Релизы
Трудно поверить, но меньше года назад знаменитая певица Анна Прохазка выступала в Москве и Санкт-Петербурге. Тогда в интервью «Музыкальной жизни» она рассказала, как случайно оказалась рядом со скрипачкой Изабель Фауст, когда та учила «Фрагменты из Кафки» Куртага и предложила исполнить их вместе — притом что репетиций было мало, а о сверхсложности цикла ходят легенды. В начале пандемии Фауст и Прохазка успели записать его, перед тем сыграв в Берлине и Кёльне. По словам Прохазки, в зал-двухтысячник Кёльнской филармонии послушать «Фрагменты из Кафки» пришло человек двести. Слыханное ли дело, если речь о концерте двух мировых звезд?
Как ни странно, да: когда 6 лет назад на Зальцбургском фестивале «Фрагменты из Кафки» представляли Изабель Фауст и Ану Комси, одна из лучших исполнительниц такого репертуара, 800-местный зал Моцартеума опять же не был заполнен и наполовину. Да, слушать в течение часа сложную музыку, написанную только для скрипки и голоса, — нелегкий труд, но если две-три сотни зрителей к нему готовы — это совсем не мало. У новой записи «Фрагментов», несомненно, слушателей больше и будет еще больше; не только потому, что послушать диск быстрее и вроде бы проще, чем пойти на концерт. Из шести записей цикла это первая, сделанная звездами, и по духу наиболее «оперная»: другие певицы, будь то Ану Комси или Юлиана Банзе, интерпретируют «Фрагменты» куда сдержаннее.
Да, цикл создан задолго до единственной оперы Куртага, и оперных черт у него немало — не зря к нему обращался Питер Селларс и другие режиссеры. Но идет ли этому сочинению подчеркнуто театрализованная, аффектированная манера исполнения Анны Прохазки? А почему бы и нет — особенно для первого знакомства с циклом, который не только предъявляет экстремальные требования к музыкантам, но и ждет особой концентрации от слушателя. Поражают простотой и красотой первые секунды, где скрипка и голос как будто состраиваются, чтобы прожить час единым инструментом. Через полминуты, правда, голос улетит словно в другое измерение — как сказано в буклете, от сопрано требуется петь, шептать, дышать, булькать, стонать, хихикать, визжать «до полной потери голоса» и не только.
На подобных контрастах и построен цикл из сорока номеров («фрагментов»), в основу которого легли дневниковые записи Кафки: каждый номер — несколько кратких фраз, или одна, или даже одно слово. Среди четырех десятков фрагментов многие — почти половина — не длятся и минуты, еще полтора десятка — от минуты до двух. Войдя в этот ритм, по-новому ощущаешь течение времени: после номера «Беспокойно» 24 секунды длиной «Колыбельная I» совсем не кажется короткой — целая минута! За полным ужасных криков фрагментом «Ничего подобного» следует семиминутный «Истинный путь», посвященный Пьеру Булезу. Этот номер с продолжительными скрипичными соло подчеркнуто нетороплив на фоне всего, что мы слышим до и после: и слушателю, и композитору нужна передышка.
Больше их, впрочем, не будет, разве что совсем ненадолго; например, на удивление нежный фрагмент «Нечист я, Милена», для которого скрипачу понадобится второй инструмент, чтобы по ходу игры его расстроить. В тексте кульминационной «Сцены в трамвае» упоминаются два скрипача — и звучат действительно два инструмента, основной и расстроенный; звучат, разумеется, попеременно, но написано и исполнено это так, что кажется, будто скрипок одновременно две. Ближе к финалу мы еще услышим и поистине оперный пафос Анны Прохазки, и краткий эпизод виртуозного концертирования Изабель Фауст. Их интерпретация отличается особым лирическим свойством и развенчивает представление об особой сложности «Фрагментов из Кафки» для слушателя.
