События
Одноактная опера «Дафна», впервые поставленная 15 октября 1938 года в дрезденской Опере Земпера Максом Хофмюллером под управлением дирижера Карла Бёма, – гимн красоте и природе, воспетый Штраусом в невероятно красочной и утонченной партитуре.
По словам Томаса Гуггайса, дирижировавшего премьерный спектакль 19 февраля 2023 года, никто из нынешних музыкантов оркестра и он сам не исполняли «Дафну» раньше, она для них совершенно новая.
Эта опера, с одной стороны, – возвращение композитора к любимой им античной тематике, с другой – попытка уйти от гнетущей действительности. Либретто, основанное на сюжете «Метаморфоз» Овидия и дополненное элементами из «Вакханок» Еврипида, было переосмыслено Кастеллуччи, переместившего действующих лиц из солнечной Греции в загадочную снежную страну. Зимний пейзаж с лесом на заднем плане – основные декорации, присутствовавшие на протяжении всего спектакля. Изменения освещения и другие эффекты помогали усилить силу воздействия музыки и театрального действия, в особенности падающий почти на протяжении всего спектакля снег: по мере того, как снегопад усиливался, коллизия нарастала. Первые снежинки появились в момент выхода на сцену Дафны, которую исполнила сопрано Вера-Лотте Бёккер («Певица 2022 года» по версии Opernwelt). Дафна, как и пастухи, присутствовавшие на сцене, появляется в зимней одежде, но во время своего монолога она постепенно раздевается, оставаясь только в нижнем белье – это подчеркивает ее связь с природой: «Что поразительно в этой переделке мифа, так это характеристика Дафны как создания, которое уходит от всех социальных отношений в поисках интенсивного, я бы сказал, “кожного” контакта с природой. Греческая нимфа превращается в современное существо, которое порывает со своим окружением», – говорит Кастеллуччи, комментируя особенности либретто Рихарда Штрауса.
Что же касается музыкальной характеристики Дафны, то для нее композитором была написана простая, но очень запоминающаяся мелодия гобоя, являющаяся одним из важнейших лейтмотивов оперы. Дафна общается с природой, взывая к солнцу, она недовольна внезапным появлением пастуха Левкиппа, друга ее детства, партию которого исполнил голландский тенор Линард Врилинк. Левкипп пытается укрыть почти нагую Дафну одеждой, но девушка все больше прижимается к любимому дереву (здесь это высохшая березка, прибавляющая своим видом ощущение одиночества) и сопротивляется всем попыткам влюбленного юноши приблизиться к ней. Раздосадованный Левкипп уходит со сцены. Лирическим вокальным партиям Левкиппа и Дафны противопоставляются голоса ее родителей – Пенея и Геи. Их роли исполнили немецкие певцы: знаменитый бас Рене Папе и одна из самых молодых участниц постановки контральто Анна Киссюдит. В следующей сцене Гея также огорчена тем, что Дафна прогоняет своего друга в день празднества. После вновь появляется Левкипп, девушки утешают его и практически соблазняют: одна из них садится на лежащего юношу. От них Левкипп получает женскую одежду, в которой он, замаскированный, собирается танцевать с Дафной на празднике.
В последующем эпизоде рыбак Пеней созывает всех и дает указания относительно приготовления к гуляниям в честь Диониса. Появляется бог света Аполлон (чешский тенор Павел Чернох) под видом странника. Во время его разговора с отцом Дафны снегопад несколько усиливается, в белой пелене появляется античная групповая скульптура – точно осколок великой культуры, затерявшийся в ледяной пустыне. Аполлон также в своих движениях начинает походить на скульптуру – он принимает различные позы античных героев, как бы показывая: вот кто перед вами на самом деле. Пеней приглашает странника на праздник и просит Дафну позаботиться о госте. Аполлон и Дафна держат в руках туловища статуй, воскрешающих образы Древней Греции; а также у Дафны появляется белый плащ с надписью VERA – эти артефакты-символы возникали как бы из ниоткуда, за счет непрекращающегося снегопада – еще одна остроумная находка режиссера. Дафна очарована странником, в конце любовного дуэта он обнимает и целует в шею Дафну, прижавшуюся к одинокому деревцу. На груди нимфы появляется шрам, словно предвещающий роковые события.
В сцене празднества, щедро оркестрованной Штраусом с обильным использованием ударных инструментов, на переднем плане можно было видеть танцующих девушек, держащих в руках венки (возможно, аллюзия на картину Пуссена «Танец под музыку времени»), позади – пастухов с длинными деревянными шестами. Они выглядели весьма эффектно и добавляли динамику в декорации. Дафна лежит на столе – ее одевают, вплетают в волосы нити кроваво-красного цвета. Левкипп появляется в женской маске и юбке, он приглашает знаками Дафну потанцевать с ним. Странник-Аполлон разгневан, возникает потасовка, все окружают сумасбродного гостя, защищающегося шестом. Наконец, Аполлон подает знак: все вокруг озаряется золотисто-оранжевым цветом и падающий снег сверкает, точно искры. В руках Аполлон держит солнечный диск, он поворачивает его, ловя отраженный свет и направляя в зал. Раскрывается обман Левкиппа, он произносит свой монолог, во время которого Аполлон поливает его кровью из канистры с надписью ER (что по-немецки означает «он»), стоявшей с самого начала оперы в левой части сцены. Одновременно с этим над сценой зависает огромный плакат с обложкой первого издания пророческой книги Т. С. Элиота «Бесплодная земля». «Книга показывает западную цивилизацию в шрамах. Принимая свою вину, Аполлон сам становится деревом безнадежного мира», – так объясняет свое послание публике Кастеллуччи.
Терцет главных героев, исполненный особенно эмоционально, достигает драматической кульминации: вспыхивает молния, и Левкипп падает замертво. Аполлон сожалеет о содеянном, но уже слишком поздно. На прямоугольном постаменте появляется новая канистра с кровью с надписью SIE («она»). В последующем монологе Аполлон предстает в черном одеянии, на небе черное солнце, а диск, который Аполлон держит в руках, повернут в обратную сторону и освещает его самого. Он просит Зевса превратить Дафну в дерево, чтобы она смогла воссоединиться с природой навсегда. В заключительной сцене нимфа обмазывает себя землей, происходит ее постепенная метаморфоза: одинокое дерево отрывается от почвы и возносится вверх, а Дафна в какой-то момент исчезает. В самом конце откуда-то сверху доносится вокализ Дафны, звучащий в сопровождении фигураций скрипок в высоком регистре и тихих аккордов духовых. Если в начале оперы лейтмотив звучал в «пасторальной тональности» соль мажор, то в эпилоге он транспонирован в возвышенную тональность фа-диез мажор, к которой у Штрауса особое отношение (вспомним знаменитый терцет из оперы «Кавалер розы», лирические темы из симфонических поэм «Дон Кихот» и «Жизнь героя»). На сцене открывается по-настоящему фантастический пейзаж с висящим корнями вверх деревом и северным сиянием на заднем плане.
«Дафна» в прочтении Кастеллуччи – это, я бы сказал, взгляд на актуальные проблемы различного масштаба сквозь призму первоисточника – от роли индивидуума в социуме, насилия над женщиной, до заката европейской цивилизации и необратимых изменений климата. При этом режиссер на протяжении всего спектакля тонко дает отсылки к эпохе античности. Что также очень важно – была найдена совершенно невероятная атмосфера снежного пейзажа – как метафоры застывшего времени. Удивительная постановка одного из самых интересных современных оперных режиссеров состоялась, конечно, и благодаря удачно подобранному ансамблю певцов. Оркестр звучал слаженно и полнокровно, радуя публику роскошными инструментальными эпизодами между вокальными номерами. Среди них запомнился монолог Геи, который она произносит после разговора с дочерью в начале оперы, заходящий в очень низкую тесситуру (вплоть до ми-бемоль малой октавы!). Роль любимца публики Рене Папе здесь, к сожалению, была небольшой, но и в ней певец показал всю свою мощь: даже при тутти оркестра в сочетании с мужским хором его голос звучал как бы над ними всеми. Интересным было состязание двух теноров в их диалоге Левкиппа и Аполлона после раскрытия обмана: если лирический тенор Линард Врилинк воздействовал на публику нежностью тембра, то драматический тенор Павел Чернох – силой своего голоса и артистизмом. Каждый из артистов смог раскрыться в своей роли, но особенно хотелось бы отметить великолепное исполнение Веры-Лотте Бёккер. Ей удалось безупречно и органично спеть весьма сложную вокальную партию, изобилующую колоратурами, и полностью вжиться в образ Дафны, созданный Штраусом и Кастеллуччи, до конца прочувствовать трансформацию главной героини.
