Персона
Один из наиболее самобытных пианистов современности Петр Андершевски должен был выступить 11 января в Концертном зале им. П.И. Чайковского не только как солист, но и впервые как дирижер с ГАСО России имени Е.Ф. Светланова, исполнив 12 и 24 концерты Моцарта. Но пандемия внесла свои коррективы. Тем не менее, Петр Андершевски (ПА) успел пообщаться с Владимиром Дудиным (ВД) и рассказать об отношении к традициям, о любимых композиторах Бахе и Моцарте и о том, зачем уходит в большой творческий отпуск.
ВД Как вы отметили зимние праздники?
ПА Каждый год всегда по-разному. Иногда хочется побыть одному, иногда – с родителями, у которых был в Варшаве в этом году.
ВД В Польше ведь очень чтут традиции, в вашей семье тоже?
ПА Да, и для меня может быть даже слишком, чуть больше, чем хочется все эти традиции соблюдать. А что вы хотели бы узнать? О праздничном столе? Мы едим, например, грибной суп, капусту с грибами, карпа, хотя я его не люблю, поэтому привез из Франции разных других рыб, морепродукты.
ВД Вы в Париже живете большую часть времени?
ПА Да. А в России тоже ведь тоже есть какие-то традиции? Или они утрачены?
ВД У нас скорее Новый год чтят больше Рождества, в отличие от Европы, где эти праздники расположены в другом порядке.
ПА Неужели?! Вот не знал.
ВД Ваши родители не музыканты?
ПА Папа когда-то играл на гитаре, но профессионалом не был. А мы с сестрой пошли в музыку. Сестра – первая скрипка в оркестре, но играет и соло. Скоро должна исполнять Первый концерт Прокофьева, сейчас очень погружена в него. Она тоже была в Варшаве, как раз разучивала этот концерт, поэтому я наслушался. Но я очень люблю его, Второй тоже, но Первый больше.
ВД Как изменилась ваша личная, концертная жизнь за последнее время?
ПА Когда все это началось, у меня был шок. При этом было и ощущение чего-то прекрасного, когда мир как будто остановился, задержался. Возникла какая-то полная тишина. Человек тогда подумал о том, сколько же шума производит в этом мире. Были такие необыкновенные, даже невероятные моменты. Позднее стало труднее, все осложнилось, когда стало затягиваться, оборачиваясь неопределенностью: то открывают, то закрывают, то снова что-то приоткроют, то снова все захлопнут. Можно было спятить от всего этого мучительного и дестабилизирующего. Поначалу я думал, что это такая бездна, после которой мир внезапно улучшится, но судя по всему нет. Человек и дальше будет, наверно, продолжать шуметь, может быть, даже больше. Сейчас, например, я беру так называемый sabbatical или творческий отпуск, делаю перерыв концертной деятельности до конца года. Это было запланировано еще два года назад. И я очень рад, что у меня появится больше свободы.
ВД Мне кажется, ваши графики и до пандемии планировались щадяще, с разумными интервалами между выступлениями.
ПА Да, это правда. Всегда старался не сойти с ума с этими концертами. Концерт ведь всегда сопряжен с путешествиями, поездками, это всегда организация целого процесса, всего, что концерт сопровождает, и это отнимает очень много энергии.
ВД И все же немного удивительно слышать, что у вас есть потребность в таком большом отпуске. За два последних года у вас наверняка было много отмен выступлений и возникавшего в связи с этим свободного времени.
ПА Вопрос свободы для меня всегда стоит на первом месте. Сегодня, по крайней мере, уже можно как-то путешествовать, передвигаться по миру. В Европе до пандемии ведь было так легко – полететь в Португалию, Италию, Польшу, все было элементарно. Билет иногда покупался в день отправления, ты садился в самолет как в автобус. И вдруг все это накрылось. Сегодня больше свободы у тех, кто вакцинирован, однако куда-то можно лететь, куда-то нет, везде какие-то условия. Например, в ноябре у меня еще были концерты в Японии, а сегодня эту страну опять закрыли. Прежде, когда я туда летал, без проблем делал визу, сходив в консульство. А сегодня это сопряжено с невообразимым количеством разных процедур. Я просто заболел на нервной почве из-за всего этого. И вакцина, и тест и такой, и сякой и с переводом, и на каком-то формуляре и с приложением в телефоне каким-то еще, и документ тот и другой, десяток разных документов, еще и карантин на десять дней. И все это без 100%-ной гарантии, что ничего не отменят. Это все очень сильно дестабилизует. Сегодня каждый из нас должен пытаться находить самостоятельное решение, вырабатывать индивидуальную стратегию выживания.
ВД За время годового творческого отпуска вы, может быть, и книгу успеете написать и издать?
ПА Может быть и получится что-то. Не хочу пока что-либо планировать.
ВД На концерте в Москве вы собирались исполняеть два концерта Моцарта – ля мажор и до минор. На первый взгляд может показаться, что между ними – много лет разницы, один написан более молодым, а другой – композитором, более умудренным опытом.
ПА Это только видимость, что Двенадцатый концерт написан очень молодым Моцартом, их отделяют всего четыре года – 1782 и 1786. Я очень люблю оба этих сочинения. Между ними нет никаких особых мотивных связей, просто они очень хорошо соединились в одной программе, не более, никакого особого интеллектуального выбора не было. Да, до-минорный – исключительно драматический, темный, я его очень люблю. Конечно, он контрастирует с безмятежным ля-мажорным, но ведь безмятежность Моцарта всегда очень двусмысленная, не правда ли? В целом Моцарт неоднозначный, и бывает сложно сказать, насколько радостно то, что нам таким кажется.
ВД Вы сейчас об амбивалентности?
ПА Да, именно, безмятежность его всегда переплетена с чем-то очень черным.
ВД Почему Моцарт столько веков не теряет своей силы популярности как у суперзнатоков, так и у полных непрофессионалов?
ПА Трудно дать однозначный ответ. Зачастую это происходит, между прочим, благодаря примитивному мнению о том, что эта музыка легка для восприятия. Но у гения такого рода всегда есть тайна. Почему мы действительно так любим Моцарта? Даже если учесть, что очень многими он не понят во всей своей глубине. Его музыка ведь очень сложная и двусмысленная. Есть легкая музыка куда более доступная для широкой публики. Есть гении более рафинированные и сложные, которых могут оценить лишь истинные знатоки. Но самый великий гений может быть понят и теми и другими, как-то так. Вам не кажется?
ВД А если сравнить гении Баха и Моцарта, как тут быть?
ПА Ох, это очень широкий вопрос… Трудно… Оба – явления, которые трудно объять и понять до конца. Оба были наделены какой-то высшей мудростью. Лично для меня между ними действительно очень много общего, поэтому оба – мои любимые композиторы. Есть чувство, что они говорили от лица целого поколения прошлого. В их случае речь не идет о новаторстве, с которым мы имеем дело у Бетховена, совершившего революцию, нашедшего что-то радикально новое. О Бахе же невозможно сказать, что он совершил революцию, он лишь суммировал, подытожил. Моцарт был, может быть, больше в согласии со своим временем, но тоже складывается впечатление, что через него говорили целые поколения. Это что-то из области коллективного бессознательного. Но если послушаем композиторов-современников Моцарта, поймем, с каким гением сталкиваемся при встрече с ним.
ВД Есть пианисты, которые очень щепетильно относятся к тому, на каком инструменте им играть. Для вас инструмент может стать камнем преткновения?
ПА Инструмент для меня – абсолютно не главная вещь. К тому же наша профессия в том и состоит, чтобы приспособиться даже к неудобному роялю. Партитура, ноты, дух музыки – вот что самое важное. Инструменты – всего лишь мебель. Идеальный вариант был бы играть без инструмента, телепатически передавая ноты слушателю. Но у человека пока нет таких способностей. А это была бы самая чистая форма коммуникации.
ВД Неожиданный поворот ваших рассуждений. Учитывая, как стремительно нас толкают в сторону цифровизации, может быть, недолог час, когда так и произойдет? Или вы шутите?
ПА А вот я не уверен, что шучу, разве что слегка. Если говорить о цифровизации, то я – совершенно за рамками всего этого. Не использую социальные медиа, разве что просматриваю электронную почту. Я считаю, что в этом есть что-то небезопасное. Мы отрываемся от действительности. Все становится виртуальным – контакты, человеческий обмен все чаще работает только в одном направлении, в одну сторону, без взаимообмена.
ВД Что вы сегодня читаете?
ПА Литература – моя страсть, я читаю много. Но можете себе представить, что никогда не читал «Анну Каренину»? Не понимаю почему. За последние годы я прочитал столько всего, что трудно вспомнить. Но вот автор, который меня очень сильно впечатлил, это Уильям Фолкнер. Трудный автор. Я читаю по-английски без проблем, начал и Фолкнера читать на английском, но шло очень трудно. И я сдался, обманул себя и взял его книгу «Свет в августе» в переводе на французский, который мне намного ближе, и ситуация сдвинулась. Это прекрасная литература, «Свет в августе» – это гениально. Фолкнер творит свой мир, очень поэтичный, своеобразный, уникальный. Фолкнер стал любимым. Гомбрович, конечно же. Томас Манн, у которого я давно все прочитал, оставляет след. Луи-Фердинанд Селин, который скомпрометировал себя во время войны разными провокационными текстами, но он при этом абсолютный гений.
ВД А из современной музыки что-нибудь слушаете?
ПА Нет, я вообще не слушаю музыку. Игры на фортепиано для меня достаточно. Может быть, во время творческого отпуска наверстаю упущенное, наберусь аппетита к слушанию.
ВД Современной музыки нет и в ваших программах. Почему?
ПА Наверно, по причине лени. Шучу. Просто количество времени и энергии не безгранично. Человек выбирает то, что считает самым важным для себя. Я так существую, что люблю углубляться в какую-то одну тему и проводить внутри нее много времени, много лет. Пробовать понемногу разного – это не для меня, с этим у меня сложно.
