Марис Янсонс и баварцы

Идея завершать сезон продолжительным фестивалем – удачный ход, найденный еще Валерием Гергиевым, проведшим в 1993 году в Мариинском театре первый фестиваль «Звезды белых ночей». За четверть века «Звезды» превратились в ожидаемый и любимый меломанами калейдоскоп премьер, выступлений и гастролей именитых артистов. Филармоническая «Музыкальная коллекция», основанная в 2006 году в пику всесильной Мариинке, также старается завлечь слушателей, обещая действительно интересные и достойные события, к которым, без сомнения, можно отнести и выступление Симфонического оркестра Баварского радио.

Приезд Мариса Янсонса весной 2018 года в Россию осуществился благодаря счастливому для нас стечению обстоятельств. По финансовым причинам отменились майские гастроли немецкого коллектива в Южной Америке, а поскольку это время уже все равно зарезервировано для поездки, Янсонс попросил организовать тур, в который вошли его родная Рига, Хельсинки, Петербург и Москва. За последнее десятилетие это было уже третье выступление баварцев в России и, подобно концертам 2009 и 2013 года, стало настоящим подарком для самых взыскательных меломанов. Каждое из произведений («Героическая» симфония Бетховена, симфонические поэмы «Дон Жуан» Штрауса и «Вальс» Равеля) отличалось безукоризненно выверенной эстетической концепцией. Присущие музыкантской манере Янсонса сдержанность и аристократизм проявляются как в жесте, так и в предельно внимательном отношении к тексту. Совершенным образом он оттачивает каждую деталь, погружаясь в тонкости интонационных и тембровых сплетений так, что изысканное удовольствие получают и просвещенные любители, и искушенные знатоки. Так, в прозвучавшей в первом отделении «Героической» симфонии Бетховена от первой темы до последних тактов финала четко прослеживалась линия интонационного «преодоления» сомнений. Композитор предстал не столько человеком, сколько уже обитателем небесных сфер, философски взирающим с небес на этот мир. Янсонс убрал весь «революционный» пафос, налипший к этому произведению, превратив «Героическую» в настоящую духовную драму, в которой жанровая составляющая ретушировалась в пользу красоты самой конструкции. Например, «Траурный марш» во второй части вышел не «плачем» по павшему герою, а философским размышлением о скоротечности земного бытия, о чаянии увидеть тени иного измерения. Чувства были словно очищены от земной материи и облечены в сверкающие одеяния. Резкие акценты, шокировавшие в свое время современников Бетховена, смягчались, зато высвечивались поразительные тембровые краски, щедро разлитые в гениальной партитуре.

Столь же благородно и совершенно были исполнены во втором отделении симфонические поэмы Рихарда Штрауса и Мориса Равеля, созданные уже в XX веке. Рихард Штраус с его эстетизмом, любовью к изысканной старине в сочетании с модернистской роскошью – один из безусловных «козырей» оркестра Баварского радио (особенно если учесть тот факт, что композитор дирижировал мюнхенским радиооркестром еще до того, как он обрел свой официальный статус в 1949 году). В 2009 году на первых гастролях коллектива в Петербурге Янсонс незабываемо дирижировал сюитой из «Кавалера роз», наполнив эту музыку мягким струящимся светом. В этот раз выбор пал на сочинение молодого Штрауса «Дон Жуан», созданное двадцатипятилетним композитором в Италии и словно сияющее ярким южным солнцем. Главный герой поэмы – не «наказанный распутник», а вдохновенный поэт, неудержимо стремящийся насладиться красотой этого мира. Взятый за программную основу текст романтика Николауса Ленау – воспевание романтического «сверхчеловека», сила, энергия и напор сочетаются в его музыке с изысканной лирикой, особенно великолепно проработанной у Янсонса. Бархатно-матовый, глубокий звук был подобен бирюзовой воде прозрачного горного озера, искрящейся под солнечными лучами. И даже заключение симфонической поэмы, с неожиданным уходом в минор и истаиванием на piano, произвело больше впечатление меланхолического забвения, нежели разочарования и гибели.

Нежной грусти был полон и «Вальс» Равеля, который, в принципе, можно трактовать как глубоко драматическую вещь. Катящийся к мировой войне и одновременно кружащийся в вихре танца мир для Янсонса, опять же, не столько предмет эсхатологического предчувствия, сколько эстетически прекрасный и при этом трагический образ, и нет нужды говорить о том, насколько совершенно и скрупулезно акцентировались дирижером все линии и краски.

Завершившие концерт два контрастных биса – невесомо легкий, словно привет из прекрасного и невозвратного прошлого, «Менуэт» Боккерини и стремительный, варварски-диссонирующий танец из финала балета «Чудесный мандарин» Бартока – на прощание еще раз очертили перед публикой тот колоссальный диапазон, доступный Марису Янсонсу и руководимому им оркестру Баварского радио, не мыслящих себе ни дня без служения искусству.