События
Главная интрига заключалась в том, что доверили постановку культового сочинения Чайковского молодому режиссеру Ляйсан Сафаргуловой. «Когда руководство театра предложило мне “Евгения Онегина”, я не могла отказаться от такого шанса. В театре я делала детские концерты, театрализованные спектакли, но крупное название, полномасштабную постановку ставлю впервые».
Свой шанс Ляйсан не упустила, она вообще умеет делать правильные ставки и побеждать. Так, в 2019 году выиграла престижный международный конкурс молодых оперных режиссеров «Нано-опера». Сейчас ей предстоит участвовать в эксперименте в «Геликон-опере», где четыре молодых режиссера поставят по акту оперы «Богема» Пуччини.
Как говорит Ляйсан, она старалась исходить из музыкальной драматургии, из взаимоотношений персонажей: «Я не стремилась эпатировать, и мы быстро нашли общий язык с главным художником театра Иваном Складчиковым в том, что не хотим осовременивания, каких-то неожиданных поворотов».
Не стоит думать, что зрителей ждал скучный иллюстративный спектакль. Редко когда у режиссера намерения воплощаются с такой последовательностью и убедительностью, как это получилось у Ляйсан. Уже первые такты увертюры захватывают внимание не только знакомой мелодией, но и неожиданной мизансценой мимического выяснения отношений между женщиной в бордовом бархатном платье и мужчиной. По их жестикуляции, по резкому расставанию мы догадываемся, что стали свидетелями финального объяснения Татьяны и Евгения, а, собственно, дальше перед нами развернется то, что предшествовало трагедии.
Ляйсан и вправду удается выстроить живое действие, заинтересовать историей жизни семьи помещика Ларина. Режиссер придумала каждому участнику драмы интересный рисунок роли, симпатичные или смешные детали характера. Мать семейства, Ларина – эффектная, хорошо одевающаяся дама, которая не прочь пококетничать с молодыми людьми, ухаживающими за ее дочерями. Мы знаем, что в романе Пушкина у нее был возлюбленный, некто офицер-гренадер. А вот в уфимском спектакле за Лариной явно ухлестывает месье Трике – молодой, любящий внимание дам ловелас.
Мечтательность Татьяны, ее «витание в облаках» очень наглядно символизируют качели, на которых она парит над сценой и откуда ей приходится спуститься, чтобы выслушать назидания Онегина: «Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…» Узнаваем типаж Ольги, верткой, как юла, которой кажется, что все у ее ног. Встречаются среди нас и такие Ленские, влюбленные в себя, в свои грезы. Наш герой, закатывающий форменную истерику на балу, не вызывает особого сочувствия, а Онегин и вовсе выглядит трикстером, получающим до поры до времени удовольствие от смуты, вызываемой его поведением в обществе. Конечно, всегда с особым вниманием зал ждет сцены дуэли: за последние годы как только режиссеры не изощрялись, придумывая самые фантастические ситуации смерти Ленского (вплоть до того, что он застреливал себя сам, неосторожно обращаясь с оружием).
Здесь все просто и прозаично: Онегин является с пьяненьким слугой-секундантом и, демонстрируя полное равнодушие (типа «не я первый начал»), не глядя стреляет назад, куда-то в пустоту. Пуля попадает в Ленского, идущего навстречу своей судьбе…
Спектакль продуман не только в части проработки образов главных героев, но и в массовых сценах. Они получились изобретательными и живыми, благодаря объединяющим сквозным сюжетам. Так, своего рода сюиту внутри спектакля образовали хоровые эпизоды в первом действии, рисующие этнографические картинки патриархального быта. «Болят мои скоры ноженьки» поет процессия крестьян, возглавляемых деревенским батюшкой. Поп благословляет хозяйку, ее домочадцев и садится откушать хлеб-соль. «Девицы-красавицы, душеньки-подруженьки» затем идут выбеливать полотно, живописно раскладывая ткань по планшету сцены. Так создается контекст жизни героев.
Живописность – ключевое слово для характеристики визуального впечатления от увиденного. Стиль Ивана Складчикова хорошо узнаваем: историзм в высшем смысле – все досконально продумано, эпохи соотнесены, ткани и аксессуары (он также и художник по костюмам) натуральные, так что все смотрится действительно «дорого-богато». «Мы начали в эпоху вторых кринолинов, 1860–1865 годы. Платье Лариной – это фасон времен Крымской войны, поэтому в орнаменте “крымские огурцы”. А сцены в Петербурге демонстрируют наступившую моду на турнюры, чтобы было ощущение прошедших трех-пяти лет, когда многое поменялось», – увлеченно комментирует Иван.
Каждый спектакль с участием Складчикова – это дефиле модных авторских фасонов, это изысканность декораций. Бревенчатая горница, березки, изразцовая печь – мы словно окунаемся в интерьеры Абрамцево или аналогичной русской усадьбы. А когда начинается третье действие, то притягивают к себе взгляд гигантские хрустальные люстры. С их мелодичного перезвона, собственно, открывается петербургский акт «Евгения Онегина»: слуги протирают каждый подвесок, готовясь к балу. После помпезной проходки полонеза удачным дополнением становятся остроумные танцевальные номера лакеев – с подносами и стульями (хореограф Рамуне Ходоркайте): из статистов, уносивших реквизит, они, наконец, вырываются на первый план, что придает эстетическую завершенность и этой линии. Ну, а дальше – ожидаемая развязка, «позор, о жалкий жребий мой», о чем нас уже оповестили в начале оперы.
В спектакле задействованы силы Башкирского театра оперы и балета, и большой победой стала работа Галины Чеплаковой, певшей партию Татьяны в первый день. Прекрасный голос, отсутствие каких-либо тесситурных проблем, сильная актерская работа – просто смотришь, «слушаешь и таешь», как поется в опере другого русского классика. Достойно прозвучала в партии Ольги молодая певица Назгуль Ибрагимова. Она лишь второй сезон в театре, и эта роль – серьезная заявка на первые позиции. Очень верно были выбраны Катерина Лейше (Ларина) и Татьяна Мамедова (Филиппьевна). Обе роли получились непроходными, и особенно запомнился обаятельный и комичный образ няни. Больше пожеланий к качеству вокала исполнителей мужских партий, хотя Ян Лейше (Онегин), Владимир Орфеев (Ленский), Геннадий Родионов (Гремин) создали артистически сильные и яркие портреты своих героев. Прекрасно дополнили ансамбль Айдар Хайруллин (Трике) и Рим Рахимов (Зарецкий).
Приглашенный музыкальным руководителем постановки московский дирижер Азат Шахмухаметов пока в поиске диалога с оркестром и певцами: при общем понимании стиля Чайковского, хорошем ощущении темпоритма спектакля не хватило проработанности деталей, чистоты интонации у духовых. Прекрасный хор театра (главный хормейстер – Александр Алексеев), виртуозно работавший во всех мизансценах, нуждался иногда в четком направляющем жесте дирижера.
Эти нюансы, заметные музыкальному критику, совсем не помешали общему успеху и воодушевлению публики. Спектакль действительно удался, и есть надежда, что осенью его увидят и в столице.
