Четыре руки, два рояля, единый организм

Это одно из центральных событий сезона с участием основателя фестиваля Даниэля Баренбойма, который руководит Штаатсопер более четверти века, и на которого не распространяется немецкий закон о принудительном выходе на пенсию после 67 лет. Впервые с 2010 года Festtage принимала историческая сцена Штаатсопер (ее затянувшаяся реконструкция стала одним из главных долгостроев Германии).

Фестиваль придерживается принципа «всего по одному»: одна оперная премьера, одно возобновление, по разу выступают Штаатскапелла и гостевой оркестр, один концерт посвящен камерной музыке. Также у Festtage есть два традиционных «лейтмотива». Во-первых, это симфонии Малера – только что Венский филармонический под управлением Баренбойма исполнил Седьмую, а в следующем году на открытии «Фестивальных дней» прозвучит Первая. Другой «лейтмотив» – вагнеровские оперы: после того, как несколько лет назад завершилось «Кольцо», в программу уже три года подряд входит черняковский «Парсифаль» (впрочем, лишь сейчас появилась возможность играть его на основной сцене), а в 2019 году на Festtage будет исполняться его же «Тристан».

Но, помимо многолетних традиций, есть на фестивале и специальные акценты. В этот раз два центральных концерта были посвящены столетию со дня смерти Дебюсси. В одном случае вместе с Штаатскапеллой, в другом – дуэтом – выступали пианисты, которых без боязни впасть в тривиальность можно охарактеризовать пафосным выражением «выдающиеся музыканты современности» – Марта Аргерих и Даниэль Баренбойм.

В программу концертов в зале Филармонии вошли «жемчужины» творчества Дебюсси, но не в привычном смысле «самые известные», а, напротив, наиболее редко исполняемые его сочинения – так, на концерте Штаатскапеллы прозвучали ранняя Фантазия для фортепиано с оркестром (Марта Аргерих выучила ее специально для этого выступления!) и мистерия в пяти действиях «Мученичество святого Себастьяна», которую композитор написал за несколько лет до смерти.

Оба сочинения удивляют тем, что это совсем иной Дебюсси. Фантазия, с типичной виртуозной фортепианной фактурой конца XIX – начала XX века, в чем-то перекликается с Рахманиновым, а гармонически иногда со Скрябиным; и в то же время, как и «Погребальная песня» Стравинского, написанная им в том же возрасте, показывает процесс зарождения нового яркого композиторского стиля. (В судьбе сочинений также есть параллели: партитура «Погребальной песни» была надолго утеряна после премьеры, а премьера Фантазии при жизни Дебюсси так и не состоялась – вначале по внешним причинам, а затем и по воле композитора.)

«Мученичество» для 130 музыкантов оркестра и хора, напротив, ведет линию в будущее, к «Диалогам кармелиток» Пуленка и даже «Человеку-слону» Лорана Петижирара, и все же в контексте творчества Дебюсси это удивительно религиозная музыка. А «фирменная» дебюссистская лента параллельных трезвучий, которые принято трактовать как красочный «гармониетембр», в жанре мистерии предстают как обогащенная церковная монодия.

В фортепианную программу Баренбойма–Аргерих вошли «Шесть античных эпиграфов», «Черное и белое», «Линдараха», а также переложения для двух роялей «Прелюдии к Послеполуденному отдыху фавна» и «Моря». Музицирование двух аргентинских мастеров – это своего рода «танго», каждый раз возобновляющееся на их совместных концертах, удивительное по сочетанию страстности и предельной внутренней сдержанности. История этого дуэта насчитывает несколько десятилетий; говорят, что в межсезонье они разучивают совместные программы в Буэнос-Айресе. Сыгранность Баренбойма и Аргерих пожалуй что беспрецедентна, моментами возникает ощущение, что в четыре руки и на двух роялях каким-то образом играет один человек; и они даже входят и уходят со сцены, взявшись за руки.

На концертах Festtage, как и на многих премьерах Штаатсопер, по доброй традиции, всегда есть русскоязычная публика. Ведь пусть Марта Аргерих и воздерживается от поездок в Россию, у слушателей остается возможность приехать в Берлин на «Фестивальные дни».