В итоге после жесткого отбора на очное соревнование в трех турах были приглашены 38 молодых певцов (от 24 до 35 лет) из 21 страны, среди них трое наших: меццо-сопрано Александра Янгель, бас Михаил Головушкин (солист МАМТ) и сопрано Диляра Идрисова (солистка Башкирского театра оперы и балета). В целом уровень конкурсантов оказался сверхвысоким, конкуренция – острой, особенно в главной номинации («оперная ария»), так что интрига оставалась до последнего. В такой ситуации результаты россиян можно считать если и не блестящими, то весьма достойными: Диляра прошла в полуфинал, Михаил дошел до финала. Жаль, конечно, что призы нашим не достались, но главное – ребята отлично выступили, завоевав горячий прием публики и уважение жюри, в составе которого были настоящие оперные звезды – Кири Те Канава, Бен Хеппнер, Соиле Исокоски, Франсуа Ле Ру… Но вот чего-то все же не хватило нашим ребятам, а иногда – и не им вовсе, а оркестру, с которым не всегда удавалось достичь полного понимания. Хотя справедливости ради надо сказать, что певцы в полуфинале и финале выступали с высокопрофессиональным Монреальским симфоническим оркестром, которым руководит Кент Нагано, но на конкурсе оркестр играл под руководством английского маэстро Грэма Дженкинса.
К финалу стало ясно, что основная борьба разгорается между представителями канадско-американской и корейской школ. В результате в номинации «оперная ария» на пьедестале оказались крепкие тенора из Южной Кореи Марио Баг и Константин Ли (первая и третья премии), серебро у канадско-итальянской певицы, меццо-сопрано Эмили д’Анджело.
«Я потрясен уровнем южнокорейской вокальной школы»
Франсуа Ле Ру об итогах конкурса
Обсуждаю итоги со знаменитым французским баритоном Франсуа Ле Ру (который, кстати, хорошо нам знаком по выступлению в Музыкальном театре имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко в премьерном спектакле «Пеллеас и Мелизанда» в роли Голо):
ОР Вы довольны результатами конкурса?
ФЛР Ни один член жюри не может быть до конца удовлетворен результатами. Чем-то я доволен, чем-то нет. Но нас ведь девять человек. Мнения у всех разные.
ОР Каково место этого конкурса среди многих других?
ФЛР Теперь это один из основных вокальных конкурсов, на уровне Кардиффа, к примеру. Я говорю именно о номинации «оперная ария», где очень высокий уровень участников. Что касается номинации «романс» – там есть что улучшать. Но это нормально, номинация ведь существует только первый год.
ОР По итогам получилось торжество южнокорейской вокальной школы. Это соответствует реальному положению вещей в мире?
ФЛР Да, корейцы очень привержены западной культуре. Я в прошлом месяце там давал мастер-классы, был потрясен их уровнем – это фантастика.
ОР А что насчет российских певцов?
ФЛР В полуфинале было двое русских, в финале один. Я был рад услышать двух этих певцов, тем более что с Михаилом Головушкиным я хорошо знаком. Надеюсь, в будущем россиян будет больше.
«Я чувствую себя немного Онегиным»
Джон Брэнси о русском репертуаре
В разделе «романс» победил американец Джон Брэнси – один из немногих храбрецов, кто выступил в обеих номинациях, при этом и в «оперной арии» успешно: вышел в финал. Почти в каждом туре он пел русскую музыку, которая на конкурсе в Канаде звучала, прямо скажем, крайне редко (в основном конкурсанты исполняли западноевропейскую оперную классику XVIII–XX веков, иногда американскую музыку XX века). Уже одним этим американский певец заинтересовал меня, и после объявления результатов я поспешила поговорить с ним об этом.
«Да, я люблю русскую музыку, – признался Джон Брэнси. – Евгения Онегина я пою во Флориде. Также у меня в репертуаре романсы Рахманинова, Ария Елецкого. Я пел Елецкого на конкурсе “Бельведер” в 2017 году в Москве. И хотя я не выиграл там главных призов, но участие в этом конкурсе было очень важным, он много мне дал. Считаю, русский репертуар подходит и моему голосу, и моему характеру. Что изменится с победой на конкурсе? Не знаю. У меня сейчас будет большой тур с несколькими программами – вместе с Питером Дуганом, моим пианистом, мы выступим в университетах Америки. И хотим этот приз вложить в наш тур».
«К конкурсантам мы относимся как к собственным детям»
Мона Латиф-Гаттас об институте приемных семей на конкурсе
Размышляя о том, почему столь велик наплыв желающих принять участие в Монреальском конкурсе, приходишь к следующим выводам. Во-первых, конечно, заманчивы призы (например, первая премия в обеих номинациях – 80 тысяч канадских долларов, или почти 4 миллиона рублей), причем в большинстве случаев это спонсорские пожертвования компаний и конкретных людей, которые сами выходят на сцену вручать награды. Привлекает и возможность в полуфинале и финале выступить с Монреальским симфоническим оркестром. Далее. Для молодых певцов важно тесное общение с маститыми артистами – членами жюри, а здесь в программе чуть ли не каждый день встречи и мастер-классы с участием мэтров. К тому же организаторы оплачивают проезд, проживание и даже питание. Причем проживание и питание обеспечивают волонтеры, которые селят конкурсантов у себя дома и заботятся о них как о родных детях. Все участники соревнований, с кем мне довелось поговорить, отмечают эту теплую семейную обстановку как необычайно существенную и привлекательную его составляющую. Я, честно говоря, раньше о такой организации пребывания конкурсантов никогда не слышала. И мне стало интересно: кто эти люди, готовые совершенно бескорыстно, ради чужого, незнакомого человека на целых десять дней практически забыть о себе? С одной из таких семейных пар – Моной и Эмилем Латиф-Гаттас, у которых жила во время конкурса Диляра Идрисова, я познакомилась поближе. Рассказывает Мона Латиф-Гаттас: «Мы живем в Канаде с 1966 года, приехали из Египта. Я писательница, пишу романы, пьесы. И немного музыкант, играю на фортепиано. Каждый год мы с мужем принимаем одного из участников Международного музыкального конкурса, уже много лет. На сей раз это прекрасная Диляра, которую мы ласково называем Диди. Идея такого приема в том, чтобы конкурсанты сосредоточились на выступлении, а не думали о том, где будут питаться, как доберутся до концертного зала. Иногда они плохо знают язык, так как приезжают со всего мира, и тогда наша помощь особенно важна.
Конечно, это волонтерская история. Единственное, что нам дают, – это бесплатные билеты на все туры конкурса. Семьи, подобные нашей, просто любят людей, музыку и хотят помочь молодым людям как можно лучше пройти испытание. Общение с ними – большая радость для нас, так как мы живем как бы жизнью наших конкурсантов: переживаем, волнуемся вместе с ними, ощущая их как своих собственных детей. Иногда мы продолжаем общаться и после конкурса – однажды мы даже полетели в Париж на концерт моего подопечного скрипача, хотя прошло 10 лет с момента его победы на конкурсе. Он предоставил нам лучшие места, и это было очень приятно. Как знать, может быть, и к Диляре я когда-нибудь приеду на концерт или спектакль?»
У наших самых успешных конкурсантов, казалось бы, и так достаточно неплохо развивается карьера – Диляра Идрисова, например, много поет не только в своем театре в Уфе, но и в Москве и за границей. Стоило ли россиянам ехать в далекую Канаду, «ломать» организм – все-таки это длительный тяжелый перелет и большая разница во времени (семь часов с Москвой, а с Уфой – все девять!)…
На мой вопрос солист МАМТ Михаил Головушкин признался: «Вы знаете, я больше всего волновался перед первым туром, так как ради 15 минут выступления в первом туре, наверное, ехать не стоило. Но так как я спел все три тура (два из них с оркестром) – то да, конечно. Опыт я приобрел большой, потому что раньше в конкурсах такого уровня не участвовал. Ну, и понравилась организация. Оплата перелета, отдельные гримерки, забота о тебе принимающей семьи – здесь ты чувствуешь себя человеком».
Тот же вопрос я адресую солистке Башкирского театра оперы и балета, артистке «Радио России» Диляре Идрисовой. «Это огромный опыт, и мне важно, что я выступила с Монреальским симфоническим оркестром, – говорит Диляра. – Ну и увидеть Канаду – очень интересно. Перелет, конечно, тяжелый, есть климатические перепады, но я очень рада, что здесь побывала, познакомилась с прекрасными людьми – я очень благодарна Моне и Эмилю, моей приемной семье, за гостеприимство».
«Канада так похожа на Россию – приезжайте и убедитесь»
Исполнительный и арт-директор конкурса Кристиан Лебланк о результатах конкурса и его будущем
Напоследок, уже после объявления всех результатов я решила поговорить с исполнительным и арт-директором Монреальского конкурса Кристиан Лебланк:
ОР Поздравляю вас с окончанием конкурса. Вы довольны результатами?
КЛ О да. Жюри у нас было совершенно замечательное. Они были по-настоящему погружены в работу, хотели услышать всех и вся.
ОР Я знаю, что вы добавили номинацию «романс» только в этом году. Как вы планируете развивать этот конкурс? Какие следующие шаги?
КЛ Смотрите, в следующем году у нас будет соревнование скрипачей, затем пианистов, и я надеюсь, что в 2021 мы вернемся к двум номинациям вокалистов – как в этом году. Это понравилось публике, спонсорам. И мы будем развивать нашу новую номинацию.
ОР В этом году у вас рекордное число заявок.
КЛ Возможно, через три года будет еще больше. Почему нет?
ОР Но большинство участников приехали из США, Канады, Южной Кореи.
КЛ Да, это так. Конечно, я бы хотела видеть больше европейцев. Да и вообще – чем больше стран-участниц, тем лучше. Но мы над этим работаем.
ОР Что бы вы сказали русским певцам?
КЛ Я бы сказала им: «Приезжайте познакомиться с нами. Канада очень похожа на Россию, у нас много общего. Я знаю, о чем говорю, так как я была в России, на конкурсе имени Чайковского. Русская публика – лучшая, какую я видела. Хотелось бы, чтобы приезжали не только участники, но и русские зрители тоже. Добро пожаловать в Монреаль»!
Фото предоставлены пресс-службой Монреальского конкурса
