Персона
22 сентября исполняется 65 лет австралийскому рокеру, автору песен, поэту, писателю, сценаристу, создателю музыки к фильмам Нику Кейву. Серьезный повод для подведения итогов. Разумеется, не окончательному, Ник Кейв сегодня в прекрасной творческой форме. Позади более четырех десятков лет рок-н-ролла в самом широком понимании этого слова. Огромное число реализованных проектов: в их числе написанные и исполненные песни, более тридцати альбомов с разными коллективами, три десятка фильмов, в которых прозвучали песни Кейва, два опубликованных романа, роли в кино, сценарии (например, «Самый пьяный округ в мире» – криминальная драма с Томом Харди в главной роли). В 2007 году Ник Кейв был включен в австралийский Зал славы ARIA.
Многие истории успеха, и особенно звезд шоу-бизнеса, можно назвать яркой иллюстрацией к «ошибке выжившего». В них многое, если не все, происходило не благодаря, а вопреки. И только счастливые случайности, встречи, повороты судьбы не давали им закатиться, исчезнуть до того, как они стали знаменитыми. Впрочем, это совсем не страховало их от внезапного ухода на вершине славы. История успеха Ника Кейва не из таких. Его успехи, регалии, неслучайность его популярности подтверждены годами, десятилетиями горячей любви публики и доброжелательного внимания критики. Да, это именно история успеха – большого успеха.
Когда уже все получилось – и карьера, и награды, и пресловутые творческие планы, послушно сменяющие друг друга, – то разбирать слагаемые успеха и его предпосылки несложно: это как собрать слово ОК из букв К и О. Тем более, что скорее всего никто не помнит, как все было на самом деле. Тем не менее предпримем такую попытку.
По словам самого Ника, одним из определяющих факторов, решивших его дальнейшую судьбу, было место его рождения – Австралия, страна, у которой никогда не было своей культуры. Это заставило Кейва смотреть шире и стараться найти что-то близкое по духу в культурах других стран. В молодости Кейв мечтал стать художником, но увлекся музыкой. С живописью не сложилось, о чем он ничуть не жалеет.
Конец 1970-х – время, когда настоящий рок-н-ролл еще жив, эпоха пластмассовой новой волны пока не наступила. Австралия. Молодые люди, одержимые музыкой. Издалека, из-за океана, все представляется, как и подобает настоящим мечтам и грезам, в приукрашенном, преувеличенно прекрасном виде: яркое – ярче, громкое – громче, мечтательное – еще мечтательнее… Легко представить, что австралийские подростки могли нафантазировать себе такую рок-музыку, какой не знали ее и на родине стиля. Подобно тому, как в финале фильма «Стиляги» выяснилось, что в Америке нет стиляг, которых родила фантазия и молодецкий порыв московских романтиков.
Я никогда не скрывал, что пишу только о тех вещах, которыми болезненно одержим.
Так получилось, что самый ранний коллектив Кейва Boys Next Door стал то ли первым, то ли лучшим из первых рок-готов и пост-панков планеты. Этому способствовали провокационные тексты, глумившиеся надо всем и над всеми, отвязный гаражный звук, полный шальной энергии. Уже тогда родилась «фирменная» мрачность текстов Кейва – из-за упоминаний о самоубийстве группе даже было отказано в радиоэфирах.
Группу довольно быстро оценили в Европе. Куда она незамедлительно и перебралась. Сначала в Лондон, а потом в Берлин. Тем не менее существенного коммерческого успеха коллектив не имел и был распущен в 1980 году. Тремя годами позже Кейв создал, пожалуй, главный драгоценный камень в короне короля депрессивного рока – Nick Cave and the Bad Seeds. Золотая пора проекта связана с альбомами Henry’s Dream (1992), Let Love In (1994) и оглушительно популярным мейнстримовым Murder Ballads (1996). Мрачный, полный пульсирующего напряжения баритон Кейва стал моментально узнаваемым. Волшебным билетом к настоящей славе стала его музыка, которую легко представить в качестве саундтрека к полной безысходности и безнадежных перипетий сюжета драме или, скорее, к dark-кабаре. Пускай сегодня каждый называет свои, отличные от других, лучшие работы Кейва, но, весьма вероятно, что без успеха «Плохих семян» мир так и не смог бы узнать другие грани таланта австралийского музыканта.
Год за годом, от альбома к альбому Ник Кейв был таким разным, но всегда – безошибочно узнаваемым. Безудержная энергия его альбомов включала весь стилистический спектр мощного, но при этом удивительно музыкального рока: инди, гараж, пост-панк и рокабилли, блюз и романтические баллады. Более поздние работы могли околдовывать слушателя путешествиями по угрюмым ландшафтам болезненно-причудливого мира Кейва и в который раз очаровать полными мрачной романтики песнями о любви.
Время шло, Bad Seeds продолжили выступать в усеченном составе. В творчестве Кейва произошел переход к зрелому минималистическому року. Кейв, несмотря на впечатляющий вклад в рок-музыку, продолжает творческие поиски, готов к переменам и движению вперед, не теряя при этом почвы под ногами и любви поклонников. В 2020 году, когда из-за пандемии Cave and the Bad Seeds были вынуждены отменить все гастроли, Кейв устроил концерт в пустом зале: аккомпанируя себе на фортепиано, он исполнил программу, охватывающую всю его карьеру. Это выступление было снято и записано.
В 2021 году был номинирован на «Грэмми» студийный альбом Carnage, над которым Кейв работал вместе с давним партнером по Bad Seeds и соавтором музыки для кино Уорреном Эллисом. Это пластинка-размышление, ожившее творческое полотно, где действующим лицом выступает лирика Кейва.
У Кейва есть удивительное свойство – он безусловно абсолютно органичен во всем, что он делает на сцене. Представить на его месте кого-то другого невозможно. Каверы на его песни исполняли Пи Джей Харви и Джонни Кэш, Arctic Monkeys, Metallica и многие другие, но авторское исполнение всегда выигрывает. Такую драму, такую романтику нельзя просто «сыграть», изобразить. Если бы кто-то другой позволил себе так держаться, так интонировать, моментально бы хлопнули по плечу и осадили бессмертным «не верю!». А у Кейва все настоящее. Кажется, что ему все можно. Хотя, когда смотришь на некоторые его выступления Bad Seeds, то вспоминаются танцы в фабричном клубе в фильме Каурисмяки.
Ник Кейв уверен, что творчество – работа. В его кабинете стоит пишущая машинка. Это не поза и не ретроградство. На ней нет кнопки delete, и невозможно сгоряча удалить все написанное. Возможно, в этом особая техника творческой безопасности.
