Персона
30 января на сцене Татарского академического государственного театра оперы и балета имени М. Джалиля будет показана «Тоска» Пуччини в постановке Юрия Александрова (музыкальный руководитель постановки – Ренат Салаватов, художник-постановщик – Вячеслав Окунев). Старейший оперный фестиваль России – в этом году юбилейный, пройдет в 40-й раз.
Афиша фестиваля включает наиболее яркие, масштабные постановки театра, в том числе оперы «Пиковая дама» и «Борис Годунов», «Травиата» и «Аида», «Севильский цирюльник» и «Паяцы», «Сююмбике» Р.Ахияровой. Пять опер из семи заявленных поставлены в разные годы режиссером Юрием Александровым.
Об устойчивом творческом союзе режиссера и театра, и главной идее постановки Юрий Александров (ЮА) рассказал Наталье Кожевниковой (НК).
ЮА «Тоску» я ставил раз семь, знаю оперу досконально. Но каждая постановка – это иной подход, мой новый возраст, поэтому появляются свои акценты, оригинальная сценография. Я стараюсь ничего не придумывать, придумал композитор. Задача режиссера найти ходы, чтобы довести до зрителя те идеи, которые толкнули композитора к написанию музыки. Я подхожу к опере как музыкант. Меня, прежде всего, интересует музыкальная драматургия. Если она существует, я бью себя в грудь от радости, если она имеет свои слабости, мы садимся и начинаем делать редакцию, которая усиливает те или иные мысли композитора. Дальше уже надстройка – идеология, мизансцены. Сначала надо решить, что же хотел композитор, что вдохновляло его?
Если говорить о «Тоске», то это – человеческие страдания, суть человеческая. Мое отношение к предательству не меняется. К подвигу не меняется, к любви не меняется. И поэтому я в этом смысле абсолютно консервативен. Считаю, что человек – это главное, что есть в опере, это то, что цепляет слушателя-зрителя за душу, то, что заставляет его думать, плакать, сопереживать. И это все написано в музыке. Поэтому менять что-то под какую-то конъюнктуру – это не мой стиль. Бывает, что я чувствую, что сегодня это произведение может прозвучать более сильно в каком-то новом варианте постановки, как у меня было в «Пиковой даме». Но основной принцип, прежде всего, – идти от музыки. Поэтому я с большим сомнением отношусь к творчеству драматических режиссеров в опере, природа творчества совсем другая.
В «Тоске» в Казани, по-прежнему, под пристальным вниманием – человеческие судьбы и страдания, потому что Пуччини писал про это. Можно превратить Скарпиа в подполковника милиции. Можно сделать сцену пыток Каварадосси в ментовке, но это ничего не прибавит. Кроме того, что уйдет этот флёр псевдоисторизма. Но тянет людей в оперу то, чего они не видят в современном мире, в телевизионном ящике. Цинизм и примитивизм жизни, который нам навязывают – опере абсолютно не свойственен.
НК Казанский оперный для своих постановок приглашает ведущих солистов разных театров, это каждый раз новый ансамбль.
ЮА В этом сила этого театра, антрепризный театр имеет возможность собрать хорошие силы, оперных «тяжеловесов», но в этом и слабость, я считаю, что постановка в оперном театре это длительный процесс, даже мучительный. А здесь надо сделать быстро и энергично. Я уже научился работать в их темпе, но меня немного это раздражает. Пятилетку в два дня очень сложно сделать, если ты ставишь серьезные задачи, а не просто должен развести мизансцены, красиво одеть и вложить минимальный смысл. Театр – это, прежде всего, ансамбль, и в данном случае его надо собрать за две недели с артистами с разными манерами существования, пения. Если ансамбля не получается – нет спектакля. Поначалу я пытался уйти от предложений Казанского театра, мне казалось, что это нарушает мои постановочные принципы. Но театр доказал, что их интересует полноценный спектакль, с полноценными декорациями, концентрированными репетициями.
НК Как сейчас проходил процесс репетиций? Сложился ли ансамбль в постановке «Тоски»?
ЮА Были сложности – болезни, отъезды, но в результате получается то, что я хотел, ребята – опытные, талантливые, хотящие, пытливые, мне с ними комфортно и интересно. Ансамбль сложился, потому что у ребят чуткие уши, хороший дирижер, мой замечательный давнишний друг Ренат Саловатов. Мы работаем в команде.
НК Вы летели в Казань уже со сложившейся концепцией спектакля. Изменились ли ваши намерения, когда начали работать именно с этим ансамблем солистов?
ЮА Принципиально все было решено задолго до приезда, а нюансы – самое сложное и тяжелое – рождаются в процессе репетиций. Концепция не может поменяться, все продумано до мелочей. Но начинается корректировка, потому что я всегда работаю на конкретного артиста. У меня, например, два Скарпиа – абсолютно разные по физическим, психологическим, вокальным данным, естественно, мне для каждого надо искать свой рисунок, свои оценки и оттенки, но этот процесс для меня естественен, на среднеарифметического артиста я спектакль не выстраиваю. Для меня очень важна личность, актерский темперамент. А конструкция продумывалась в течение года с художником, и все, что мы замышляли – получилось. Грандиозный спектакль, который даже без музыки начинает воздействовать на артистов, свет, костюмы очень красивые. В этом смысле Вячеслав Окунев показал свою мощь в полном объеме, у него, кстати, 26 января был юбилей, который мы встречали на репетиции, и хор пел ему «Многие лета». Я остаюсь на две премьеры, потому что это будут два разных по психологии, по темпераменту, по темпо-ритму спектакля.
НК Что самое главное в вашей сегодняшней «Тоске»?
ЮА Человеческая драма, взаимоотношение личности и государства, очень сложные и порой неразрешимые. И на фоне деспотического государства человеческая личность очень интересна. Мы исследуем, что такое художник. В нашем спектакле Каварадосси – художник каждую секунду. Даже за полчаса до казни он рисует сынишку тюремщика. Искусство убить нельзя. Человека можно застрелить, уничтожить физически, но духовное – остается: живопись, идеи, душа, она вечна. А это требует очень тонкого анализа, в каждой сцене.
