События
Очень тонко, символично и красиво – почтить память одного из выдающихся дирижеров, которому в январе 2023 года исполнилось бы 80 лет, Второй симфонией до минор Густава Малера. Когда-то на торжественной панихиде по дирижеру и пианисту Гансу фон Бюлову, перед гением которого Малер преклонялся, композитор услышал хорал Карла Филиппа Эмануэля Баха на стихотворение «Воскресение» Фридриха Готлиба Клопштока: «Ты воскреснешь, да, воскреснешь ты после сна недолгого». Из этих строк родилась основная идея Второй симфонии, получившей также название «Воскресение». И, словно перекличка во времени, сегодня звучит признание Александра Сладковского: «Мы очень сожалеем, что Янсонс покинул нас, но, как написано во Второй симфонии Малера, “Ты воскреснешь”: Марис Арвидович с нами всегда – пример и авторитет на всю оставшуюся жизнь»…
При этом «концерт памяти» не превратился в панихиду. Наоборот – в торжество вечной жизни! Сам Малер утверждал, что «традиция – это передача огня, а не поклонение пеплу». И еще, что «симфония должна походить на Вселенную… в ней должно быть все». На концерте ГАСО РТ и было «все»! Настоящие «американские горки» для разума и чувств. Можете себе представить серьезнейший философский трактат в виде захватывающей экшен-драмы? Но у маэстро Сладковского всегда так! Именно поэтому выступления ГАСО РТ неизменно вызывают столь жгучий интерес. У профессионального и сплоченного коллектива есть свой узнаваемый стиль, харизма, подчиняющая, очаровывающая, вовлекающая в свой мир. Чувства, возведенные в абсолют; каждая эмоция – в превосходной степени. Да еще и преподанная ярко, кинематографично, «жирными» мазками. И в то же время невероятно искренне. Нам сегодня не хватает именно искренности – без оглядки, без осторожностей, нараспашку, невзирая на чье-то мнение, не размениваясь на мелочи, без компромиссов с собственным сердцем. Работа по максимуму и на максимуме.
Для будущих исполнителей своей симфонии Малер оставил и в переписке, и в авторских ремарках, тщательно изученных Сладковским, четкий modus operandi: «Я назвал первую часть “Тризна”… в ней я хороню героя моей ре-мажорной симфонии… В то же время эта часть – великий вопрос: почему ты жил? Почему страдал? Неужели все это – только огромная страшная шутка?.. В чьей жизни хоть однажды раздался этот призыв, – тот должен дать какой-нибудь ответ; и этот ответ я даю в последней части». Вот так однозначно и довольно амбициозно, если не сказать, мессиански.
Первая часть – сама по себе полноценная симфоническая поэма. Да, в ней присутствует зов смерти, неумолимый в своей неизбежности, – в аллюзии на Dies irae. Однако у Сладковского уже в этой «заявленной тризне» нет безысходности, нарочитой «траурности», но есть явное предчувствие воскресения. Поэтому и контраст со второй частью несколько сглажен. Хотя, казалось бы, светлая, незамутненная, чуть наивная и уютная радость – что может быть более наглядно противопоставлено «страхам загробным»? Но это всего лишь… «Воспоминание! Солнечный луч, чистый и безмятежный, из жизни моего героя», – так мыслил Малер. Пожалуй, главная «философская загвоздка» заложена в третьей части, где обыгрывается мотив песни «Проповедь Антония Падуанского рыбам» из «Волшебного рога мальчика». Ее сюжет, если особо не вдумываться, провоцирует на гротескность: святой Антоний проповедовал рыбам Слово Божие; результат вполне предсказуем…
Естественно, Сладковского не устраивает такое поверхностное и плоское толкование. Образная сфера здесь гораздо шире и разнообразнее, что с блеском демонстрирует оркестр, буквально играя динамическими оттенками. С одной стороны – изящество, танцевальная легкость. Полет мотыльков на огонь… Но с другой, «Проповедь Антония Падуанского рыбам» – совсем не веселая сатира, а глубокий и трагический сюжет. Если и ирония – то очень и очень горькая. Ведь, к сожалению, рыбы, слушающие Слово, но не слышащие его и продолжающие пожирать друг друга, – это человечество, на протяжении веков наступающее на одни и те же грабли жестокости, алчности и равнодушия. Проповедь святого – это «глас вопиющего в пустыне». Именно такую ремарку Малер предпослал к одной из тем пятой части симфонии. Но уже в третьей она подготавливается исподволь. В интерпретации Сладковского нет издевки, дьявольской насмешки превосходства. Скорее в музыке слышится вздох матери над колыбелью ребенка – горечь знания о тщете жизни. Маэстро четко воплощает замысел композитора: «Тогда жизнь становится для Вас бессмыслицей, страшным сном, от которого Вы, может быть, внезапно проснетесь с криком отвращения».
Но это не ответ на главный вопрос симфонии! В четвертой части в палитру оркестра вплетается Слово. Вслед за Вагнером Малер трактует голос как еще один полноценный инструмент оркестра. Агунда Кулаева (меццо-сопрано) обладает удивительно красивым тембром: мягкостью, глубиной, полетностью – невесомостью – голоса. Ее тонкая музыкальность позволяет соединить лучшие качества оперного и высококлассного камерного певца. И баланс между солисткой и оркестрантами найден идеально. Нежнейшее pianissimo певицы словно летит над прозрачной оркестровой тканью. Спокойное размышление. Осознание. Откровение. И прозрение!
Пятая часть «взрывается» оглушающим tutti. Малер писал перед премьерой: «Я должен вымуштровать воинства небесные». Да, финал симфонии развивается уже не на земле. Вступление хора (Академический Большой хор «Мастера хорового пения» радио «Орфей», художественный руководитель – Лев Конторович) тщательно подготавливает оркестр. Dämmerung. Сумерки. И закатные, и рассветные одновременно. «То, что создано, должно погибнуть. То, что погибло, – возродиться!» И закат уступает место рассвету. Интересная колористическая находка: четыре трубы, валторна и литавры, находясь за сценой, устраивают «перекличку-зов» с флейтой и флейтой-пикколо из оркестра. Райские кущи, пение райских птиц. И ангелов.
Пусть избитое выражение, но именно ангельский голос Анны Аглатовой (сопрано) царил в самом светлом, ликующем моменте Второй симфонии. В бушующем море звуков, знаменующих всеобщее воскресение, задыхаешься и возрождаешься вновь. Эти мгновения катарсиса хочется не останавливать, но возвращать и переживать снова и снова. И чудо может случиться! Остается только ждать выхода дисков с записями «всего Малера от Сладковского».
