Персона
Нынешней осенью исполнилось два года с момента начала работы Александра Рыжинского на посту ректора Российской академии музыки имени Гнесиных. За этот непростой период, прошедший под знаком пандемии, Академия реализовала немало успешных проектов. В числе последних важных побед – отбор вуза для участия в масштабной государственной программе поддержки российских университетов «Приоритет 2030». Вадим Симонов (ВС) поговорил с Александром Сергеевичем (АР) о том, как изменится Гнесинка благодаря этой программе и каким образом вуз должен отвечать на вызовы времени.
ВС Александр Сергеевич, что изменилось для вас за два года работы ректором? Какие три слова могут описать, охарактеризовать этот период вашей жизни?
АР Быстро, концентрированно, по-новому.
ВС Поясните, пожалуйста, каждое определение.
АР «Быстро» – это об изменении темпа моей жизни и жизни академии. Эти изменения связаны и с задачами, которые ставит перед нами государство, и с вызовами времени. Два года назад мы даже не предполагали, с чем столкнемся, какой будет реальность, поэтому сегодня принимать решения надо действительно очень быстро. «Концентрированно» связано с «быстро»: объем задач, которые каждый день приходится решать и мне, и всей команде, впечатляет. Работать и жить «по-новому» нужно потому, что сегодня меняется сама парадигма педагогического образования, музыкальной педагогики и искусства.
ВС Один из глобальных вызовов времени – это, безусловно, пандемия. Как академия на него ответила?
АР Насколько могла адекватно. Понятно, что пандемия вносит в жизнь творческого вуза изменения, которые, будем честными, не идут на пользу образовательному процессу. В этой ситуации возможность продолжать очное обучение – уже достижение. К достижениям можно причислить и успешный поиск способов перестроить нашу жизнь так, чтобы не снижались темпы работы и решались поставленные задачи.
ВС С одной стороны, специфика музыкального вуза требует, в первую очередь, очного обучения, с другой – и пандемия, и современные реалии предполагают активное использование цифровых технологий. Легко ли добиться баланса между «живыми» и «цифровыми», старыми и новыми формами обучения?
АР Мы экспериментируем. Если под старыми формами понимать репетиционную работу, индивидуальные занятия, то они, конечно, будут сохранены. Изменения затронут те дисциплины, которые могут проводиться либо в гибридном, либо в электронном, дистанционном формате обучения.
Наш эксперимент 2021 года – начало сотрудничества с платформой openedu.ru («Открытое образование»), которая позволяет студентам осваивать дисциплины в электронном формате, самим планируя время изучения материала и текущей аттестации. Пока мы включили в учебные планы две дисциплины, которые будут реализовываться в подобном формате – «Безопасность жизнедеятельности» и «Цифровая грамотность», но, конечно, планируем развивать сотрудничество и дальше. У нас открываются новые профили, есть возможность больше внимания уделять междисциплинарным направлениям. Для этого необходимо перестраиваться самим и переустраивать образовательный процесс, открывать новые образовательные пространства. Думаю, что мы сможем многое сделать уже в ближайшие два-три года.
ВС Вероятно, многие изменения в работе вуза будут связаны с его участием в программе «Приоритет 2030»? Для Гнесинки это, безусловно, очень важная победа, благодаря которой будет решено немало задач. Какие из них вы считаете наиболее значимыми?
АР В основе Программы стратегического развития Академии на 2021–2030 годы – два проекта. Первый – не скрою, мое детище. Поле идей, которое моя замечательная команда помогла представить системно. Главная цель – открытие новых профилей обучения, которые очень нужны стране, работодателям. Сегодня вместе с развитием технологий меняется и биржа труда, и в ближайшие девять лет в академии будут открыты профили «Композиция мультимедиа», «Искусство мюзикла», «Саунд-дизайн» и «Саунд-продюсирование», плюс важнейшая для всей страны рабочая специальность мастера по ремонту и обслуживанию музыкальных инструментов.
Еще одна важная составляющая проекта – открытие Центра развития творческих компетенций в сфере музыкального искусства. Это комплекс образовательных программ, нацеленных не на профессионалов, а на широкий круг слушателей.
Чтобы в будущем не оказаться среди горстки людей, знающих и ценящих настоящее искусство, сегодня нам необходимо заниматься музыкальным воспитанием подрастающего поколения. Поэтому многие программы Центра будут адресованы детям. Важное место займут и адаптированные программы для инвалидов и лиц с ограниченными возможностями. Мы как профессионалы должны осознавать важность инклюзивного образования, ведь с талантливыми людьми необходимо работать серьезно. Мы знаем успехи наших блестящих музыкантов, инвалидов по зрению, – например, я не перестаю восхищаться выдающимся музыкантом Рустамом Каблаховым, который недавно стал лауреатом первой степени Конкурса исполнителей на народных инструментах имени И. Я. Паницкого в Саратове.
ВС Насколько мне известно, второй стратегический проект – научный.
АР Да. Главным генератором идей этого проекта стала проректор по науке Татьяна Ивановна Науменко. Сильная сторона проекта – открытие научно-творческих центров, реализующих исследования по магистральным направлениям музыковедения в межрегиональном, национальном и международном масштабе. Это уникальные институции – таковых в вузах Министерства образования ранее не существовало.
Кроме того, мы планируем сделать еще один необычный проект: научную карту нашей страны – информационный ресурс, содержащий все данные о развитии современной музыкальной науки в России. Это очень важно: нашу большую страну нужно обязательно объединять, дабы никто внутри автономий образовательных организаций не забывал, что мы – одно государство.
ВС Академия планирует активно привлекать молодых ученых. Что станет катализатором? Что именно будет привлекать молодых людей?
АР Катализатором станут совместные проекты. Точнее, работа в проектах, участники которых не только будут думать «какой я молодец – работаю с тем, кто уже добился много в науке», но и зарабатывать. Композитор не может писать в стол, потому что рано или поздно это закончится вынужденной сменой профессии – жить как-то надо. И ученый не может полностью посвятить себя занятиям наукой, забыв о деньгах.
До сих пор вспоминаю с благодарностью Татьяну Ивановну Науменко, посоветовавшую мне еще много лет назад включиться в работу Российского гуманитарного научного фонда (ныне – отделение Российского фонда фундаментальных исследований, – прим. ред.), потому что иначе я бы не защитил докторскую. Дел всегда очень много, а работа над заданным проектом дает четкую установку, дисциплинирует. Борис Григорьевич Тевлин всегда говорил, что театр начинается с вешалки, а хор – с дисциплины. Этот принцип применим и к науке.
ВС Какова в принципе престижность научной деятельности сегодня, и какой вы ее видите в обозримом будущем?
АР Мне кажется, престиж науки находится вне времени. Есть понятие моды: модно – не модно. А наука была задолго до нас и, надеюсь, будет – это один из главных двигателей культуры. Ведь культура – не только искусство, это и наука, и те удивительные открытия, которые сейчас происходят в разных областях. Наука всегда нуждается в поддержке, и выигрывает то государство, которое понимает, что научные исследования должны занимать важную часть государственного бюджета. Потому что существует прикладная наука и наука фундаментальная. Для того чтобы мы сегодня пожинали плоды цифровизации, требовалось провести десятки лет над исследованиями, от которых и не ожидали никакой монетизации. Сегодня, включая компьютер и привычно забивая информацию в адресную строку браузера, многие не задумываются над тем, что компьютеры, интернет, электричество существует потому, что долгие годы развивалась научная мысль.
Со стороны кажется, что перспектив для монетизации нет и у музыкальной науки. Но то, что сейчас происходит за рубежом в области музыкальной психологии, в сфере музыкотерапии, помогает понять, что и у музыкальной науки имеется прикладная сторона. А для ее развития нужно заниматься наукой фундаментальной. Поэтому фундаментальная наука должна оставаться престижной, а научные работники, представители профессорско-преподавательского состава должны получать достойное вознаграждение за свой непростой труд. Ведь этому труду предшествовали годы, десятилетия формирования.
ВС Как вы – исполнитель – начали серьезно заниматься наукой? Что послужило толчком?
АР Трудно вспомнить тот конкретный момент, когда я решил: да, теперь буду заниматься наукой. Случайно нашел тему, подошел с ней к Татьяне Владимировне Цареградской, и она согласилась со мной заниматься: «Давайте попробуем». А дальше, начав работать со столь вовлеченным в дело, профессиональным человеком, невозможно было не увлечься самому. Я вообще человек увлекающийся, и для меня азарт присутствует не только в игре, но и в науке. И, знаете, не думаю, что исполнительство и занятия наукой – противоположные виды деятельности, ведь они тесно связаны с интерпретацией. У исполнителя имеется партитура, у ученого – некий найденный факт, а дальше перед обоими стоит задача их интерпретировать.
ВС Успеваете ли вы сейчас заниматься научной деятельностью?
АР Да, уже вышел сигнальный экземпляр моей монографии, посвященной западноевропейскому авангарду второй волны. Это мой первый опыт работы с таким блестящим издательством, как «Музыка». Раньше как было? По сусекам наскреб денежку – что-то сам издал. И, конечно, такую роскошь, как, например, работу с научным редактором, нельзя было себе позволить. А в издательстве «Музыка» феерический научный редактор: Андрей Владиленович Пильгун – уникальнейший специалист, знаток языков, который мне помогал даже с латынью.
ВС Давайте поговорим о будущем финансовой политики Академии. В Программе развития Гнесинки имеется такое положение: «Увеличение внебюджетных поступлений за счет коммерциализации продуктов интеллектуального труда». Можете его объяснить? Каким образом будет происходить это увеличение поступлений?
АР Во-первых, мы создали и будем развивать наше издательство. А значит, сможем участвовать в конкурсах на получение специальных грантов, позволяющих выпускать издательский продукт. Страна нуждается в хрестоматиях, учебных пособиях, есть большие области, никоим образом не затронутые в учебной литературе. Здесь мы можем стать лидерами.
Второе направление работы связано с созданием и продажей наших интеллектуальных продуктов в формате видеокурсов, адресованных не только российской, но и зарубежной аудитории. Благо, у нас есть возможность общения с представителями консерваторий России и других стран на совместных конференциях, в рамках обмена студентами между вузами: мы знакомимся с разными музыкально-педагогическими школами и изучаем их запросы. Сегодня, например, очень мощно развивается рынок Юго-Восточной Азии, который нуждается в крепкой методике преподавания. Российская методика, наследница советской – крепкая, и я знаю, что в Азии она очень востребована. Но чтобы видеокурсы хорошо продавались, они должны быть достойного качества – особенно важно качество картинки, звука, монтажа. Мне очень нравится, как делают подобные продукты в Cколково: они и содержательны, и отлично сняты. Я вас уверяю – мы на этом можем очень неплохо заработать.
ВС Хочу вновь процитировать Программу развития. В разделе «Проблемы и вызовы текущего этапа» имеется фраза: «Прогрессирующая коммерциализация сферы культуры и искусства». Для академии эта коммерциализация – проблема или вызов?
АР Для нас это и проблема, и, в первую очередь, вызов. Мы сталкиваемся с ним очень часто. Заказчик концерта, например, должен точно понимать, сможет ли он заработать на этом мероприятии, будет ли концерт коммерчески успешным. Но мы не можем думать только об этом. Делать ставку только на коммерческую составляющую – значит, погубить идеалы нашего искусства. Хотя некоторые нынешние исполнители к этому, увы, приходят… В такой ситуации нам, безусловно, требуется поддержка, и речь не только о поддержке со стороны государства, но и о меценатах. Традиции меценатства в России сильные: не было бы, например, постановки «Золотого петушка» Римского-Корсакова, если бы не поддержка Саввы Мамонтова. Немало меценатов и среди современных представителей бизнес-структур.
ВС У академии может появиться такой меценат?
АР Вуз начал сотрудничать с «Банком Уралсиб», и ряд наших проектов – например, знаменитый фестиваль «Баян и баянисты», Конкурс вокалистов имени Наталии Шпиллер, «Gnesin jazz» – пройдут с помощью этого уважаемого банка. Конечно, мы постоянно ищем и находим спонсоров. Но не могу сказать, что сегодня имеется большое количество людей, которые готовы стать меценатами.
С другой стороны, меценатство – вопрос репутационный, и сейчас наблюдается определенный интерес многих бизнесменов к сотрудничеству с институциями из разных сфер. Одни зарабатывают деньги, другие – занимаются чистым искусством.
ВС В Программе говорится об эндаумент-фонде. Что это такое и как он будет пополняться?
АР Скажу так: это ресурсы, полученные вузом благодаря поддержке наших выпускников или тех, кто хочет иметь отношение к этой большой институции.
Несколько лет назад у нас была создана Ассоциация выпускников. Возникает вопрос: что это? Что вообще представляет собой сегодня ассоциация выпускников любого вуза – Оксфорда, Кембриджа, Стэнфорда? Это ведь не только значок, не только общество под названием «Давайте раз в год встречаться». Членство в ассоциации демонстрирует еще и принадлежность к элитарному кругу. На Западе подобные «ассоциации элит» существует уже долгое время, а в России, к сожалению, исчезли после революции 1917 года. Сейчас мы к ним постепенно возвращаемся.
Упомянутые мною вузы уже давно имеют фонды, которые пополняются за счет пожертвований выпускников. За долгое время существования фонды накопили значительные суммы, и проценты от них вузы тратят на то, что приносит им пользу. Если мы начнем работать над развитием эндаумент-фонда сегодня, то не завтра, конечно, но послезавтра у нас появится статья дохода – дополнительные средства для проведения наших мероприятий. Мы в этих средствах нуждаемся: Академия ежегодно проводит десятки фестивалей, и многие из них рождаются «на коленке», фактически из средств и благодаря энтузиазму наших педагогов. Это неправильно: если проект приносит пользу людям, то не может становиться финансовой головной болью тех, кто его делает.
ВС Еще одна головная боль Гнесинки – студенческое общежитие. В планах – увеличение числа абитуриентов, и еще два года назад обсуждалось строительство нового здания общежития. Этот вопрос сдвинулся с места?
АР Пока нет. Из-за пандемии часть средств Академии была переориентирована на решение возникших проблем, и это помешало, в том числе, и выполнению взятых обязательств по строительству нового здания. Однако на сегодняшний момент сделано многое – в частности, подготовлен и обсужден с министром культуры Ольгой Любимовой концептуальный проект общежития. Сейчас мы на этапе прохождения процедур, позволяющих участвовать в федеральной адресной инвестиционной программе. Если мы все-таки станем участниками программы в течение ближайших месяцев, то я буду считать это личным успехом и победой команды.
ВС За время вашей работы на посту ректора наступила третья декада XXI века. Как вы оцениваете 2000-е, 2010-е в жизни Академии? Можете дать прогноз: какой станет вуз в грядущие десять лет?
АР Нулевые – годы, когда я учился и начинал работать. Для вуза это было время некоторого застоя, которое, однако, удивительным образом не отражалось на уровне научной мысли, на уровне изданий, которые здесь продолжали выпускать, на уровне творческих проектов. Однако если бы не революционные перемены 2008 года (а я, можно сказать, был участником тех событий), то мы сейчас не могли бы говорить ни о «Приоритете 2030», ни о статусах «базовая организация стран СНГ» и «особо ценный объект культуры народов РФ», ни о «базе координационного совета Минобрнауки» по всему искусству и культуре, ни о федеральном УМО. Это лишь малая часть того, чтобы было достигнуто в период с 2008 по 2019 год, когда вузом руководила Галина Васильевна Маяровская.
Тогда корабль Академии развернулся на 180 градусов, но при этом выбранный курс не был консервативен, этот поворот ознаменовал возвращение к творчеству в образовательном процессе. Тогда были открыты направления «Музыкальная журналистика», «Этномузыкология», «Национальные инструменты народов России», «Музыкальный менеджмент», «Компьютерная музыка». В «десятые» мы вернули себе статус проектировщика образовательных программ, а сегодня наша задача продолжать это движение. Я бы сказал так: в жизни академии 2000–2010-е годы – это разворот на 180 градусов, а сегодня – вперед и вверх.
