«Симфонические танцы» Воланда

В Московской филармонии продолжается абонемент «Вещь в себе» – авторский увлекательный «ликбез» музыковеда и лектора Ярослава Тимофеева. Час подробного, небанального погружения в партитуру и час ее «живого» звучания – такова концепция каждого концерта, в котором слушатель узнает о «внутреннем устройстве» одного сочинения. Тимофеев выстраивает свой монолог от целого к частному, намеренно общаясь с публикой простым языком и почти не касаясь музыковедческой терминологии, делая все, чтобы его неторопливое повествование не было скучным и непонятным (впрочем, вопрос о необходимости такой длинной прелюдии к собственно звучанию музыки по-прежнему вызывает спор – некоторые слушатели покидали зал, не дождавшись исполнения). До сих пор «оперативному вмешательству» подвергались партитуры современной академической музыки – Канчели, Пярта, что в случае с «авангардными» опусами неизбежно. Но в этот раз Тимофеев всех удивил и выбрал, казалось бы, одного из самых любимых народом композитора – Рахманинова и его наиболее известное сочинение – «Симфонические танцы».

В качестве «разминки» на экране показали архивную видеозапись, где уже немолодой Рахманинов плывет на корабле по Атлантическому океану. Затем дали послушать настоящий раритет: запись фрагмента «Симфонических танцев», которую автор исполнил в доме дирижера Юджина Орманди. Так вышло, что этот трехчастный цикл стал своего рода «лебединой песней» Сергея Васильевича, который после его создания прожил еще три года, но музыки больше не писал. «Симфонические танцы» родились, когда Рахманинов был по-прежнему в эмиграции – и говоря фразой из советского музыковедческого учебника, здесь отчетливо ощущалась его тоска по родине. Однако Ярослав Тимофеев против такого намеренного «поиска тоски» в произведениях композитора: «это не стержень его мировоззрения». Ярослав считает, что в «Симфонических танцах» ощущается «концентрация зла», с которым происходит открытая борьба. Это сочинение он неожиданно предлагает рассматривать сквозь призму романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Первая часть – это Мастер, вторая – бал Сатаны, на который прилетает Маргарита, а третья – это Воланд и его свита. С лектором, конечно, сразу захотелось поспорить – Рахманинов все же не Шнитке, да и такая отчетливая иллюстративность вообще была нехарактерна для его непрограммной музыки (а здесь он даже снял названия частей). Впрочем, такое видение имеет право на существование. Но нельзя было не согласиться с тем, что вступительные аккорды первой части интонационно близки «Весенним гаданиям» Стравинского и через весь цикл в разных вариантах проходит тема Dies Irae. Кстати, Тимофеев продемонстрировал эти связи на рояле, а затем мастерски сыграл отдельные темы на саксофоне и ксилофоне.

После лекции «Симфонические танцы» прозвучали в исполнении Российского национального молодежного симфонического оркестра. За пультом был Антон Шабуров, для которого фигура Рахманинова имеет большое значение: он и дирижировал пьесами композиторов – участников одноименного конкурса, и в будущем году готовит Рахманиновский фестиваль в Ростове-на-Дону. В «Симфонических танцах» Шабуров неожиданно задал умеренный, едва ли не спокойный темп первой части, словно сдерживая «дьявольскую силу», которая вырвется уже в финале. В каждом проведении главной темы оркестр акцентировал ее токкатную, упругую ритмику, отчего связь со Стравинским оказалась вновь очевидной. Лирический эпизод – соло саксофона с аккуратным аккомпанементом деревянных духовых, которое постепенно чувственно подхватили скрипки, – развернулся как печальный монолог лирического героя (не исключено, что действительно тоскующего по родине). Во второй части «Симфонических танцев» музыканты словно почувствовали свободу и открыто приглашали закружиться в меланхоличном, томном вальсе. И, наконец, в финале РНМСО все же показал, как именно воплотил бы Рахманинов образ Воланда и его свиты. Тема-«скачка», лихие взмывания струнных, яростные синкопированные аккорды, резкие динамические переходы, фанфары меди – это был самый настоящий разгул темных сил в центре Москвы. Пожалуй, такая трактовка финала, да и самих «Симфонических танцев», стала наглядным доказательством сути понятия «вещь в себе», сформулированного Иммануилом Кантом. И здесь так и напрашивается цитата Джоан Роулинг: «Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что оно не может быть правдой?»