Первый народный артист

Федор Шаляпин – национальная легенда. Наверное, если выйти на улицу и спросить о нем прохожих, многие с большой вероятностью ответят, что речь идет о великом русском басе. По крайней мере, должно быть именно так. Когда-то художник Константин Коровин сказал своему другу: «Милый Федя, всегда будут петь о тебе Баяны, и никогда не умрет твоя русская слава!» История уже давно доказала проницательность этих слов и даже «возвела в квадрат»: слава Федора Ивановича не знает границ и простирается по всему миру.

Шаляпин в начале XX века стал первым певцом, которому было суждено переосмыслить русское вокальное искусство. Когда его карьера только начиналась, в Императорских театрах ощущался очевидный застой, о чем свидетельствуют исторические документы: при неограниченном бюджете декорации кочевали из постановки в постановку, новые костюмы изготавливались крайне редко, вместо концептуальной режиссуры артистам предлагали лишь схематичную сценическую разводку. Известно, что Федору Ивановичу приходилось играть глинкинского крестьянина Ивана Сусанина в красных сапогах из гардероба Бориса Годунова. И мало кого это нелепое несоответствие смущало. Никого, кроме Федора Шаляпина, который отвергал оперные условности и считал необходимым добиваться не только вокального качества, но и высшего актерского мастерства.

Настоящую творческую свободу Шаляпин получил в Московской частной русской опере, как он сам писал в воспоминаниях: «Почувствовал разницу между роскошным кладбищем императорского театра с его пышными саркофагами и этим ласковым зеленым полем с простыми душистыми цветами». Три года между Мариинским и Большим театрами в опере Мамонтова стали для Шаляпина настоящей консерваторией.  Образование самородка было своеобразным – всего девять месяцев он занимался постановкой голоса с бывшим солистом Большого театра Дмитрием Усатовым, и этого оказалось достаточно для начала яркого пути. Сегодня мы можем себе это представить? Вряд ли.

К 150-летнему юбилею мастера придется признать: наверное, до скончания веков мы так и будем стремиться приблизиться к его творческому идеалу. Кстати, его «идеальность» многие критикуют: Федору Ивановичу нередко отказывают в подлинном басе, намекая на баритоновость тембра, журят за иногда нечистую интонацию и вопиющую свободу в интерпретации композиторского текста. С профессиональной точки зрения перечисленные упреки смешны. Ходят легенды и о его непростом характере, не самых лучших человеческих качествах. Прежде всего, это касается профессиональной бескомпромиссности. Шаляпин не церемонился с чиновниками и всеми, кто мешал ему воплощать новаторские идеи в театре. Он знал себе цену и не упускал возможности обогатиться, в поисках собственной выгоды иногда позволял себе некрасиво нарушать договоры со своими меценатами – Мамонтовым, Теляковским. «Я знаю, что, когда я умру, – цитировал Шаляпина по памяти Петров-Скиталец, – обо мне скажут: “Сволочь был, но – талантливый”. А ведь мне только это последнее и нужно».

Что касается идеала, в советское время с Шаляпиным, которого сначала сделали первым народным артистом Республики, а потом в наказание за эмиграцию лишили почетного звания и даже гражданства, неумолимо сравнивали всех басов. Например, Марку Рейзену в том же Мариинском театре приходилось самому переделывать образ и грим Ивана Грозного в «Псковитянке» Римского-Корсакова, лишь бы избежать сравнений. Или в Швеции солиста Большого театра Ивана Петрова, исполнявшего коронную партию Шаляпина – Мефистофеля в «Фаусте» Гуно, – режиссер атаковал упреками о несоответствии его трактовки с шаляпинской до тех пор, пока Петров не заявил на повышенных тонах: «Или вы уж принимайте меня таким, какой я есть, или приглашайте Шаляпина!» Что же делать, если все хотели слышать и видеть именно Шаляпина, до сих пор возвышающегося над всеми грандиозными артистами новых поколений. Сегодня с ним нередко сравнивают Ильдара Абдразакова, Алексея Тихомирова – но уже в качестве высшего комплимента.

Мировая слава Федора Шаляпина началась с миланских гастролей 1901 года – тогда он своим могучим талантом буквально вдохнул новую жизнь в постановку Ла Скала оперы Бойто «Мефистофель», премьера которой изначально провалилась. После успеха в Италии он стал много выступать на Западе, но исключительно в иностранном репертуаре. И не потому, что хотел понравиться зарубежной публике, – причина другая: русские оперы там практически не исполнялись! Сегодня мы уже привыкли к популярности русской музыки в мире, во всех главных театрах идут «Евгений Онегин» и «Борис Годунов», а также – благодаря таким подвижникам, как, например, Дмитрий Черняков и Владимир Юровский, – и менее популярные названия. Но нужно знать и понимать: такой судьбоносный тектонический сдвиг когда-то начал Федор Иванович Шаляпин. Кроме знаменитых «Дягилевских сезонов», певец лично инициировал первые зарубежные исполнения «Хованщины», «Князя Игоря» и не только.

Еще один интересный юбилейный факт: Шаляпин обладал режиссерскими амбициями. Например, в 1910 году на сцене Большого театра в его постановке давали оперу «Дон Кихот» Жюля Массне – между прочим, написанную композитором специально для Шаляпина. Годом позже в Мариинском театре он поставил «Хованщину» Мусоргского, о которой рассказывала газета «Русское слово»: «Ставил оперу Шаляпин. Этим все сказано, потому что великий певец-художник не мог не оказаться величайшим учителем и вдохновителем всех исполнителей». Другие режиссерские работы Шаляпина – «Севильский цирюльник», «Дон Карлос», «Вражья сила» и «Псковитянка».

Но самая главная ценность Шаляпина и одновременно его загадка – конечно, голос. В эпоху Федора Ивановича грамзапись только начинала развиваться. Интересно, что певец записывал преимущественно русскую музыку. За всю жизнь он сделал 471 запись – 187 произведений. Абсолютный рекорд! Например, у Энрико Карузо, юбилей которого мы тоже сейчас отмечаем, «всего» 266 записей.

Неплохо бы понимать, что техническое качество этих записей несовершенно. Современники артиста вспоминали: «Голосом в грамзаписи наслаждаюсь, хотя моя покойная тетушка, слышавшая Шаляпина живьем, неоднократно говаривала мне, когда я восторгался, слушая пластинки: “Витя, разве это Шаляпин? Ничего общего!”». Сегодня нам остается лишь «домысливать» и реконструировать его вокал: и если этот впечатляющий нас голос далек от оригинала, каким же тогда еще более запредельным уровнем техники и воздействия на слушателя обладал Шаляпин?

В цифровом веке культа «цветной картинки» правомерен важный вопрос: можем ли мы его увидеть? Во-первых, многочисленные фотографии точно натолкнут на мысль о том, что он даже по сегодняшним меркам внешне выглядит вполне современно. Что касается видео, в 1915 году Шаляпин снялся в немом фильме «Царь Иван Васильевич Грозный» режиссера Александра Иванова-Гая. Позже, в 1933 году, состоялась историческая работа уже шестидесятилетнего Шаляпина в фильме с музыкальными фрагментами «Дон Кихот», съемки которого проходили в Испании. Рассказывают, что Федор Иванович обоими фильмами остался недоволен – черта характера, о его требовательности к себе можно судить по достаточному количеству фактов.

Шаляпин сто лет назад задавался такими же вопросами, как и мы сегодня. «Я читаю партитуру, – писал Федор Иванович, – и спрашиваю себя: что это за человек? Хороший или дурной, добрый или злой, умный, глупый, честный, хитрюга? Или сложная смесь всего этого? Если произведение написано с талантом, то оно ответит на мои вопросы с полной ясностью». Если послушать его творческое наследие, становится понятно: на поставленные вопросы были найдены убедительные ответы, на записях Шаляпина можно учиться бесконечно.

Праху великого певца можно поклониться на Новодевичьем кладбище. Из эмиграции он не вернулся, но в Москве в 1984 году с согласия его детей состоялось перезахоронение. Сегодня Россия Федору Ивановичу Шаляпину воздает сполна: в московском доме певца на Новинском бульваре и в его петербургской квартире на улице Графтио открыты музеи; на родине, в Казани, и в Уфе, где он начинал карьеру, проходят Шаляпинские фестивали. Главное, мы не только его помним и любим – мы в его искусстве по-прежнему нуждаемся.

 

*     *     *

Ильдар Абдразаков Заслуженный артист России, народный артист республик Башкортостан и Татарстан

Счастье моей жизни, что я родился в Уфе. Именно в этом городе Федор Иванович начал карьеру оперного певца, и началась она в городском театре – недалеко от того места, где я родился. А в парке, где раньше находился этот театр (позднее он, к сожалению, сгорел), проходили мои занятия по физкультуре. Буквально в нескольких метрах находился дом Шаляпина, где  он жил, когда приезжал в Уфу на гастроли. В институте искусств, в котором я учился, также пел Федор Иванович Шаляпин. Для уфимцев это гордость – родиться в городе, который имеет такую связь с великим певцом.

Исполняя роли, он думал о России, оставался душой в России,  хотел  в России создать свой оперный театр, свою труппу. Увы, он этого так и не сделал, но то наследие, которое он оставил в записях, в книгах, –  для меня как учебник. Его хочется открыть, почитать, найти одного из его героев – Бориса Годунова или Мефистофеля, – и хотя бы чуть-чуть приблизиться к его гению.

Когда мы говорим «опера», подразумеваем Шаляпина, когда мы говорим «Шаляпин», подразумеваем Россию. Куда бы я ни приехал, когда  говорю, что я российский певец, мне сразу говорят: «Шаляпин». И у меня появляется ощущение, что я прикоснулся к истории. Так  получилось, что я родился через сто лет после Шаляпина, и когда я приезжаю в театр «Метрополитен», и мне говорят, что сто лет назад здесь пел Федор Иванович Шаляпин – в «Князе Игоре», или «Хованщине», или Мефистофеля в «Фаусте», или того же Бориса Годунова, – я радуюсь тому, что прохожу тот же путь, что проходил Шаляпин. Начал свою жизнь в Уфе, потом был Санкт-Петербург, я так же стал солистом Мариинского театра, затем Ла Скала, Метрополитен-оперы. Для меня большая честь петь в залах, где выступал Федор Иванович,  и чувствовать душу и магию его голоса.

Алексей Тихомиров Заслуженный артист Республики Татарстан

Юбилей Шаляпина – это громадное событие: мы  чествуем нашего учителя, нашего прародителя – прародителя русского театра. Сам Станиславский писал свою систему, опираясь на работы Федора Ивановича Шаляпина, и нам, басам, сам бог велел дальше нести доблесть русского театра, русской души. Быть такими же первопроходцами, как он в свое время был таким «Гагариным», который оставил незабываемый след в истории, равняться на него. Каждый раз выходя на сцену, исполняя ту или иную партию – Бориса Годунова, Мефистофеля, Досифея, Вязьминского в «Опричнике», всегда чувствуешь, что до тебя была сделана грандиозная работа, достигнута высочайшая планка, которая недосягаема. Она из поколения в поколение передается генетически, потому что Шаляпин – это космический уровень. Играя эти роли, нельзя ни схалтурить, ни недожать. Тут все по гамбургскому счету.

Я счастлив быть его земляком, родиться в Казани, с детства быть связанным с его именем (Алексей Тихомиров учился в мужской хоровой гимназии имени Шаляпина, был стипендиатом фонда Шаляпина. – О.Р.). Его уникальность  во многом родом отсюда, с берегов Волги, и именно здесь родилась, как мне кажется, его вольная бурлацкая натура. Шаляпин – это целая планета всевозможных талантов: не только певец-артист, но и скульптор, художник… Замечательны и его чисто мужские качества: не каждый певец является страстным рыбаком, охотником, любителем застолий. Федор Иванович был человек-душа, душа компании. В нем воплотились лучшие качества русского человека: его доброта, красота и широта души.

С днем рождения, Федор Иваныч, наш дорогой учитель!

Реплики Ильдара Абдразакова и Алексея Тихомирова записаны Ольгой Русановой