Ильдар Абдразаков: Чтобы взяться за партию Бориса Годунова, нужно многое пережить

ЮЧ Ильдар, в вашей карьере Борис Годунов продолжает галерею монарших оперных образов. Расскажите, как вживались в очередного персонажа, наделенного безграничной властью?

ИА Я играю царей с четырнадцати лет. Первый мой подобный опыт связан с эпизодической ролью Ивана Грозного. Во время учебы я работал в мимансе Башкирского оперного театра. В «Царской невесте» во время арии Любаши появлялся Иван Грозный и направлялся в сторону выстроенного на сцене Кремля. Именно с этого сценического выхода и начался отсчет сыгранных мной царей. Рифгат Валиуллин (в то время главный режиссер театра) мне показывал, что должен делать мой герой, как передвигаться, как креститься. После Ивана Грозного были другие цари разных эпох и народов – уже с полноценными партиями. Но суть образа сохраняется – это человек, осознающий свой статус, объем власти и степень ответственности.

Что касается непосредственно «Бориса Годунова», то эту оперу Мусоргского я слышал сотню раз в разных редакциях, в разных постановках, но никогда прежде не осмеливался прикоснуться к роли Бориса. Очень долго выжидал, прежде чем начать работу над ней. На мой взгляд, нужно многое пережить, чтобы было прямое попадание в этот очень неоднозначный, психологически сложный образ. Здесь речь не только о вокальном совершенстве, но и о драматургии, духовном наполнении.

ЮЧ То есть Борис Годунов – возрастная роль, и для молодого человека не подойдет?

ИА Для меня самого парижская постановка и мой дебют в партии Бориса – только начало вхождения в роль, фактически, ее истоки. Басы развиваются со временем, и только после сорока лет полностью формируется весь их комплект – голос, актерская игра, внутреннее ощущение сцены, роли. Почву для этой партии подготавливает определенный репертуар, который и выковывает зрелого исполнителя.

ЮЧ Трудно поверить, что это ваш первый Борис Годунов. Настолько он вышел убедительным на премьере в плане вокального и психологического воплощения. Вряд ли пяти недель репетиций хватило бы на то, чтобы провести такую сложную работу.

ИА Я начал разбирать эту партию с моим концертмейстером задолго до Парижа, причем очень дотошно, по фразам, разделяя интонацию, с которой Борис обращается к боярам, к своим детям, к богу. Так как Мусоргский преследовал цель создать музыкальную драму, и сам мелодический рисунок вобрал в себя свойства обычной речи, то в каких-то сценах приходится сдерживать эмоции, чтобы не срываться на декламацию, унимать внутренний надрыв, внутреннюю экспрессию. Хочется дать больше, а музыка и мелодия диктуют свои правила.

ЮЧ Какие сцены для вас ключевые в развитии образа Бориса?

ИА Каждое его появление – важная составляющая этой роли, важный виток в его эмоциональном и музыкальном портрете. Мы не можем разграничить его переживания. Начиная с первой фразы («Скорбит душа»), идет развитие его внутренней борьбы. Преследующие его видения убитого царевича Дмит­рия, сцена сумасшествия… Совести Бориса не облегчает его искреннее попечение о собственных детях. Все это свидетельствует в пользу того, что Борис все-таки был человеком не безразличным. Поэтому ему сочувствуешь.

ЮЧ Бориса можно назвать жертвой обстоятельств? Политической борьбы?

С Евдокией Малевской в роли царевича Федора

ИА Ответов на этот вопрос может быть несколько. Огромную роль в становлении Бориса сыграл и Шуйский. Поддерживая царя, он выжидал звездного часа, чтобы самому прийти к власти. И, как мы знаем из отечественной истории, в итоге добился своей цели – какое-то время Шуйский действительно правил на Руси. Никто не предполагал, что Годунова ждет такая печальная участь. Он взошел на престол не в самое простое время – три года без урожая повлекли за собой голод и мор.

ЮЧ Для этой постановки и для вас лично было очень важно, чтобы в работе принимал участие русский дирижер.

ИА Абсолютно верно. Иностранец, как бы хорошо ни дирижировал, никогда не прочувствует русскую музыку так, как тот музыкант, который связан с ней своими корнями. Равно как и мы, певцы, не обладая генетическими связями с культурой другой страны и нации, никогда не споем так вкусно, как тот, кто родился на этой земле. Совершенно объективно, во всем мире на такое способны всего несколько человек.

ЮЧ Какое впечатление произвел на вас режиссер Иво ван Хове?

ИА Честно говоря, я ожидал от него несколько иного подхода, более доскональной работы. А получилось, что Иво утверждал персонажей, самостоятельно нами додуманных. Ему было удобно, что мы говорим по-русски, знаем, о чем каждый поет. К счастью, мы не прогадали с дирижером – с Владимиром Юровским мы оттачивали каждую фразу, каждое слово. Его вклад в работу над образом Бориса более существенный, чем старания ван Хове. Даже накануне премьеры мы обсуждали с Юровским детали партии.

ЮЧ На премьере «Годунова» я видела в зале Роландо Вильясона. Как он отозвался о спектакле?

ИА Роландо – мой давний товарищ. Он был в восторге, сказал, что у него сложилось впечатление, что партия Бориса написана специально для меня. Мне было очень приятно. В ближайшем будущем нам с ним предстоят концерты в Зальцбурге, а на следующий год я бы очень хотел пригласить Роландо выступить в России с программой дуэтов и арий из опер.

ЮЧ В уходящем сезоне вы провели в Уфе свой первый фестиваль. Это мне кажется это более ценным, чем если бы подобный музыкальный праздник получил локацию в Москве и встал в ряд аналогичных оперных фестивалей.

ИА Фестиваль был изначально мной задуман как площадка, которая послужит стартом для молодых талантов. Я очень часто слушаю певцов, начинающих карьеру, в тех городах, где сам выступаю. Мне бы хотелось, чтобы фестиваль в Уфе открывал новые имена, чтобы те люди, у которых действительно есть божья искра и потенциал, появлялись на одной сцене с солистами мирового уровня. В свое время я сам выступал в одном концерте с Ириной Архиповой, Еленой Образцовой, и всегда подобный опыт был хорошей школой. Даже находясь с ними в одном творческом пространстве, волей-неволей начинаешь расти и духовно, и как музыкант. Наблюдая за тем, как проявляет себя мастерство титанов, как они взаимодействуют с оркестром, с коллегами, делаешь выводы и учишься сам. И мне бы хотелось, чтобы наша молодежь не сидела сложа руки в ожидании ангажементов от Ла Скала. Ей надо объяснять, для каких партий подходят голоса, какой репертуар нужен, чтобы раскрыть свои данные. Этим я и пытаюсь заниматься, в том числе в рамках мастер-классов. После мастер-класса в Уфе, кстати, я пригласил двух ребят принять участие в гала-концерте фестиваля.

ЮЧ К следующему фестивалю в Уфе вы хотите представить «Аттилу» Верди.

ИА Это будет полноценный спектакль, в котором я сам лично принимаю участие в качестве режиссера. Видимо, сказываются папины гены. Мой отец Амир Абдразаков делал киноспектакли. Когда я был маленьким – снимался в них, попутно наблюдая за тем, как он работает с камерами, с актерами, с огромными творческими командами. Помню, сколько сил у него ушло на картину о соратнике Салавата Юлаева – одном из незаслуженно забытых вождей Крестьянской войны – старшине по имени Кинзя Арсланов.

Есть и другая причина. Поработав со многими театральными режиссерами, в том числе и выдающимися, я понял, что они зачастую делают постановки, противоречащие замыслу композитора. Мне кажется, люди начали уставать от этого. Поэтому я решил попытать свои силы и сделать свой вариант «Аттилы». Эту музыку я прекрасно знаю. «Аттила» – сочинение молодого Верди, очень компактная, задорная, насыщенная событиями опера, которую удобно петь. Я сам многократно исполнял заглавную партию, но на премьере отдам ее кому-то из местных или приглашенных солистов. Ее хорошо знают в столичных театрах, в Мариинке, так что, уверен, на фестиваль мы соберем завидный состав, и не один.

ЮЧ Вы являетесь горячим поклонником футбола. Какие прогно­зы сделаете как активный болельщик?

ИА Первые два мачта – с Саудовской Аравией и с Египтом – дают в целом неожиданно позитивную картину. Конечно, нам очень повезло с противниками, но главное, что это красивый футбол! Турнирная таблица – это факты, которые второстепенны. Главное – удовольствие от класса игры, от мастерства спортсменов. Мне бы очень хотелось надеяться, что та оптимистичная ситуа­ция, которая связана со строительством стадионов, площадок во дворах, с попытками вовлечь молодежь в занятие футболом поспособствует глобальному процессу возрождения этой прекрасной игры в нашей стране. И, возможно, через несколько лет поменяется и спортивный менталитет наших игроков. Кто знает, вдруг когда-нибудь наша сборная станет чемпионом мира!

ЮЧ Из ваших социальных аккаунтов я узнала, что во время репетиций в Париже вы посетили концерт Сергея Шнурова. Как это сочеталось – Мусоргский и китчевый стиль солиста группы «Ленинград»?

ИА Нас познакомил Василий Бархатов, который задействовал Шнурова в одном из своих спектаклей в Санкт-Петербурге («Бенвенуто Челлини» Берлиоза). Это очень неординарная личность, очень глубокий человек со своим шармом и стилем, очень интеллектуальный, эрудированный, начитанный, духовный. И это не мешает ему быть таким простым, близким к народу. Его песни и его композиции предназначены для исполнения с разными музыкальными составами. Может, поэтому в его стихах с изрядной долей хорошего, здорового стеба мат слышится не так вульгарно. Мы со Шнуровым записали песню, правда, она еще не вышла. У меня там довольно веселый припев: «Буду водку я к борщу – не забуду, не прощу».