Персона
Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан сыграет в Московской филармонии в день рождения Дмитрия Шостаковича. Гастроли в Москву – повод расспросить руководителя ГАСО РТ народного артиста России и Республики Татарстан Александра Сладковского (АС) о том, что интересного готовится в сезоне. Евгения Кривицкая (ЕК) обсудила с маэстро прошедший Конкурс имени Рахманинова, турне оркестра по России и его отношение к записям прошлых лет.
ЕК Официальное открытие сезона у вас 24 сентября в Казани с сочинениями Шостаковича, потом мы вас ждем в КЗЧ. Но уже с конца августа вы успели сыграть несколько программ!
АС Так уже традиционно сложилось, что реально мы играем первый концерт после отпуска 30 августа – на открытом воздухе на фестивале «Казанская осень». И каждый год готовим сюрприз для публики, которая рвется на наше выступление. Это не просто красивые слова: ко Дворцу земледельцев пришло более 20 тысяч зрителей! Это, наверное, рекордное число за все 11 лет. Приятно, что люди ждут этого концерта.
ЕК С вами пела Аида Гарифуллина. Это уже не первое ваше сотрудничество?
АС Наша первая встреча состоялась в 2011 году, Аида была тогда еще совсем юной звездочкой. Мы делали совместный тур – Москва, Казань, Альметьевск, выступали в Большом зале консерватории, сопровождая ее сольную программу. Про нынешний концерт договоренность была заранее, так как теперь Аида – очень востребованная певица, примадонна. Но я рад, что все сложилось, нам повезло и погодой, так что концерт получился очень атмосферный и душевный.
ЕК Читала рецензии, где мой коллега из Казани написал, что программа открылась фанфарами из «Итальянского каприччио» Чайковского. Но ведь это сложнейшая партитура для духовых, много сольных мест, и вы после отпуска начали так сразу, без разгона. Рисковать не боитесь?
АС Я же не новичок, я с этим оркестром 13-й год. Бояться мне нечего! Я знаю, что ребята работают с огромной отдачей, даже будучи в отпуске они занимаются, поддерживают форму. После пандемии, когда оркестр наконец смог выйти, то мы за две недели записали антологию Рахманинова – все симфонии, «Утес», «Остров мертвых» и «Симфонические танцы», – у меня было ощущение, что мы год репетировали. Хотя, вы помните, что мы до этого полгода сидели на дистанционке. В них уже есть надежность, уверенность, так что я абсолютно спокоен за результат. Кстати, мы не первый раз открываем августовский open air «Итальянским каприччио» – это одна из наших фирменных пьес, мы ее играем постоянно. И поскольку в духовой группе давно не было ротации, все музыканты сыгранны и действуют как слаженная команда, знающая и чувствующая друг друга. Это касается не только данного произведения, но и вообще стиля работы ГАСО Татарстана. Мы после Казани выступали в Иркутске, на фестивале «Звезды на Байкале» нашего большого друга Дениса Мацуева. Там на открытии сыграли с Павлом Милюковым Первый концерт Шостаковича, а с Денисом – Третий Прокофьева. Это было только первое отделение, а затем – Вторая симфония Рахманинова, идущая почти час. А на следующий день прозвучала совершенно новая программа уже с Борисом Березовским за роялем – он солировал в Четвертом концерте Рахманинова. А победитель Конкурса имени Рахманинова Александр Ключко блистательно исполнил с нами леворучный концерт Равеля. И во втором отделении прозвучала Патетическая симфония Чайковского. Вот это был вызов, но оркестр все до единой ноты сыграл, хоть бери на диск. Я очень доволен ими. Не знаю, откуда музыканты берут силы, откуда я их беру, но выходим на сцену и всегда играем с такой отдачей, как будто в последний раз.
ЕК Причем оба концерта на «Звездах на Байкале» стояли в афише подряд!
АС Вы правы, физически музыкантам вдвойне сложнее, потому что мы приезжаем одним составом духовиков, солисты не меняются. Но все получилось.
ЕК Вы сказали добрые слова об Александре Ключко. А можно попросить подробнее оценить его творческий потенциал?
АС Очень талантливый пианист, большой виртуоз – помимо того, что он играл эмоционально и стильно, ни на репетиции, ни на концерте не было случайных нот. Я отмечу еще один штрих – из наблюдений дирижера. Мало кто из солистов остается после первого отделения и слушает второе. А уж если так происходит два дня подряд, то это – из области фантастики. Александр Ключко меня в хорошем смысле поразил, потому что он оставался в зале и на оркестровые номера. Потом приходил и делился впечатлениями. Для меня это показатель, и я скажу, что его масштаб музыкантски больше, чем просто пианизм. Я ему желаю дальнейших огромных успехов.
ЕК Вы планируете кого-то из лауреатов Конкурса Рахманинова пригласить в сезоне в Казань или в какие-то еще программы?
АС Конечно. В рамках рахманиновского фестиваля «Белая сирень», который будет в мае, один концерт отдан лауреатам – мы ведем переговоры, чтобы к нам приехали солист-пианист и дирижер. Надеюсь, потом и на фестиваль современной музыки Concordia кого-то пригласить.
ЕК Видела на сайте оркестра, что на Concordia уже приглашены некоторые члены дирижерского жюри. Мне кажется, что рахманиновский конкурс неожиданно сблизил вас, руководителей крупных российских оркестров, убрал барьер, мешавший человеческой коммуникации. Это так?
АС Мы почти все были раньше знакомы, но чтобы так тесно, в течение двух недель происходило общение – это впервые. Мне очень приятно, что мы подружились. Я пригласил Валерия Полянского, который если и бывал в Казани, то очень давно. Я специально позвал его, так как, по сути, он продолжатель традиций Геннадия Николаевича Рождественского. Оркестру будет полезно и интересно пообщаться с такой крупной фигурой на нашем дирижерском небосклоне. Валерий Кузьмич предложил потрясающую программу из сочинений Шнитке, которые мало или совсем никогда в Казани не звучали. Приедет на фестиваль и еще один член жюри, Джордж Пехливанян, представляющий сейчас Францию и США. Он обладает ярким темпераментом, и это тоже будет хорошим опытом для оркестра. Вообще, вы знаете мою позицию: необходимо, чтобы с оркестром работали разные дирижеры, которые могут дать что-то новое коллективу.
ЕК Во время Конкурса Рахманинова перед жюри стояли мониторы, где вы видели крупный план конкурсанта анфас. Зрители в зале и в комментариях к трансляции частенько обсуждали молодых дирижеров, например, можно было прочесть: «Симфонию не знает, голова все время в партитуре…» Насколько такие суждения правомерны, как вы судили о подготовленности участников?
АС В чем была прелесть нашего общения в жюри: примерно у всех была настройка только на качество того, что звучит в оркестре. Мы были на одной волне. Да, некоторые конкурсанты смотрели все время в ноты, но если успевали делать музыку, если профессионально добивались результатов, то это для нас было главным. Главный критерий – то, что получается в звуке, то, что рождается в данную секунду. Ведь так мы оцениваем любое исполнение любого дирижера в концерте. И так мы поступали во время конкурсных прослушиваний – никто не придирался. Но тут есть иной аспект. В принципе, все конкурсанты давно имели программы, что-то они заранее выбирали сами, что-то выпадало по жребию из заявленного списка. С момента подачи заявки можно было несколько опер выучить наизусть, а уж три симфонии Рахманинова – подавно. Но, к сожалению, многие ребята, зная, что им может попасть Третья симфония Рахманинова, как-то легкомысленно отнеслись. И было несколько человек, вышедших в финал, которые имели бледный вид, так как они вытащили те партитуры, которыми никогда не дирижировали и заранее не приготовили. Все это такая юношеская безалаберность, которая для дирижера, выходящего на такой серьезный конкурс, непростительна.
ЕК А когда вы участвовали в Конкурсе имени Прокофьева, то тоже тянули жребий, что дирижировать?
АС В финале мы заранее выбирали определенные части из списка симфоний Прокофьева и фортепианных концертов. Да, жеребьевки не было, но мы же не собирались сейчас копировать то, что было четверть века назад. Считаю, если ты идешь на рахманиновский конкурс, то три симфонии и «Симфонические танцы» должен знать, как «Отче наш». И с Денисом Мацуевым, и с Валерием Гергиевым мы обсуждали, что лауреатами должны стать те, кто максимально погружен в музыку Рахманинова, кому есть что в ней сказать. В любом случае, жеребьевка в выборе партитур в финале повысила градус азарта, показала слабые стороны некоторых.
ЕК Спасибо за откровенные комментарии. Но вернемся к вашему главному герою сентября – Дмитрию Шостаковичу. Почему вы решили посвятить ему монографическую программу вашего первого концерта в Московской филармонии?
АС Шостакович – знаковая фигура и для нашего оркестра, и в принципе – композитор космического масштаба. И в данном случае, раз нам «сама пришла» дата 25 сентября, день рождения Дмитрия Дмитриевича, то я предложил генеральному директору Московской филармонии Алексею Шалашову, что мы со скрипачом Павлом Милюковым исполним Первый концерт композитора. Во втором отделении будет его Двенадцатая симфония – очень редко звучащая. А поскольку мы записали все симфонии Шостаковича (бокс издан на фирме «Мелодия». – Е.К.), но эту в Москве никогда не играли, то я включил Двенадцатую в программу официального открытия сезона – мы стартуем 24 сентября в Казани, а на следующий день – выступаем в Концертном зале имени П.И.Чайковского.
ЕК Знаете, действительно, Двенадцатая симфония настолько редко играется, что я даже подзабыла о ее подзаголовке: «1917 год». Насколько революционный пафос существует в ней и актуально ли такое содержание сейчас?
АС Шостакович ведь был скрытым революционером, он эту «бурю» в себе вынашивал. Как и в Одиннадцатой симфонии, тут тематический материал – революционные песни, их отголоски. Зачем он к ним обратился – общеизвестно. В силу жизненных обстоятельств, доказывая свою благонадежность. Его же «добивали» в определенном смысле, и приходилось идти на компромиссы. Он это делал все равно гениально. И если убрать подзаголовок, то остается блистательная партитура, прекрасная музыка, одна из любимых, к слову, у дирижера Евгения Мравинского, главного интерпретатора Шостаковича. Я уже где-то говорил, что не ассоциирую музыку Шостаковича с конкретными событиями, но он неотъемлем от эпохи, он все «прописал» в нотах. Его эмоции, его переживания столь же актуальны, что и полвека назад.
ЕК Вы записали все симфонии и инструментальные концерты Шостаковича. Иногда артисты говорят: «Я не могу слушать свои записи, мне все не нравится, сейчас я бы играл по-другому…» А какова ваша позиция?
АС Думаю, это кокетство. Есть люди, к примеру, которые не могут слышать свой голос в записи. То есть тут играют роль какие-то психофизиологические особенности. Я помню процесс записи Шостаковича – она была такой жаркой, такой увлекательной, рождалась на глазах. Лично я вложил сюда всю душу. Кроме того, прошло мало времени – диски вышли в 2017 году, пять лет – вообще не расстояние, мои критерии не успели кардинально измениться. Скажу, что к каждой записи я щепетильно отношусь, и до того, как мы начинаем собственно процесс записывания, я вынашиваю интерпретацию до состояния абсолютного перфекционизма. У меня четкие расчеты и по времени записи, и по силам, и по хронологии – чтобы сочинения шли на контрастах, и музыканты смогли пройти весь путь без потерь. Писать просто подряд Вторую, Третью, Четвертую симфонии Шостаковича нельзя – там неимоверная нагрузка на духовые. При таком подходе мне это не может не нравиться – ведь каждая нота прожита и сыграна с любовью. Потом, я вряд ли решусь на повторную перепись, чтобы еще раз такой объем музыки пережить и достойно воплотить. Это тяжелейший труд. Караян трижды за свою жизнь записал циклы бетховенских симфоний, Светланов – трижды симфонии Рахманинова. Но Шостакович не идет ни в какое сравнение с этим.
ЕК На днях я общалась с представителями «Фонда Ф.И.Стравинского и его сыновей», и они с восторгом делились впечатлениями о вашем диске с музыкой русских балетов Игоря Стравинского.
АС Это приятно слышать. Значит, мое отношение, моя энергия запечатлелась в этом исполнении. Как раз Стравинского мы предложили на летний фестиваль в Сириусе. «Жар-птицу», «Весну священную» и Скрипичный концерт с Павлом Милюковым.
ЕК Вы упомянули Караяна и его бетховенские записи. Но ведь и вы год назад сделали свою версию всех симфоний венского классика. Какова судьба дисков, их же планировалось выпустить на лейбле Sony Classical?
АС Фирма нас исключила из всех реестров, канал Mezzo нас тоже не показывает. Но мы все же воплотили этот огромный проект: смонтировали, сделали мастер и выпустили боксы с логотипом ГАСО РТ. Считаю, что физические диски необходимы, чтобы увидеть материальное воплощение нашего труда.
ЕК Планируете презентацию?
АС Да, в нашем уже традиционном формате. Играем впервые в истории коллектива в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии – 12 октября, а до этого 8-го – в Казани и 11-го – в Москве, в «Зарядье». Решили представить Бетховена в контексте эпохи, соединив его с Моцартом. Откроет программу увертюра «Кориолан» Бетховена. Затем Ева Геворгян, кстати, лауреат Конкурса имени Рахманинова, вместе с Филиппом Копачевским сыграют Двойной концерт Моцарта ми-бемоль мажор, и потом мы остаемся в этой тональности, чтобы исполнить Героическую симфонию Бетховена, пожалуй, самую сложную из всех девяти.
ЕК Отличный выбор, а что-то будет на бис?
АС Пока не думал, может быть, «Сурка»? (Смеется.)
ЕК Наверное, чтобы рождать и воплощать большие проекты, нужно как-то черпать энергию и перезаряжаться? Какой любимый вид досуга – серфинг, поиск грибов, охота?
АС Мое хобби вы знаете – мотоциклы. Охоту я тоже люблю, но на это занятие надо больше времени, а в отпуске я предпочитаю быть на море, где особо не поохотишься. Поэтому все же мотоциклы – это моя страсть, подобная музыке. После нашего разговора я поеду на мотоцикле по делам, и вообще, постоянно езжу из загорода на репетиции в БКЗ имени С.Сайдашева: сейчас большие пробки на дорогах, а мне так удобно – я с ветерком доезжаю на работу.
