15 и 16 октября в Мариинском театре премьера — на исторической сцене возобновляют постановку оперы Сергея Прокофьева «Любовь к трем апельсинам» режиссера Александра Петрова и художника Вячеслава Окунева 1991 года. Анонсировано сразу четыре показа — по два спектакля в субботу и воскресенье. 15 октября за дирижерским пультом — Валерий Гергиев.
«Любовь к трем апельсинам» — первая опера Прокофьева, поставленная на сцене Мариинского театра (1926), и одна из тех, исполнением которой в 1991 году молодой руководитель театра Валерий Гергиев поразил музыкальный мир. Шел юбилейный прокофьевский год, а в Мариинском —«прокофьевский бум». После грандиозной постановки «Войны и мира», в преддверии премьер «Игрока» и «Огненного ангела» театр явил «Любовь к трем апельсинам». «Спектакль в десяти аттракционах, с прологом и без эпилога», как указано в программке, — гимн театральному искусству.
«Я очень любил и люблю “Апельсины”, — говорит режиссер Александр Петров. — Прелесть в том, что в них язык театра открытого, где ломается, крушится “четвертая стена”. Это объяснение в любви к театру и театра к зрителю».
Мировая премьера оперы — 30 декабря 1921 года в Чикаго — прошла при полном зале и с большим успехом, но только «внешне», как отмечал Прокофьев. На следующий год оперу увидели в Нью-Йорке. Если в Чикаго не понимали «Апельсины», но гордились ими как своей мировой «модернистской премьерой», то в Нью-Йорке их не понимали и не защищали, спектакль провалился. Премьера на сцене Ленинградского ГАТОБа — Государственного академического театра оперы и балета, как назывался тогда Мариинский, — принесла композитору счастье видеть «Апельсины» прекрасно поставленными и принятыми публикой.
К сожалению, в репертуаре театра начала XX века опера не смогла задержаться надолго. По иронии судьбы, для американской и европейской публики музыка Прокофьева была «большевистской», для советских же критиков — «зарубежной новинкой», «блюдом с другого стола». Произведение было совершенно не похожим на все, что писалось до сих пор, а потому и яростные противники, и восторженные поклонники твердо сошлись только в одном: «Считать все это советской оперой не приходится». Понадобились годы, чтобы и слушатели, и критики поняли глубину прокофьевского творения. Композитор вспоминал: «Старались установить, над кем я смеюсь: над публикой, над Гоцци, над оперной формой или над не умеющими смеяться. Находили в “Апельсинах” и смешок, и вызов, и гротеск, между тем как я просто сочинял веселый спектакль».
Лучше всего этот замысел Сергея Прокофьева отразила постановка «Апельсинов» 1991 года в Мариинском театре.
По словам художника Вячеслава Окунева, спектакль был свежим обращением к традициям старинной итальянской народной комедии масок — дель арте: шутливо-сказочный сюжет, яркость, стремительность и поэтичность, праздничность и нарядность, увлекательность и веселье, где соединяются вымысел и правда, фантазия и жизнь. Этим театр масок привлекал Гоцци, Мейерхольда, затем Прокофьева и всех постановщиков «Апельсинов».
Сегодня артистов и зрителей Мариинского театра вовлекает в игру та же команда, что и в 1991 году: музыкальный руководитель — Валерий Гергиев, режиссер-постановщик — Александр Петров, художник-сценограф и художник по костюмам — Вячеслав Окунев.
«В спектакле, который мы восстанавливаем, есть мое внутреннее воспоминание о том, как он создавался, сочинялся вместе с артистами: Ириной Богачёвой, Евгенией Целовальник, Андреем Храмцовым. Огромное количество приспособлений, шуток и сценического текста рождалось прямо на сцене. И я счел бы своим долгом всё, что было этими артистами придумано вместе со мной, вернуть в Мариинский, — рассказывает Александр Петров. — Но, конечно, нельзя войти в одну реку дважды. В спектакле новые солисты, миманс, артисты хора, а значит, новые реакции, много нового балета (хореограф Илья Устьянцев). Все это вместе предрасполагает к тому, чтобы 15 и 16 октября получилась отличная премьера».
