События
В Берлинской государственной опере долгожданная премьера – новое прочтение тетралогии Рихарда Вагнера «Кольцо нибелунга». Рассказываем о первой из четырех частей цикла, которые уже можно посмотреть онлайн на ARTE.
Хорошо быть Даниэлем Баренбоймом. Не всякий дирижер может получить к юбилею в подарок от своего оперного дома новенькое, с иголочки «Кольцо нибелунга», да еще и не по спектаклю в месяц, а сразу все четыре музыкальные драмы в одну неделю.
Впрочем, в немецких театрах новая постановка тетралогии – событие особенное, но не из ряда вон выходящее. Площадка средней руки может вполне справиться с вагнеровской махиной своими силами. Берлинское «Кольцо-2022» поражает в первую очередь творческой командой: сплошь приглашенные звезды. Для маэстро Баренбойма собрали лучших из лучших. В главных ролях – Андреас Шагер, Михаэль Фолле, Аня Кампе, Виолета Урмана и внезапно Роландо Вильясон, которого оперные фанаты не то чтобы не ожидали услышать в вагнеровской партии, а давно уже похоронили как вокалиста.
Режиссер – любимец Баренбойма, русская оперная икона Дмитрий Черняков, как обычно выступающий и в роли художника-постановщика. Ему помогают его бессменные партнеры: Елена Зайцева (костюмы), Глеб Фильштинский (свет) и Татьяна Верещагина (драматургия). Внезапная смена музыкального руководителя из-за болезни маэстро ничуть не снизила уровень. Подхвативший эстафету Кристиан Тилеман сегодня, возможно, лучший специалист по позднеромантической опере. В общем, заявка если не на очередное «Кольцо» столетия, то точно на нечто смыслообразующее.
Уже по предвечерью, одноактному «Золоту Рейна», становится ясно, что Черняков осознает всю магию момента и идет ва-банк. Концепция, которой предстоит развиваться еще три вечера и в общей сложности шестнадцать с лишним театральных часов, задумана с размахом. Вселенная берлинской тетралогии – экспериментальный научный центр по изучению эволюции человека E.S.C.H.E. В его названии уже скрыт тот самый мировой ясень познания, из которого вагнеровский Вотан, верховный бог, выстругал свое копье власти (Esche – ясень), а само дерево растет в атриуме института. Вотан Чернякова в копье не нуждается – зачем холодное оружие заведующему институтом? Впрочем, и с познанием в центре Я.С.Е.Н.Ь. как-то туго. Тут должны изучать и улучшать человеческую природу. Но почему-то научные методы напоминают пытки, а об их жестоких последствиях думают в последнюю очередь.
В одной из лабораторий проходит жестокий эксперимент с симулятором виртуальной реальности «Райнгольд». Подопытный Альберих подвергается не только сенсорному обману, но и издевательствам со стороны трех красавиц-лаборанток. В результате он разносит оборудование, перестает отличать реальность от вымысла и решает создать кольцо всевластия из похищенных микросхем. Институт развился и бюрократизировался настолько, что профессор Вотан больше не в курсе, какие конкретно эксперименты проводятся в его учреждении. При этом он так жаждет увеличить свое влияние, что заказывает новый корпус «Вальгалла» не нормальным подрядчикам, а бандитам Фазольту и Фафнеру.
На пике неразберихи, в которую втягивается все больше и больше работников E.S.C.H.E., рождается безумная теория заговора. Доцент Логе, пытаясь одурачить бандитов, выдает фантазии Альбериха за чистую правду. Внезапно в чудесные свойства самодельного кольца начинают верить все присутствующие, и в храме науки начинаются поиски волшебных артефактов.
Самая известная интерпретация «Кольца» – байройтская постановка Патриса Шеро – прощалась с XIX веком и с мечтой о торжестве индустриализации. Судя по первому спектаклю из четырех, Дмитрий Черняков прощается с веком двадцатым и верой во всемогущество науки. Казалось бы, после двух лет эпидемии и провала медицины в глазах широкой общественности тема витает в воздухе. Но солнце русской Regieoper отсылает нас к художественному проекту, не менее гигантоманскому, чем тетралогия Вагнера.
Похожие этические вопросы (запретные опыты, слишком человеческое в ученом сообществе) и визуальную эстетику (тяжелый люкс тоталитарной архитектуры) не так давно исследовал Илья Хржановский* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента. в одиозном «Дау») Черняков был непосредственным участником съемок, сыграв самого себя в одном из эпизодов. Без доли иронии не обошлось. Первая сцена «Золота» с Альберихом в стрессовой лаборатории иронически парафразирует начало финальной серии «Дау» – «Вырождение», где исследованию подвергается ультраправый активист Максим «Тесак» Марцинкевич. В конце концов, и безжалостный националист, и эксцентричный подопытный хотят одного и того же: взять управление в свои руки и разнести богомерзкий НИИ на куски. Человеческое в столкновении с конструированием сверхчеловеческого приводит к непредсказуемым результатам.
Несколько серий «Дау», в том числе и «Вырождение», прокатывались в Берлине, публика Берлинской государственной оперы теоретически могла быть с проектом знакома. Но даже это знание не гарантирует стопроцентного понимания концепции нового «Кольца». «Золото Рейна» – один из тех спектаклей Чернякова, которые не поддаются мгновенному пониманию и для многих зрителей могут остаться нечитаемыми. Во-первых, либретто Вагнера само по себе сложно для понимания, а надстроенная над ним прихотливая концепция режиссера, прямо скажем, не лишена логических дыр.
Профессор Вотан изначально торговал сотрудницами и посулил бандитам свою специалистку-нутрициолога? Если участник эксперимента сошел с ума, то его все еще допускают в фокус-группу? В конце концов, куда смотрит охрана? Во-вторых, стоит дождаться хотя бы «Валькирии» для более-менее объективного суждения о всем цикле. Следующие части оперной саги могут как усугубить ситуацию, так и увести повествование на более символистский уровень. По иронии судьбы та же самая проблема и у opus magnum Хржановского* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента) – к отдельным фильмам масса вопросов, но шестое чувство каждый раз то ли с надеждой, то ли с отчаянием шепчет: «Это ж-ж-ж неспроста, дай ему шанс!»
Визуально и актерски новое «Кольцо» – стопроцентный tour de force. Сатира о конспирологии и деградации разворачивается в самом впечатляющем пространстве из когда-либо придуманных Черняковым. Мы видим более десятка кабинетов и лабораторий НИИ, от крошечного бюро Вотана до огромного вивария с живыми кроликами и морскими свинками, причем весь этот научно-технический рай подвижен и постоянно перемещается в пространстве. В театре впечатление дополняется полной бесшумностью перемен декораций – кажется, что небольшое здание оперы бесконечно расширили ввысь и вширь специально для постановки. Каждая комнатка, даже если в ней не происходит основное действие, любовно обжита – чего стоят одни сплетницы-норны, беспрерывно курящие в холле у лифта.
Драматическая дотошность и виртуозная работа с актерами – все еще конек Дмитрия Феликсовича. Солисты с явным удовольствием вживаются в детально продуманные образы. Особенно хороши Михаэль Фолле в роли обленившегося и забронзовевшего в директорском кресле Вотана и тот самый Роландо Вильясон в партии Логе – пение на грани добра и зла, блестящий комический дар и самый яркий образ не только в «Золоте Рейна», но и во всей карьере артиста. Кристиан Тилеман добивается от Берлинской государственной капеллы камерного музицирования и внимания к каждой детали плотной полифонической вязи – от звучания оркестра захватывает дух.
Что же имеем к концу первого спектакля из четырех? Безоговорочный музыкальный триумф. Удавшийся театральный аттракцион. Кажется, пришло время, когда фирменный почерк Дмитрия Чернякова дозрел и из красной тряпки для любителей классической Оперы Ивановны окончательно превратился в самый настоящий большой стиль, одновременно предсказуемый и захватывающий. За лоском этого стиля можно скрыть многое, в том числе ускользающий смысл происходящего и не слишком крепкие логические связи. Достаточно ли этого для нескучного вечера в опере? Вполне. Хватит ли Чернякову запала на весомое высказывание? Узнаем в следующей серии.
