События
Мероприятие, задуманное и воплощенное Святославом Рихтером и Ириной Антоновой впервые еще в 1981 году, всегда обладало ореолом элитарности у столичной публики: в доцифровую эпоху его сопровождали огромные очереди у касс, ныне же билеты раскупаются за считанные часы с момента начала продаж в Интернете. Именно «Декабрьские вечера» стали первым в СССР отечественным воплощением европейской фестивальной культуры с присущими ей рафинированным отбором исполнителей и концептуальной содержательностью программ. Особую тональность фестиваля задавало и место его проведения, ГМИИ имени А.С.Пушкина, словно бы «провоцирующее» на поиск параллелей между зримым и слышимым. Неизменный спутник каждого цикла «Декабрьских вечеров» – выставка, вступающая в диалог с музыкой.
«Лейттемы» выставок и фестиваля в целом организовывались, как правило, по монографическому принципу, вращаясь вокруг определенного имени или эпохи. Выставка «Бывают странные сближенья», сопровождающая нынешний фестиваль, эту линию с очевидностью нарушает. Куратор экспозиции Жан-Юбер Мартен особенно подчеркивает ее экспериментальность и разрыв с консервативной музейной традицией. Каждый зал посвящен преломлению одной темы в произведениях искусства разных эпох, а отсутствие экспликаций и развернутых этикеток словно бы побуждает зрителя к активному поиску аналогий и параллелей в духе «игры в бисер». Сочетание экспонируемых предметов подчас парадоксальное: так, статуэтка экзотических племен может соседствовать с ренессансной Мадонной, а демонстрация фрагмента кинофильма эпохи советского авангарда – с православной иконой. Задействованы оказываются все важнейшие архетипы искусства. Такой подход, безусловно, будит воображение зрителя, показывая сходства между различными эпохами и культурами. Вместе с тем идеология и само оформление выставки словно вступает в демонстративное противоречие с глубинным консерватизмом, на корневом уровне присущем Пушкинскому музею. Ощущаемый в залах конфликт между пространством и его наполнением вдохновляет далеко не всех посетителей, и проект получает весьма контрастные отзывы – от восторженного принятия до бескомпромиссной критики.
Концепция музыкальной программы фестиваля в полной мере соответствует духу выставки: каждый концерт – как один раунд интеллектуальной игры, раскрывающий определенный метаобраз. Особый акцент в этих условиях – на современную музыку, хотя она и ранее занимала в программах «Декабрьских вечеров» весомое место. К примеру, отдельный вечер был посвящен спектрализму: программу «Пространство звука» из сочинений Госсена, Трибуки, Кана де Шизи и Гризе исполнил французский ансамбль Court-Circuit, созданный Филиппом Юрелем. Программа «Метаморфозы», представленная Юрием Башметом и «Солистами Москвы», включала в себя сочинения, в которых идея превращения была заложена в саму их концепцию. Здесь Шнитке соседствовал с Вустиным, а Рихард Штраус – с Кузьмой Бодровым. Наконец, завершал фестиваль концерт под названием «Движелище», провокативно сочетавший «Вечное движение» Паганини с «Механическим балетом» Антейла и «Музыкой для 18 музыкантов» Стивена Райха.
Эпоха барокко была представлена малоизвестными широкой аудитории композиторами: Хуаном Аранесом, Луисом де Брисеньо, Анри ле Байи и другими. Их собрал в одну программу прославленный французский ансамбль Le Poème Harmonique в партнерстве со знаменитым отечественным коллективом аутентичного направления – ансамблем Intrada под руководством Екатерины Антоненко. Отдельный вечер был посвящен идеям на стыке геометрии и музыки, а именно – полифоническим сочинениям XX века: австрийский ансамбль Klangforum Wien «высказался» на эту тему через музыку А.Веберна, К.Штокхаузена, Д.Лигети, Б.Фуррера и К.Ланга. Столь значимый для европейской культуры ориентальный вектор был воплощен в программе «Хождение за три моря», сравнивающей преломление восточных архетипов в музыке Шостаковича, Стравинского, Дешевова, Равеля и Мориса Деляжа.
Сольные фортепианные вечера на общем фоне концептуальных поисков фестиваля воспринимались как оплот спасительного консерватизма. В исполнении Алексея Володина прозвучали циклы прелюдий Шопена и Шостаковича – как два разных взгляда на идею замкнутого музыкального круга. Программа выступления Жан-Эффлама Бавузе в целом была вполне традиционной для французского пианиста: во втором отделении прозвучала вторая тетрадь Прелюдий Дебюсси, первое же, помимо «Ночного Гаспара» Равеля и Ноктюрна Дебюсси, включало в себя малоизвестные пьесы Габриэля Пьерне и Абеля Деко. Определенный новаторский посыл скорее прослеживался в интерпретации пианиста. Бавузе стремился подчеркнуть в своей трактовке связь импрессионистов с фортепианным авангардом XX века, раскрывая тем самым новую грань исторической преемственности. Не все аспекты исполнения были бесспорно удачными, но в рамках обозначенной фестивальной концепции французский пианист был убедителен.
Представляется, что прошедший фестиваль вместе с сопровождавшей его выставкой стал своеобразной декларацией перемен, ожидающих в новую эпоху как «Декабрьские вечера», так и ГМИИ имени А.С.Пушкина, словно замерший в тревожном напряжении после ухода легендарной Ирины Антоновой. Любые перемены могут стать как точкой роста, так и началом упадка, но в любом случае – они рано или поздно становятся неизбежны, вопреки нашему стремлению продлить уютный и привычный порядок вещей.
