События
Масштаб и значение личности Александра Александровича Юрлова, пожалуй, соразмерен с одним эпитетом – легенда. И, ассоциируясь именно с Александром Юрловым, это слово удивительным образом сразу же теряет всякий пафос, в полной мере раскрывая образ великого музыканта.
Ценителям и поклонникам музыкальной культуры не составит труда вспомнить основные вехи официальной творческой биографии маэстро: она доступна и известна. Думаю, в связи с почтенным юбилеем будет намного ценнее постараться увидеть в этом волевом титане – человека, быть может, близкого и понятного нам.
Важными наблюдениями о неординарной личности дирижера в книге «Александр Юрлов. Статьи и воспоминания» (сост. И. Б. Марисова; М., 1983) делится Валентина Матвеева. Она, как режиссер, в 1971 году работала над документальным фильмом «Роспев»:
«Я иду к Юрлову договариваться о съемках фильма. Мне страшно. Я много наслышана об этом человеке. Юрлов пьет чай, рассматривает меня. Он молчит, а я сбивчиво говорю, горло перехватывает.
Стакан пуст, перерыв окончен – он идет репетировать. На ходу бросает: “Согласуйте съемки с расписанием концертов – у директора капеллы. А пока походите на репетиции, послушайте”. На репетиции пение вдруг прерывает окрик Юрлова:
– Стоп, стоп! Лиса попала в курятник – такой образ у меня возникает во время вашего пения.
Ох, нелегко мне будет с этим человеком. Но я ошиблась. Он суров и требователен в работе, ненавидел расхлябанность, опоздания, проволочки. Иногда горячился и кричал, не щадя своего сердца. Но в критических ситуациях, без которых не обходится ни одна съемка, он мгновенно находил оптимальное решение.
Я листаю старую тетрадь с записями по фильму. На одной из страниц рукою А. А. Юрлова написано: “Русское певческое искусство… Как родной язык, оно понятно и близко каждому русскому человеку. В нем – древнем и нестареющем – живая связь времен. В нем – обострение и взволнованное чувство России. Родины”».
Есть ли то, что в первую очередь нужно знать о Юрлове? Большая редкость, но в огромном спектре его заслуг и достижений, наверное, все же можно выделить главное. По большей части именно этому человеку мы должны быть благодарны за самоотверженное возрождение и исполнение русской духовной музыки.
Виктор Сергеевич Попов так вспоминает предшествующие этому огромному юрловскому «прорыву» события: «Однажды он появился на заседании кафедры хорового дирижирования, потрясенный музыкой концерта Дмитрия Бортнянского “Возведох очи мои в горы”. Он не мог удержаться, чтобы не высказать своего восторженного отношения к произведению членам кафедры. Кто-то резко выступил с критикой, считая эту музыку образцом “пошлой итальянщины”. Александр Александрович сел за рояль и стал показывать отдельные фрагменты концерта, интонационно связанные с русской народной песенностью». К слову, этот опус Бортнянского и стал для А. А. Юрлова первым опытом исполнения духовной музыки в концерте. Шел 1959 год, Советский Союз.
«Мое основное дело, дело русского музыканта – возрождение забытых прекрасных страниц отечественной музыки, – писал сам Александр Юрлов, – это мой патриотический долг перед Родиной, и я всячески стараюсь отдавать его, сколько хватит моих сил».
Листая программки концертов Республиканской академической русской хоровой капеллы (Юрлов возглавлял ее с 1958 по 1973 год), можно составить четкое представление – поразительная продуманность репертуара, а главное, блистательное и крайне редкое чувство музыкального вкуса. С одной стороны, репертуарный базис коллектива составляли шедевры Верди, Брамса, Рахманинова, Шостаковича, Прокофьева, Свиридова, а с другой, естественно, не менее значимое место занимали сочинения Березовского, Бортнянского, Дилецкого, Фомина, Титова, оригинальная церковная музыка.
«Попасть на концерт простому смертному практически было невозможно, – рассказывает в своей книге “Русское знаменное пение” Борис Кутузов, – лишние билетики в БЗК спрашивали уже у Манежа. 1966 год, глухое время, когда все церковное в лучшем случае замалчивалось. А тут такой концерт! Невольно напрашивается вопрос: как такую программу могла пропустить бдительная идеологическая цензура? Александр Юрлов со своей Капеллой не посрамил ожидания московских меломанов – впечатление от концерта, по отзывам знатоков, было потрясающим».
Другая, отдельная ипостась музыканта – педагогика. Бездонная тема. Буквально трудно сориентироваться в его многочисленных профессорских удачах. Для студентов Гнесинского института, будучи заведующим кафедрой хорового дирижирования, он создал восемь (!) коллективов. Согласитесь, обескураживающая цифра. Перечислю некоторые: капелла мальчиков, мужской хор, младший и старший пионерские хоры, юношеский, женский хор вечернего отделения и другие.
Александра Александровича, судя по всему, отличал грандиозный, но оправданный и разумный масштаб. Есть на эту тему кое-что и из области «мифов»: многие рассказывают о мечтах Юрлова создать некое Певческое поле, говорят, он задумывал его сначала в окрестностях Калуги, позднее – в Москве, на Воробьевых горах.
Один из самых талантливых дирижеров-интерпретаторов XX века, Александр Юрлов, конечно, был удивительным «средоточием», имел широчайший круг творческих друзей. Добрые отношения связывали дирижера с известными композиторами, его современниками, среди них – Дмитрий Шостакович, Валерий Гаврилин, Владимир Рубин. И, наверное, особое место среди всех в судьбе А. А. Юрлова занимал Георгий Свиридов. «Его практика остается образцом понимания неразрывности нашей музыкальной культуры, – писал композитор, – ее изменчивости, новизны и вместе с тем глубокой преемственности. Этой практике необходимо следовать».
Слава Богу, есть чем откликнуться на это высказывание Свиридова. В 1973 году после скоропостижной смерти Александра Юрлова Республиканской академической русской хоровой капелле было присвоено его имя. С 90-х годов существует и прогрессивно развивается хоровой фестиваль «Любовь святая» памяти А.А. Юрлова. Уже более пятнадцати лет дело Юрлова продолжает его ученик, народный артист России Геннадий Дмитряк. С ним Капелла достигла нового уверенного творческого тонуса, необходимой современной мобильности и технического совершенства. При этом нет ничего важнее того, что в коллективе живы и не нарушаются лучшие традиции, заложенные А. А. Юрловым.
Евгений Федорович Светланов вспоминал: «Александр Юрлов – явление гигантского масштаба… Имя Юрлова было для нас синонимом наивысшего мастерства и вдохновения. Скольких он одарил своим талантом, скольких приобщил к прекрасному! Про таких людей говорят, что их “поцеловал Бог”. Александр Юрлов был человеком, который сжигал себя, и этот “факел” будет служить примером тому, как в наш рациональный век художник может перевернуть все представления, все доктрины и доказать, что в наше время можно и должно зажигать все вокруг святым огнем Большого Непреходящего Искусства».
