Персона
Бельгиец, православный, композитор-самоучка, мультиинструменталист, филантроп, спасающий людей от тюрьмы, – это все о нем, о Патрике де Клерке (ПК). Его трудно не заметить: высокий, худой, с загадочным выражением лица. Такой нездешний. Собственно, вижу я его почти каждый год в Сочи, где он, в том или ином качестве, принимает участие в Международном зимнем фестивале (который раньше называли «Культурная олимпиада»). Патрик, например, – член жюри конкурса молодых композиторов, также он премьерит там свои работы. Иногда они вызывают приятный шок, неизменный интерес. Вот, например, в прошлом году он сам вышел на сцену, в рубахе без рукавов и с электрогитарой через плечо. Солировал под симфонический оркестр. Оказалось, произведение попросил его написать сам Юрий Башмет, и для этого Патрик выучился играть на электрогитаре.
АБ Патрик, расскажи, пожалуйста, о себе и своем пути в музыке.
ПК Я родился в Брюгге в очень скромной семье: мама всю жизнь работала официанткой, отец – могильщиком. В ту пору кто-то из политиков решил, что надо тестировать всех детей на интеллект. Мне было примерно лет четырнадцать, когда я прошел тесты и получил довольно высокие баллы. Меня зачислили в лучшую школу. Первое, что я там увидел, – девочку, игравшую на флейте Баха. Я тут же влюбился и в девочку, и в музыку. Собственно, до сих пор больше всего на свете я люблю музыку и девушек!
Сам при этом стал учиться играть на виолончели – в школе не было больше никакого свободного инструмента. Но я готов был играть на чем угодно, лишь бы заниматься музыкой. Потом начал осваивать другие инструменты и сочинять. Формального композиторского образования у меня нет.
АБ Как ты попал в Россию?
ПК Это произошло, когда я был уже профессиональным музыкантом, мои сочинения исполнялись… Но вот мой приятель-итальянец говорит: «Вышел на меня театральный режиссер Анатолий Васильев из России, приглашает в Москву, не хочешь за компанию съездить?» «Почему нет?» – говорю. Попали в сложное время: уходил Горбачев, Ельцин приходил, страна непонятно как жила… Нам повезло: мы попали в прекрасную компанию творческих людей, причем совершенно выдающихся. Я, кстати, в ту пору был женат на русской.
АБ О, она тебя подцепила как богатого иностранца?..
ПК Да нет, не такая банальная история, совсем по-другому. Познакомились мы в Бельгии, так что никаким «иностранцем» – тем более богатым – я не был. До меня она встречалась с очень состоятельным мужчиной, но она просто ушла от него ко мне, молодому, бедному. Ольга вообще охотой на богатых не занималась, ей это было совершенно неинтересно, она сама из серьезной семьи. Ее отец, Егор Горохов, был кем-то важным в журнале «Крокодил» (художником. – Прим. А.Б.). У нее дача на Николиной горе – сам знаешь, что это значит. В общем, я попал в эту тусовку. А развелись мы по личным причинам. Не сложилось. Это жизнь. Ничего про Ольгу плохого сказать не могу.
АБ Как тебе работалось в России?
ПК Это оказалось чудом просто! Дело в том, что ты как композитор слышишь музыку в своей голове и, естественно, хочешь, чтобы она и на концерте звучала точно так же. Моя музыка звучала по-другому до того, как я попал в Москву. Здесь оркестр из студентов просто сходу заиграл по партитуре, по написанному, и у меня в голове: «О, она ж точно, как я ее “писал” в своем мозгу!» С тех пор я подумал: что-то меня связывает с Россией, что-то очень глубокое, хотя никаких формальных родственных связей нет.
АБ И здесь же завершились твои религиозные поиски. Ты стал православным. Как это произошло и почему?
ПК Благодаря покойному Саше Липницкому. Он был моим самым старым другом в Москве, я тусовался с ним на Николиной горе в его доме. Этот дом посещал какой-то бородатый парень, все время подвыпивший, но не похожий на рок-музыканта. Оказалось, что он священник. Так случилось, что он привел меня в церковь, крестил, потом женил на русской православной. До того я был католиком.
АБ В Брюгге ты постоянно устраиваешь концерты, у тебя есть постоянный зал и есть необычная публика. Расскажи о вашей гуманитарной деятельности.
ПК Мы приучаем к музыке бывших заключенных, проводим их социальную адаптацию. Ведь часто бывает так, что человек выходит из тюрьмы, не может встроиться в нормальную жизнь вне уголовного мира и вновь встает на криминальный путь. Порочный круг.
АБ Музыка может его разорвать?
ПК Смотри, как это у нас работает. Прихожу в тюрьму, там – группа волонтеров, сугубо добровольная, их задача – слушать и обсуждать музыку. Это совершенно музыкально необразованные люди, они ничего не знают. Поначалу они говорят что-то типа «мне нравится скрипка», «мне нравится фортепиано». Потом мы им даем прослушать разные произведения. Задание: после прослушивания обменяться мнениями. На этом этапе они говорят что-то вроде: «Мне понравилась вот эта вещь Баха!», «А мне – Бетховена!» – «Ну, здорово, ребята, а почему именно это, объясните? Поспорьте, кто лучше?» Это такой способ заставить шевелить мозгами, затронуть что-то внутри. У них нет никакого музыкального вокабуляра, но им надо разговаривать! Иногда я специально ставлю плохие записи: они ж все равно никого не знают.
АБ Похоже на прекраснодушную авантюру, почему ж эту программу власти финансируют?
ПК Это не авантюра, все работает как надо. Люди выходят из тюрьмы, и их берут на работу не поломойкой, уборщиком или мусорщиком, а в филармонию программки раздавать. Чтобы не вернулись в тюрьму.
АБ Возвращаясь к России. Как, почему и зачем ты написал свой Концерт для «металлической» электрогитары и симфонического оркестра? Идея не нова сама по себе, но у тебя получилось оригинальное произведение.
ПК Просто Юрий Башмет как-то спросил меня, не помню даже, в связи с чем: «Патрик, слушаешь ли ты металлическую музыку?» «Бывает, – говорю, – когда в спортзале занимаюсь или что-то скучное делаю». Он уточнил, что именно. Я завел ему какую-то песню Metallica. А он и говорит: «Можешь написать металлическую музыку? Только два условия: сделать это за год и самому сыграть на электрогитаре». Я ему ответил, что не умею играть на гитаре. «Ничего, – парировал Башмет, – за год научишься».
Вот это задача! Интересно. Понятия не имел, умею ли я писать металлическую музыку, и до сих пор не знаю. В Бельгии купил гитару, начал учиться… Пошло хорошо. Я полностью вышел из зоны комфорта. Вообще, обычно я сочиняю в медленных темпах, а тут эти скоростные ритмы. Но в общем что-то получилось.
АБ В твоей игре такое количество разнообразных штрихов и приемов, что кажется, автор знает школу виртуозной электрогитары досконально!
ПК Совсем нет, я только год учился, повторюсь, до того вообще гитару не трогал.
АБ Ясно: ты уникум. А сочиняешь быстро?
ПК Вообще-то, нет. Произведение долго рождается, зреет, трансформируется… Просто писать музыку под заказ, под чьи-то нужды, с дедлайнами – это не мой путь. Я должен либо сказать что-то важное, либо молчать.
АБ Ты много лет работал в жюри сочинского фестиваля, конкурса молодых российских композиторов. Они выходят из зоны комфорта радикально?
ПК По-разному. Много сочинений очень талантливых и ярких, конечно. Но, честно говоря, есть нечто общее, не очень здравое. Вот берешь партитуру и сразу видишь: русский писал. Русские композиторы до сих пор пишут эдакие красивые произведения с большим количеством нот. Любят классическую форму: соната, концерт… Западные, наоборот, ломают голову, как бы выйти из зоны комфорта, как бы сделать что-то эдакое яркое, необычное, вне форматов, чтобы эпатировать. Но вот пока что для многих русских студентов-композиторов Шостакович – это современная музыка, Шнитке – суровый авангард, а красивое – это Хачатурян, «Танец с саблями».
