каждое произведение – неповторимый шедевр. И такой подход дает потрясающие результаты. Мы совершенно по-новому воспринимаем знакомые произведения, например, трио «Памяти великого художника» Чайковского. И открываем неизвестные страницы – трио «Памяти Антона Рубинштейна» Павла Пабста. Словно по-другому и не может отныне звучать тонкий исповедальный Глинка, шумановско-листовский Антон Рубинштейн, композиторы «балакиревского кружка» – Римский-Корсаков, Кюи и Бородин, и композиторы, творившие «на рубеже эпох», – Аренский и Танеев.
Брамс-трио – безупречный ансамбль, настоящая слаженная команда, существующая в абсолютном единстве и идеальном равновесии. И безусловно, Наталия Рубинштейн – первая среди равных! Будучи тем прочным фундаментом, на котором строится все музыкальное «здание», она ни разу не поддается на «композиторские провокации» выдвинуть свое мастерство на первый план, например, в Трио Рубинштейна, где виртуозная фортепианная партия словно «просится» затмить своих партнеров (пожалуй, лишь в Трио Аренского фортепиано отдано явное преимущество). Более того, в Адажио у того же Рубинштейна волнующий «вокальный» дуэт скрипки и виолончели в изумительном исполнении Николая Саченко и Кирилла Родина настолько тонко подчеркивается голосом фортепиано, что создается непередаваемый эмоциональный эффект. А разнообразие вариаций во второй части Трио Чайковского! Это высший пилотаж мастерства всех трех музыкантов.
И все-таки главный сюрприз дарит слушателям 5-й диск проекта. Диск мировых премьер! Владимир Дик (1882–1943), Константин фон Штернберг (1852–1924), Сергей Юферов (1865–1927?). Эти имена мало что скажут широкому слушателю. Но только до тех пор, пока он не услышит их произведения. Музыканты Брамс-трио делают благороднейшее дело. «В российских государственных архивах, в музеях и частных коллекциях, в архивах Библиотеки Конгресса в Вашингтоне, в библиотечных собраниях европейских и американских университетов, – рассказывает Наталия Рубинштейн, – мы нашли рукописи и редкие издания сочинений, которые, как часто и имена их авторов, до сих пор оставались в абсолютном забвении. Среди них есть такие находки, музыка такой невероятной красоты, которая вызывает у исполнителя восторг и трепет». Добавить нечего.
И все-таки трудно удержаться, чтобы не выделить особо Трио до минор (соч. 52) Сергея Юферова, посвященное чешскому скульптору Йозефу Кратине (1872–1953). Написанное в 1911 году, на пике расцвета эпохи модерна, Трио не столько воплощает музыкальными средствами скульптурные образы, сколько, кажется, свободно отвергает вообще любые границы формы. Удивительное многоплановое произведение, можно сказать, и декоративное, и провидчески-философское. Одновременно – «новое искусство» и «конец века», Art Nouveau и fin de siècle. Перетекание одного в другое, вдохновенная причудливость линий, игра красками и полутонами, попытка преодоления чего-то зловещего, но неизбежного, боль утраты, переход в бессмертие… Продолжение следует.
