Солнце Якутии в Москве

100-летие Якутии, отмечаемое в этом году, символично совпало с Годом народного искусства, когда государство решило обратить особое внимание не только на русский фольклор, но и на различные этнические традиции. Гастроли хореографического спектакля «Дети Белого Солнца» как нельзя лучше вписались в оба этих «сюжета».

В Москву постановку привез в рамках своих всероссийских гастролей Национальный театр танца Республики Саха (Якутия) имени С. А. Зверева. Домашняя премьера прошла еще в 2017-м, и с тех пор красочное ярко-национальное действо закрепилось в репертуаре коллектива, стало его визитной карточкой. Этот факт особенно примечателен, поскольку автор музыки – уроженец вовсе не северного региона, а Республики Татарстан. Рашид Калимуллин, впрочем, подчеркивает, что глубоко изучал народные музыкальные традиции Якутии, вживался в них – и действительно, по музыке «Детей Белого Солнца» не скажешь, что она была создана носителем совсем иной культуры. Здесь есть и горловое пение, и эпизоды с шаманским бубном, и специфическая мелодика, немыслимая на иной региональной почве.

Сюжет основан на легенде о прародителях тюрков. В прологе мы видим Бога всего мира – Белое Солнце. Он решает дать жизнь новому роду, который произойдет от Волчицы и Человека. Их сын станет главным героем основного повествования, построенного вокруг борьбы двух племен и, конечно, любви центральных персонажей. Национальные сюжетные мотивы встроены в универсальную, архетипическую канву. И это делает историю понятной всем зрителям, даже совсем далеким от якутской тематики. Но главное, фабула дала возможность и Рашиду Калимуллину, и хореографу (он же режиссер) Георгию Ковтуну создать яркие, полные этнического колорита картины ритуалов, празднеств и боев.

 

Разумеется, все артисты выступают в изощренных аутентичных костюмах, и порой диву даешься, как в столь обильной амуниции танцовщики умудряются стремительно двигаться и выполнять сложные хореографические элементы. Характерные национальные движения в «Детях Белого Солнца» сочетаются с чертами танца модерн и даже с классическими мотивами – например, в романтических дуэтах есть поддержки.

Нельзя не отметить вкрапления юмора, может, даже самоиронии постановщика: в эпизодах празднования внимание неизбежно перетягивала на себя бутафорская лошадь (Алексей Максимов и Семен Дьяконов), уморительно выплясывавшая и вызывавшая в зале взрывы аплодисментов. Добрую улыбку у публики вызвал и момент рождения ребенка Волчицы: совсем уже не младенец, а милейшее дитя лет шести появляется на сцене из ниоткуда, подобно кролику у фокусника. Впрочем, что в выходах «лошади», что в этом режиссерском решении нарочитая условность оказывается органичным отражением самого духа народных легенд, мудрых и наивных одновременно.

Но, пожалуй, в первую очередь за создание атмосферы древних преданий отвечает музыка, и самое интересное в ней – то, с какой деликатностью аутентичные звуковые формулы (а это и тембры национальных инструментов, и интонационность, и сама манера изложения – медитативная, построенная на множестве повторений) развиваются в русле профессиональной современной композиторской мысли. Калимуллин не пытается модернизировать материал как таковой и делать из него новую «Весну священную» или «Свадебку», не выводит на первый план диссонансы и сложные ритмы. Нет здесь и подхода в духе Глинки и кучкистов, когда национальная интонационность оказывается основой для мелодики, но и гармонический язык, и формообразование, и оркестровка – вполне себе западноевропейские. В «Детях Белого Солнца» порой даже кажется, что мы слышим подлинные фольклорные номера, не претерпевшие никакого воздействия «извне». Например, в начале балета, где звучит гипнотизирующее остинато на нескольких струнных инструментах кыл (якутская скрипка, на которой играют, как на виолончели, держа вертикально). Но внутренняя логика, позволяющая проращивать из подобных аутентичных зерен развернутые, масштабные эпизоды, выдает руку композитора-симфониста. Можно вспомнить, что еще в юности Рашид Калимуллин создал рок-оперу «Крик кукушки», а позже ее материал стал основой для трехчастного цикла «Симфонические фрески». Было бы интересно услышать концертное произведение и на основе «Детей Белого Солнца» и увидеть на сцене все те якутские инструменты, которые автор использовал.

Один из самых ярких эпизодов с точки зрения композиторской работы – финал первого акта, где прощание с погибшими в племени Волчицы вырастает в хор со сложной полифонией и сонорными чертами, хотя каждая мелодическая линия в отдельности выглядит совершенно аутентичным фольклорным плачем. Но показательно, как Калимуллин выстраивает форму каждого номера (и этот не исключение). В западноевропейской традиции драматургия обычно предполагает устремленность, движение к кульминации. Якутская же музыка, напротив, построена на размытии времени, в результате чего напев или наигрыш превращаются в бесконечную череду паттернов. Автор «Детей Белого Солнца» постоянно балансирует между двумя этими подходами, сохраняя ровную вариативную повторяемость там, где возможно без ущерба для целого, но в ключевых моментах драматургии выстраивая полноценные нарастания – и за счет динамики, и за счет уплотнения материала, как в вышеописанном «реквиеме».

Каждое поколение композиторов ищет свои подходы к работе с фольклорным материалом. Казалось, Стравинский и Барток надолго сформировали определенный канон. Но, как мы видим, даже через век после озарений здесь можно много чего еще придумать. «Дети Белого Солнца» – тому доказательство. При этом едва ли стоит говорить о новаторстве, поскольку идея была, видимо, не в том, чтобы изобрести какие-то небывалые звучания или пропустить аутентичный материал через призму авангарда, но в том, чтобы показать вневременную ценность культуры конкретного народа. И, как бы парадоксально это ни звучало в контексте этнической специфики, ее универсальность. Недаром зал в РАМТ, где гостей из Якутии было отнюдь не большинство, принимал произведение «на ура».