Персона
В составе интернационального жюри первого Международного конкурса пианистов, дирижеров и композиторов имени С. В. Рахманинова в номинации «Фортепиано» принял участие выдающийся российский пианист и педагог Владимир Виардо, профессор Университета Северного Техаса (США).
Корреспондент «Музыкальной жизни» Виктор Александров (ВА) в финале конкурса пообщался с Владимиром Виардо (ВВ) и расспросил пианиста о его отношении к конкурсам, как важно разглядеть там новые имена, в чем он видит миссию возрождения нового Конкурса имени Рахманинова и находит близкой своему сердцу музыку великого русского гения.
ВА Владимир Владиленович, какую роль в вашей творческой судьбе сыграли международные конкурсы?
ВВ Я присутствовал на многих из них, но такого маститого и справедливого жюри, как на Конкурсе Рахманинова, не припомню! Думаю, оно одно из самых лучших в мире! Хотя мы не всегда с коллегами полностью совпадали в оценках, но все равно принимали и разделяли мнения друг друга. Это настоящие музыканты, посвятившие себя своей профессии с самого раннего детства. Очень трогательным было посещение памятника Рахманинову на Страстном бульваре вместе со всеми коллегами состава жюри.
ВА Вас удовлетворила система оценок членов жюри на конкурсе?
ВВ Денис Мацуев замечательный человек и здравомыслящий музыкант! Он прекрасно знает конъюнктуру конкурса и существенно упростил процедуру судейства у пианистов. Поскольку долгие подсчеты баллов чересчур утомительны, логичнее было прийти к взаимному согласию или несогласию. Мнение каждого члена жюри Денис полностью разделял и доверял нам. Мы получили разрешение присудить несколько мест, чтобы кто-то из участников мог поделить между собой второе и третье из них. В любом случае то обилие концертов, которое гарантирует лауреатам конкурса Росконцерт, является для них самой драгоценной наградой. В дальнейшей концертной жизни заключен залог успеха любого музыканта.
ВА У вас в США тоже есть свой конкурс?
ВВ Да, и не только в США, но и в Париже. Я не советую своим ученикам отказываться от участия в конкурсах, так как они дают хороший шанс в реализации будущей карьеры. Студентам нужно все время учиться друг у друга. В московской ЦМШ многие ученики ходили и слушали игру каждого. Ни о какой зависти не могло быть и речи.
ВА Отметили ли вы для себя каких-то ярких и перспективных музыкантов нынешнего конкурса?
ВВ Да. Первая премия справедливо присуждена двум абсолютно разным пианистам, один из которых необычайно талантлив (Иван Бессонов), а второй более профессионален (Александр Ключко). Отличительная черта участников этого конкурса – всеобщий профессионализм. Люди действительно старались максимально проявить себя, были даже такие, которые мне не очень понравились, но снисхождение к ним я все-таки испытывал и разрешил пропустить этих музыкантов во второй тур, дав им шанс. Все 70 человек, которых мы прослушали, пускай сначала и по записям, являются несомненными профессионалами и истинными служителями своего дела. Они еще обязательно ярко заявят о себе. Это будет новая плеяда фантастических музыкантов.
ВА В каждом туре у пианистов был обширный репертуар – сольный, камерный (с певцами) и выступление с оркестром. Как каждый из конкурсантов справился с этими гранями творчества?
ВВ Кто-то лучше, а кто-то хуже. Например, в первом туре китаянка Мао Сюаньи потрясающе сыграла «Петрушку» Стравинского – с таким лихим драйвом, экспрессией и задором, какого я не припомню ни у кого из молодежи за последнее время. А потом вдруг неожиданно Мао не проявила никакой любви к музыке в работе с певцами в первом этапе третьего тура, а во втором, играя с оркестром, пыталась что-то сделать не так, как другие. Спрашивается, зачем изобретать новый концерт Равеля? Дар и талант у Сюаньи, конечно же, есть, а вот использовала она свой потенциал, к сожалению, очень неравномерно. Нужно любить и ценить каждый такт исполняемой музыки, а еще лучше, если ты в этот драгоценный материал стараешься привнести что-то свое, личностное. Тогда тебя просто невозможно будет не заметить.
ВА Чего сегодня, на ваш взгляд, не хватает молодым пианистам в интерпретации музыки Рахманинова?
ВВ Я считаю, что немного утеряна бесхитростная искренность. Я верю в доброту людей и считаю, что искренность – тот самый неотъемлемый элемент, без которого немыслимо исполнение сочинений Рахманинова. Можно быть слишком умным и интеллектуальным пианистом. Вот вы, например, пойдете слушать таких?
ВА Наверное, нет, воздержусь.
ВВ Вот и я тоже. А если это будет новый Софроницкий, то не заметить его просто невозможно. Как гениально он играл Шесть музыкальных моментов ор.16 Рахманинова! Все ожидали от Софроницкого одной музыкальной фразы, которой он мог заворожить и впустить в свой звуковой мир. Каждая из пьес Рахманинова у него звучала на разрыв аорты! Вот это и есть та самая искренность, которая отличала этого гения. Любому музыканту необходимо здравомыслие и практика. Заниматься много и целенаправленно нужно, но в один прекрасный час необходимо забыть обо всем и постараться так внедрить музыку в свою кровь, будто она родилась вместе с вами. Редко когда попадаются настоящие бриллианты. Но это совершенно не означает каких-то изменений в будущих карьерах музыкантов. У каждого артиста своя судьба. Я недавно сидел в жюри на одном конкурсе в Китае. Там было 20 тысяч участников. И это только внутри одного Китая! Я приехал, разумеется, только на финал, так как сам конкурс продолжался три месяца. Все играли чисто, быстро и громко. А вот никого отметить мне так и не удалось.
ВА Неужели не было такой заметной личности?
ВВ К сожалению, нет, и о музыке там действительно говорить не приходится. Спустя некоторое время я отправился на фортепианный конкурс в Монголию, где открыл для себя талантливого девятнадцатилетнего пианиста из Пекинской центральной музыкальной школы, в основе методики обучения которой преобладают русско-советские принципы. Этот музыкант поразил меня своей глубоко личностной трактовкой Первого фортепианного концерта Чайковского. Он исполнил его так, будто это какая-то новая музыка, вообще никому не известная.
ВА Что для вас является главным критерием качества исполнения?
ВВ Я еще раз повторюсь, на первом плане – это искренность. Она исходит из вашего нутра и потребностей. Самый ценный и показательный пример – это интерпретация Гленна Гульда произведений Баха. Если вы будете повторять Баха в той же манере, то вас просто проигнорируют. А ему это было позволено свыше, потому что он так мыслил.
ВА Сегодня, в непростое время, когда особенно страдает в мире культура, музыка способна навести мосты для укрепления международных взаимоотношений?
ВВ Бесспорно! Музыка не имеет слов, поэтому на своем вербальном уровне способна воссоединить людей по всему миру. Я сам живу в Техасе, где в основном проживают республиканцы. Ковид и скачок цен на бензин никак не отразились на жизни местного населения. Я там живу уже 33 года.
ВА Не скучаете по России?
ВВ Очень скучаю. Ну, а как же без этого? У нас даже есть какие-то общие сходства судеб с Сергеем Рахманиновым – прежде всего, эмиграция. Он тоже скучал в Нью-Йорке и Калифорнии. А успокоился лишь тогда, когда попал в Швейцарию, в свое имение Сенар. Я видел его счастливым на одной из фотографий, которую сохранили родственники композитора. Однажды я попал в Коста-Рику, где проживала правнучка Рахманинова Натали Ванамейкер Хавьер. В ее доме был рояль с западающими клавишами, а рядом стоял стенной шкаф, над которым висел покосившийся портрет Рахманинова, сидящего в лодке за рулем. Композитор там улыбается и выглядит невероятно счастливым. Этот кадр действительно очень сильно передает эмоциональное настроение Сергея Васильевича. Ведь он смог найти успокоение только там, в том пустынном уголке среди величественных швейцарских Альп и водной глади Фирвальдштетского озера.
ВА Музыка Рахманинова всегда присутствует в ваших программах?
ВВ Конечно. Без его музыки мир кажется таким серым и скучным. Первый фортепианный концерт я играл в первой редакции, когда мне было 11 лет. Второй исполняю всю жизнь, он для меня «концерт-кормилец». К Третьему тоже охотно возвращаюсь. Кстати, с ним связана одна чýдная история. Я как-то долго не исполнял это сочинение, а потом вдруг мне начал сниться один и тот же сон, когда я по слуху играю с оркестром главную тему первой части, а потом не знаю, что делать дальше, и внезапно просыпаюсь в холодном поту. Я вскакивал так несколько раз и понял, что не избавлюсь от этого дурного сна до тех пор, пока не выучу материал снова. Четвертый концерт и Рапсодия на тему Паганини тоже входят в перечень моих любимых произведений. В прошлом году впервые выучил несколько Этюдов-картин из опуса 39, к которым раньше почему-то не обращался.
ВА А к транскрипциям Рахманинова как относитесь?
ВВ О, это вообще моя страсть. Играю многие из них. Его гениальные аранжировки сочинений русских и зарубежных классиков навсегда оставили яркий неизгладимый след в мировой фортепианной литературе благодаря своей оригинальности. Есть множество самых разных фортепианных транскрипций Листа, Годовского. Они даже мелодию уртекста могли немного изменить, а вот Рахманинов не менял ни одной ноты. Каждая из них для него была свята и вечна!
