Приношение великой певице

Сама выставка разместилась на нижнем этаже, в небольших сводчатых старинных «палатах». Тщательный систематизм экспозиции сочетается здесь с удивительно теплым, любовным отношением к главной героине. Еще бы! Наряду с научными сотрудниками музея в оформлении принимали участие родные и близкие В. Н. Левко.

Чуть гулко, словно издалека, доносится через динамики пение Валентины Николаевны, в витринах – афиши и программки на разных языках, дипломы, награды, фотографии, памятные автографы. Множество слегка пожелтевших писем от поклонников со всего мира (да-да, настоящих, бумажных!), в толстых альбомах аккуратно наклеены записочки, что слушатели передавали певице по рядам на сцену в концертах. Веером лежат на рояле виниловые пластинки с заголовками «Валентина Левко». Особая красота – концертные наряды. Без тугих корсетов и пышных юбок, как у нынешних «звезд», не слепящие глаза обилием стразов и выпирающим лейблом от модного кутюрье. Каждое платье – образец строгого вкуса, элегантности, изысканной отделки.

Но особенно приятно видеть рядом с экспонатами саму виновницу торжества! Валентина Николаевна не только узнаваема, но все так же величава. Выглядит, словно не 90-летие отмечала в 2016-м, а на добрый десяток лет меньше. И так же бархатно и четко звучит ее речь.

Праздничный вечер «Приношение великой певице» начался в знаменитом Онегинском зале с одноактной оперы Римского-Корсакова «Боярыня Вера Шелога» – это первая работа молодого коллектива энтузиастов (Оперного театра-­музея при Доме К. С. Станиславского), созданного в минувшем 2017 году под руководством певца и режиссера Андрея Цветкова-Толбина.

«Вера Шелога» – тематический пролог к «Псковитянке», тоже написана по драме Льва Мея. В театрах ставится редко: сложно добавлять к длинной и драматургически законченной «Псковитянке» еще около 40 минут. Возможно, большинство пришедших вживую услышали эту оперу впервые. Узорчатая пленка превратила белые колонны на сцене в подобие церковных столпов, за ними, отделенный сеткой с иконописными ликами, расположился эконом-вариант оркестра (дирижер – Михаил Архипов). Непривычно было слишком близкое расстояние до актеров, выходы персонажей через зал и, наряду с такой «домашностью», – академизм замысла, как указано в программке: «реквизит и убранство из первого спектакля МХТ “Царь Федор Иоаннович” 1898 г.».

Поначалу очаровала боярышня Надежда Насонова в исполнении юной Марии Каретко. Не страшно, что у Римского-Корсакова сестра героини обозначена «меццо-сопрано», а у нас она звонкая, как колокольчик. Младшая ведь сестренка! А уж когда вышла с дитятей-свертком Вера Шелога – Лейла Эгамова, статная красавица-брюнетка с мощным горячим драматическим сопрано, и повела долгий рассказ о роковой встрече и вспыхнувшей страсти к молодому царю Ивану Васильевичу, отцу незаконнорожденной дочки, все условности забылись.

Молодые артисты пели и играли самозабвенно, выученность партий сочетали с искренностью. На финальном вскрике сестры Надежды «Мой!» – в ответ на вопрос «Чей ребенок?» грозного боярина Шелоги (эффект­ный выход Андрея Цветкова-Толбина) мысленное эхо донесло: «Верю!» от хозяина Дома, К. С. Станиславского.

Второе отделение организаторы посвятили камерному репертуару, которому Валентина Левко отдала весомую часть творческой жизни. Начиная с первой своей альтовой специальности, Валентина Николаевна пронесла огромную любовь к музыке Иоганна Себастьяна Баха. Белая стена – отличный проекционный экран. Прихотливые изгибы темы скрипки и великолепный альт певицы, уже не инструмент, а голос, сливались в покаянной Арии Петра «Erbarme dich, mein Gott» из «Страстей по Матфею».

Ведущий вечера Андрей Цветков-Толбин выход каждого участника концерта предварял: «Валентина Николаевна, для Вас поет…» Певцы разных поколений, по возрасту дети и внуки Левко, свое исполнение адресовали, прежде всего, ей – безусловному авторитету вокального сообщества.

После духовного шедевра Баха логично прозвучала «Аве Мария» Шуберта в исполнении ученицы В. Н. Левко Яны Иваниловой. Она же открыла подборку романсов Рахманинова светлой акварелью «Сирень».

Соблюдая очередность театров в биографии героини вечера, первыми поздравили Валентину Николаевну «станиславцы», солисты МАМТа. Наполненно звучало меццо Ларисы Андреевой в «О, не грусти по мне». Редкие для Рахманинова шуточные, гротесковые краски передал баритон Антон Зараев («На смерть чижика» и «Икалось ли тебе, Наташа»). Свежо и темпераментно исполнила «Кабы знала я» Чайковского меццо-сопрано Наталья Зимина.

Четверо солистов Большого театра тоже начали с Рахманинова. Широкую кантилену продемонстрировал Станислав Мостовой – «Здесь хорошо». Тему возвышенного созерцания продолжила Ольга Селиверстова – «Горними тихо летела душа небесами». Мудрым страждущим «Пророком» из романса Римского-Корсакова предстал ведущий бас Большого Вячеслав Почапский.

И вновь смена жанра. На экране – «Тройка мчится, тройка скачет», лукаво улыбающиеся глаза молодой Валентины Левко, поющей популярный романс Булахова.

Выступление Ирины Долженко увенчало программу двумя «хитами» из репертуара В. Н. Левко: «Темно-вишневая шаль» и «Нет, не тебя так пылко я люблю» особенно убедительны в исполнении густого, зрелого котральтового меццо, чья выразительность и чувство стиля пропорциональны. Партию фортепиано в ансамбле со всеми солистами двух театров прекрасно исполнила концертмейстер РАМ имени Гнесиных Мария Скуратовская.

Завершали вечер три солистки Центра вокального искусства Валентины Левко в сопровождении пианистки Анастасии Гончаровой. Тему старинного романса продолжила Александра Гришкина – «Снился мне сад». Миниатюра Сарасате «Черный веер» – номер Анны Глазковой. Романс Чайковского «Скажи, о чем в тени ветвей» исполнила Олеся Демакова.

Конечно, не могла не прозвучать в записи самой Валентины Левко с оркестром Юрия Силантьева терпкая «Малагенья» – испанская народная песня, которую она, однажды услышав на гастролях, записала по памяти и сделала своей «визитной карточкой».

«А годы летят, наши годы, как птицы, летят», – начали солистки Центра вокального искусства, а Валентина Николаевна подхватила второй куплет известной песни из кинофильма «Добровольцы» в записи с экрана. На сцену вышли почти все участники, хором допели песню и мощными оперными голосами трижды возгласили: «Многая лета!»

Аплодисменты, взаимные и теплые объятия, фото на память, множество цветов. Публика в тот вечер расходилась из Дома Станиславского с особенным чувством, ощутив уникальное прикосновение к живой истории русской вокальной культуры.