Релизы
Каждая Эльза мечтает стать Брунгильдой, и только у Анны Нетребко это не получилось. Пока интернет продолжает пополняться записями из Байройта-2022, мы ожидаем постановки «Лоэнгрина» и представляем читателям еще один путеводитель по записям музыкальных драм композитора.
«Лоэнгрин» – одно из самых популярных произведений Рихарда Вагнера и абсолютный рекордсмен по количеству имеющихся записей и источник вдохновения для знаменитого замка Нойшванштайн. «Прелюдия» к первому действию – красивейший оркестровый номер композитора, под «Свадебный марш» из третьего действия происходят церемонии бракосочетания во всех англоговорящих странах. С этой музыкальной драмы начинается карьера каждого вагнеровского исполнителя, поэтому монолог Лоэнгрина In fernem Land и «Сон Эльзы» (Einsam in trüben Tagen) входят в репертуар каждого драматического певца.
«Лоэнгрин» завуалированно автобиографичен, как это часто бывает у Вагнера, и рассказывает о неприятии обществом одинокого «художника». На берегу Шельды король Генрих «Птицелов» собирает войско, и только герцогство Брабант лишено полководца: принц Готтфрид Брабантский пропал без вести, будучи мальчиком. Граф Фридрих Тельрамунд обвиняет в содеянном бывшую невесту Эльзу. Представ перед королевским судом, девушка туманно рассказывает о рыцаре, который явился к ней во сне в ответ на мольбы. Объявляется суд поединком, и рыцарь приплывает в ладье, запряженной лебедем. Безымянный герой просит обвиняемую выйти за него замуж и никогда не спрашивать его имя и происхождение в награду за победу. Он повергает Фридриха Тельрамунда в бою и восстанавливает честь принцессы, а теперь его суженой.
В изгнании падший граф Тельрамунд укоряет свою супругу Ортруду, ведь именно она обвинила Эльзу. В свою защиту жестокая женщина обвиняет в колдовстве безымянного рыцаря, призывая мужа отомстить и занять трон, который принадлежит ей по праву рождения. Ортруда, притворяясь опечаленной, втирается в доверие к принцессе и добивается места в будущем свадебном кортеже. Пока невинная девушка спешит утешить свою новоиспеченную подругу, раскрывается страшная правда: Ортруда – языческая колдунья. Во время церемонии она насмехается над Эльзой и поселяет в ее душу роковое сомнение. Следующим над процессией издевается Фридрих, слова которого ранят девушку в самое сердце. Теперь ее гложет неуверенность в избраннике.
Оставшись наедине, Эльза и ее супруг клянутся в вечной любви и преданности друг другу, однако ее терзает необоснованная ревность. В исступлении испуганная девушка задает мужу два роковых вопроса, в суматохе вбегает Тельрамунд и пытается убить неприятеля, но оказывается сраженным насмерть. Удрученный горем, безымянный рыцарь велит жене предстать перед королем. При собрании всех вельмож и монарха он открывает правду: его отец – Парсифаль, хранитель чаши святого Грааля, а он – Лоэнгрин, пришедший из замка Монсальват. Теперь ему нет места здесь, Лоэнгрин собирается уплывать домой. Эльза в отчаянии умоляет супруга простить ее и остаться, но он говорит, что должен, а его лебедь через год превратился бы обратно в ее брата, Готтфрида Брабантского. Ортруда рада отплытию рыцаря и прилюдно заявляет всем, что именно она заколдовала мальчика. Склонившись в молитве, Лоэнгрин возвращает лебедю истинный вид и покидает этот край навсегда. Колдунья повержена, Брабант получает законного правителя, а Эльза умирает от горя.
Erich Leinsdorf, Lauritz Melchior, Astrid Varnay, Kerstin Thorborg
Orchestra and chorus of Metropolitan Opera
Малоизвестная запись, сделанная во время спектакля в 1943 году, – одна из лучших в истории по многим причинам: удивительно хороший звук для 1940-х годов, dream team-каст и дирижер – знаток немецкого репертуара.
Эрих Ляйнсдорф – выдающийся, но не самый яркий интерпретатор Вагнера, его трактовки заслуживают внимания как образец качественного прочтения в традиции первой половины XX века. Сдержанные темпы, хороший баланс оркестра и солистов, тонкая дифференциация мелодических линий, которая столь необходима в кристально прозрачной партитуре. Даже монозвук, небольшие помехи и назойливые реплики суфлера не в состоянии затмить проделанную дирижером работу.
Очень непривычно слушается Эльза Астрид Варнай: в это время она пела в Метрополитен лишь всего три года, поэтому придерживалась репертуара «средней тяжести» (Зиглинда, Эльза). Своим ледяным и темным голосом Варнай владеет в совершенстве и порой слишком увлекается безупречной артикуляцией и дикцией на «роботическом» уровне. Однако выдающееся актерское дарование позволяет ей передавать мельчайшие эмоциональные нюансы и заставляет слушателей спустя почти восемьдесят лет испытывать душевный трепет в небесно-нежном монологе Einsam in trüben Tagen, маленьком ариозо Euch Lüften и в душераздирающем крике отчаянной Эльзы Mir schwankt der Boden. К сожалению, эта запись Астрид Варнай в роли Эльзы единственная, но даже несмотря на это, можно сказать, что она входит в число бессмертных исполнительниц партии.
Ортруду воплотила звездная меццо-сопрано Мет Кёрстин Торборг, и это перформанс «не для слабонервных». Обладательница гигантского, чудовищно мрачного голоса с нордически холодным тембром изобразила жестокую ведьму вместо картонной злодейки. Заклинания Entweite Götter! и Fahr heim! пробирают до мурашек неподдельной ненавистью и злостью, стоящей за каждой спетой диким криком верхней нотой.
Лауритц Мельхиор – главный вагнеровский тенор всех времен, его Лоэнгрин украсил эту шикарную россыпь вокальных бриллиантов. В истории звукозаписи не осталось более замечательного исполнения этой партии. Любовный дуэт из третьего действия вместе с Варнай становится предвосхищением «Тристана» и сверкает всеми возможными оттенками любви: от возвышенной, как замок Монсальват, до самой чувственной. Большой финальный монолог In fernem Land сделан образцово, верха сияют героическим блеском: «O, Elsa! Nur ein Jahr…» – поразительное восклицание поверх оркестра, в котором Мельхиор передал всю горечь своего героя. Последние слова возлюбленной Эльзе из уст рыцаря Leb’ wohl… Leb’ wohl! пронзительно звучат со слезами в голосе.
Joseph Keilberth, Eleanor Steber, Wolfgang Windgassen, Astrid Varnay
Bayreuther festspiele orchestra
Живая запись 1953 года из Байройта считается образцово-показательной и демонстрирует запредельный уровень фестиваля даже в его «серебряную эру». С музыкальной точки зрения альбом – полная противоположность предыдущему во всех аспектах. Вагнер Йозефа Кайльберта эмоционально открыт и не осложнен философским осмыслением, в оркестровых номерах на первый план выступает в первую очередь красочная звучность ткани. Прозрачная, самая легкая из вагнеровских оркестровок сочно интерпретирована в духе «Тристана» или «приквела» к «Лоэнгрину» – «Парсифаля». Немецкого дирижера можно упрекнуть в однообразии, но оно имеет благородную природу: это однообразно хорошо и профессионально, а не по-разному плохо.
Эльза в исполнении Элеанор Штебер очаровательна и, возможно, лучшая из всех записанных. Американская певица специализировалась преимущественно на итальянском репертуаре за редкими исключениями, поэтому ее героиня похожа не на возвышенную принцессу, а на порывистую и страстную, почти пуччиниевскую страдалицу, обреченную погибнуть в водовороте любви и смерти. Уже в выходном номере «Сон Эльзы» бешеный темперамент Штебер прорывается за сомнамбулически отстраненным сопровождением оркестра. А в финале второго действия, любовном дуэте и заключении третьего действия каждая верхняя нота – на разрыв аорты, столько горечи и сожаления вложено этой хрупкой женщиной. Почти все фонограммы певицы достойны пристального внимания («Мадам Баттерфляй», «Тоска», «Похищение из сераля» и т.д.), а ее Эльза, безусловно, заслужила свое место в Вальхалле.
На момент записи Виндгассен, как и все солисты, находился в блестящей форме и расцвете своей карьеры, но уже был известен как умный и тонкий героический тенор. Его интеллигентный рыцарь-лебедь идеально соответствует представлениям о посланце святого Грааля, однако нежному и деликатному пению в эти годы не хватает душевности и чувственности, присущей поздним записям Виндгассена.
«Меня определенно влекло от ведомых героинь, таких как Эльза и Елизавета, которые были скорее управляемыми, чем решительными, к более независимым образам – Ортруде, Изольде и Кундри, которые брали судьбу в свои руки», – таковы слова из автобиографии «55 лет в пяти актах» Астрид Варнай, представшей на этой записи в роли Ортруды – одной из знаковых в ее жизни. Титанический голос певицы из-за огромной нагрузки с каждым годом становился все тяжелее и мрачнее, в совокупности с драматическим талантом он помог превратить образ языческой колдуньи в бесчеловечного монстра, расчетливого и безжалостного. Восхищает умение артистки передать сугубо музыкальными средствами всю глубину и силу внутренней мотивации антагонистки, «Дуэт мести» (Der Rache Werk sei nun beschworen) и «Конфронтация с Эльзой» (Zurück, Elsa!) ярко показывают грамотно расставленные смысловые акценты: все фразы о «чести», «мщении» подчеркнуто артикулированы и жестки в плане звукоизвлечения. «Дуэт Ортруды и Эльзы» (Elsa!.. Wer ruft?) спет с притворно медовыми и лукаво скорбными оттенками «вокального лицемерия», которым так славилась Варнай (ее Электра и Клитемнестра были бисерно устланы потоками лжи и коварства). Два знаменитых сольных номера Entweite Götter и Fahr heim! холодны и лишены привычного ощущения оголенного нерва, только уверенность и мрачное, подобно языческим идолам, величие. Когда один из журналистов спросил у певицы, как она смогла произвести такое колоссальное впечатление, Варнай ответила: «Я просто слушала, что говорят другие герои, как в первый раз, и реагировала, исходя из качеств персонажа».
Rudolf Kempe, Jess Thomas, Elisabeth Grümmer, Christa Ludwig
Wiener Philharmoniker
Студийный «Лоэнгрин» 1963 года стал самым известным в прошлом веке, благодаря гениальному дирижеру, блистательному оркестру Венской филармонии и выдающейся работе звукорежиссеров, при этом состав солистов – почти лучший из возможных на тот момент.
Рудольф Кемпе – один из крупнейших вагнеровских дирижеров первой половины XX века, его записи чаще всего представлены в удручающе плохом качестве, но этот альбом – счастливое исключение: искусство немецкого маэстро зафиксировано в прекрасном стереозвуке. Интерпретация Кемпе идеально подойдет для любителей красивого оркестрового звучания: в супермедленных темпах прослушивается каждый инструмент, мелодическая линия и даже мельчайший подголосок. Любой номер исполнен по-настоящему красиво, будь то неземное Вступление к первому действию, сияющее небесным светом скрипок, или кристально чистое, ювелирно детализированное оркестровое сопровождение.
Ансамбль Лоэнгрина в исполнении Джесса Томаса и Эльзы – Элизабет Грюммер – прекрасен с вокальной точки зрения: они обладают замечательными голосами необыкновенной красоты и теплоты тембра, их прочтение не допускает малейшей неточности или помарки. Однако оба певца воплотили максимально отстраненные, идеализированные представления об этих партиях, складывается ощущение, что за безупречно чистыми «нотами» не стоит ничего, кроме большого дыхания, качественной интонации и звука из высокой позиции. Сумасшедшие страсти третьего действия (испуганные крики Эльзы, «Прощание Лоэнгрина») все так же аккуратны и совершенно лишены внутренней жизни, как манекены на витринах магазинов с нечеловеческими пропорциями.
Криста Людвиг, известнейшая меццо-сопрано второй половины XX века, единственная из всех солистов вносит капельку жизни и разнообразия. Ее образ Ортруды полон жизни, а пение – грубого естества: заклинание Enweite Götter впечатляет стенобитными верхними нотами и эмоциональной насыщенностью короткого номера.
Georg Solti, Plácido Domingo, Jessye Norman, Eva Randová
Wiener Philharmoniker
Каждый альбом усыпанного премиями дирижера Георга Шолти становился сенсацией в мире академической музыки, но, за исключением «Кольца нибелунга», мир музыкальной драмы Вагнера остался для него непокоренным. Студийный «Лоэнгрин» 1986 года, как «Тристан» или «Парсифаль» в интерпретации Шолти, напоминает десятки других: подлинная красота, немного отрешенная и неприступная, подменяется красивостью. Все оркестровые номера сияют «мишурными блестками», но лишены внутреннего содержания. Вагнер был дерзким ниспровергателем основ и штампов, а у венгерского маэстро он больше напоминает качественный бюст самого себя, сделанный очень хорошим скульптором.
Пласидо Доминго – одно из уязвимых мест «глянцевого» релиза, несмотря на премию «Грэмми» за лучший оперный перформанс. Голос испанского тенора слишком мал и лиричен для «Лоэнгрина». Нужно отдать должное, серьезный недостаток вокального «веса» он старался компенсировать тонкой нюансировкой и обилием piano где только возможно. При всех неочевидных достоинствах, его «Лоэнгрин», как и все вагнеровские роли, не удался Доминго.
Не меньше удручает и Ева Рандова, воплотившая Ортруду. Ее кандидатура показалась дирижеру наиболее безопасной и подходящей для ансамбля, что близко к правде: во многих дуэтах чешская меццо-сопрано звучит стройно и даже выигрышно. Однако каждый сольный эпизод и «Дуэт мести» максимально обезличены из-за невыразительного тембра и демонстрирует снижение общего уровня вагнеровского исполнительства.
Жемчужина альбома – замечательная Эльза в исполнении Джесси Норман. Немецкая принцесса слушается необычно благодаря теплому, чувственному тембру певицы, который кажется намного ниже и темнее, чем у Ортруды Евы Рандовой. Интерпретация Норман, как всегда, отточена до совершенства, в особенности дикция и ювелирная фразировка, поэтому «Сон Эльзы» и Euch Lüften впечатляют музыкальностью. По своей природе голос американской дивы гораздо ближе к меццо-сопрано, из-за этого высоким нотам в третьем действии не хватает необходимого для этой партии блеска и звонкости.
Иллюстрация вверху страницы: Альфред Роллер. Иллюстрация к 1 сцене 1 акта оперы «Лоэнгрин»
