События
После двух лет пандемических полумер главный австрийский театральный фестиваль ярко и многолюдно открылся 13 мая на Ратушной площади светомузыкальным шоу «Последняя ночь на Земле» – этакий апокалипсис по-венски. Вырвавшись из круговорота отмен и онлайн-трансляций последних лет, фестиваль (интендант – бельгиец Кристоф Слагмюлдер) устремился в народ, сделав ставку на разные целевые группы, в частности на юную аудиторию. Одной из примет расширения ракурса стал локальный, но жаркий скандал, предшествовавший открытию: некоторые участники отказались выступать на одной сцене с кумиром австрийской молодежи рэпером Юнгом Хурном, которому вменяют обвинения в расистских и сексистских текстах. В результате еще до начала фестиваля в прессе развернулась дискуссия об идентичности личности исполнителя его художественному имиджу, а также о праве на пародию и сарказм. В итоге фестиваль программу не изменил, Ратушную площадь заполонили подростки, а сам рэпер накануне концерта обратился к фанатам с вопросом, стоит ли ему исполнить более «приличную» версию текста, – три четверти поклонников проголосовало за корректный вариант. Такие чудеса демократии.
Программа фестиваля этого года разрослась в многоцветную художественную карту из спектаклей, концертов, симпозиумов и воркшопов, на которой смешаны работы австрийских и иностранных артистов разных поколений: уличное световое шоу соседствует с «Реквиемом» Кастеллуччи, а перформанс ливанского саунд-художника Тарека Ату – с открытием новой музейной экспозиции, посвященной «черной» культуре и музыке (ÖMSUBM). Среди главных хитов программы фестиваля, который продлится до конца июня, – хореографические постановки Лии Родригес и Бруно Бельтрао, спектакль Тьяго Родригеса «Вишневый сад» с Изабель Юппер, показанный год назад в Авиньоне, премьера оперы Филипа Гласса «Эйнштейн на пляже» в новой постановке Сьюзен Кеннеди, вариация немецкого режиссера Кристофера Рюпинга на тему «Кольца нибелунга» и концерт ансамбля Klangforum Wien, посвященный столетию Яниса Ксенакиса.
Одним из первых значимых событий фестиваля стал музыкально-театральный проект «Мир на Земле», названный в честь одноименного хорового сочинения Арнольда Шёнберга (Friede auf Erden). Создатели и участники спектакля – венский Хор имени Арнольда Шёнберга (художественный руководитель и дирижер – Эрвин Ортнер) и немецкая художница и режиссер Улла фон Бранденбург. Музыкальную программу составили семь вокальных сочинений Шёнберга, начиная с раннего, еще тонального, хорового опуса Friede auf Erden (1907) и заканчивая последним завершенным хором 130. Psalm. De Profundis, написанным за год до смерти композитора, в 1950 году. Кроме того, солисты хора исполнили несколько песен из вокального цикла Шёнберга Das Buch der hängenden Gärten.
Спектакль состоялся на площадке, не так часто открывающей свои двери для публики. Это так называемый Югендстиль-театр, расположенный на территории психиатрической больницы Штайнхоф, построенной в 1907 году по проекту архитектора Отто Вагнера (чуть выше театра, на холме, расположена знаменитая красавица-церковь Ам-Штайнхоф, образец архитектурного стиля ар-нуво). Театр изначально был предназначен для семинаров, симпозиумов, а также музыкально-театральных вечеров, в которых могли бы участвовать и пациенты клиники. Во время Первой мировой войны залы театра временно передали под лазарет, а во времена национал-социализма пациенты потеряли право не только на культурную жизнь, но и на жизнь вообще – за шесть лет было убито две трети всех пациентов клиники. Сегодня перед входом в театр расположен мемориал, посвященный больным детям, ставшим жертвами «эвтаназии». Погибло более восьмисот детей – для каждого из них по вечерам зажигается маленький фонарь. В 1980-е годы в здании театра возобновились театральные и музыкальные постановки, проходили премьеры современных опер, в том числе и проекты фестиваля Wiener Festwochen (в 2008 году здесь состоялось исполнение «Света» Штокхаузена).
Проект «инсценировки» хоровых сочинений Арнольда Шёнберга был создан по заказу фестиваля, и в своем решении абстрактного художественного оформления абстрактной музыки Шёнберга художница Улла фон Бранденбург оттолкнулась от текста самого композитора, написанного им для одного из номеров хорового опуса 27: «Ты не должен представлять себе образ. Поскольку образ ограничивает, лимитирует и фиксирует то, что должно оставаться безграничным и невообразимым». Хоровая антология Шёнберга мерцает лирическими («Три народные песни»), ироничными («Сатиры») и философскими (De Profundis) красками, завораживает красотой ладовых модуляций («Мир на Земле») и сложной продуманностью горизонтальной додекафонии («Четыре сочинения для смешанного хора») и, наконец, просто восхищает красотой и выразительностью музыки в безупречном исполнении Хора имени Шёнберга. Улла фон Бранденбург «передает» руководство сценическим пространством четырем актерам (то ли циркачам, то ли героям дель арте), которые сопровождают артистов хора в их музыкальном путешествии, помогая им светом, цветом, игрой бликов и теней. Главный художественный инструмент фон Бранденбург – занавес – огромные разноцветные полотнища, которые позволяют ее работам легко существовать между реальностью и иллюзией, театральным действом и областью ассоциаций. Основной эстетический словарь ее работ – звук, жест и цвет. Затевая сценические игры с музыкой Шёнберга, художница никак не могла обойтись без цветовой палитры его друга и единомышленника Василия Кандинского, трех главных героев его теории цвета, наделенных особым значением, – желтого, красного и синего. Словно заправские матросы, актеры-циркачи спускают разноцветные паруса над сценой, растягивают с балюстрады на пол гигантское красное полотно, устраивая на нем театр теней, то прячут артистов хора за синим занавесом, то открывают их публике, водят с ними хороводы и вместе обживают сценическое пространство (артистам хора, который с 2006 года является «придворным» хором театра «Ан-дер-Вин», не привыкать к сценическим экспериментам). Во время монументального хора De Profundis, написанного на оригинальный текст псалма царя Давида, хор ровной стеной медленно движется навстречу публике. И когда перед хором и зрительными рядами почти не остается зазора, на заднем фоне ярким светом вспыхивает огромный желтый стяг. С последним аккордом он гаснет и падает, оставляя еще один темно-синий занавес.
Подобно актерам, режиссирующим пространство сцены, артисты хора также одеты в театральные костюмы – пестрые, нелепые, надетые вперемешку, они не относятся ни к какой конкретно эпохе или стране. Тут и ренессансные платья, и гусарские камзолы, женщины в мужских сюртуках и мужчины в бальных платьях и на каблуках. Сама суть театра, который есть отражение всего разнообразия жизни, большого мира, с нами, его актерами. Финал музыкальной композиции и всего спектакля – хор «Мир на Земле», который артисты хора исполняют в постоянном хаотическом движении. Этот хор Шёнберг написал на текст рождественского стихотворения швейцарского поэта XIX века Конрада Фердинанда Мейера. Позднее композитор говорил об этом своем нежном позднеромантическом сочинении, что впору назвать его «иллюзией для смешанного хора», ведь тогда, в 1907 году, до начала Первой мировой войны, он еще верил в иллюзию гармонии между людьми. А спустя еще несколько лет в эссе для берлинской газеты он написал, что как не обязательно лежать при смерти, чтобы изобразить умирающего героя, так же можно не верить в мир вечный и все-таки написать гимн миру.
Конечно, актуальность названия концерта сегодняшнему дню – всего лишь совпадение, ведь подобные проекты планируются минимум за год до премьеры. Но актуальность эта сегодня естественным эхом отзывается в каждом – и в зрителях, и в музыкантах. Перед началом спектакля основатель хора Эрвин Ортнер сказал, что в Хоре имени Шёнберга поют как выходцы из Украины, так и из России. И в одной из последних концертных программ он специально поставил рядом народную украинскую песню и хоровое сочинение Танеева. Потому что, как сказал дирижер, «нести веру в мир – это то, что мы, артисты, можем и должны делать всегда».
