Персона
Некоторое время назад творческая общественность была взбудоражена информацией о том, что готовится план реорганизации Национальной театральной премии «Золотая Маска». По рукам ходит некий документ, который якобы рожден в СТД и содержит уже наметки будущих изменений. В СМИ, в телеграм-каналах активно комментируются как сама идея преобразования «Золотой Маски», так и отдельные пункты. При всем этом никаких официальных заявлений от учредителей или руководителей премии пока не последовало. За комментариями Евгения Кривицкая (ЕК) обратилась к главному режиссеру театра «Ленком» Алексею Франдетти (АФ) – неоднократному лауреату «Золотой Маски», члену жюри премии.
ЕК Алексей, вы наблюдали механизмы работы «Золотой Маски» изнутри и снаружи. Как вы считаете, нуждается ли она в принципе в кардинальных изменениях?
АФ Как говорил Константин Сергеевич Станиславский, любой театр в среднем живет пятнадцать лет, а потом нуждается в реорганизации, вливании свежей крови и так далее. «Золотая Маска» – театральная премия, поэтому, конечно же, ей тоже необходимы изменения и определенные преобразования. Но важно, чтобы в этот момент «не выплеснули с водой и ребенка». А эта премия важна для всей театральной общественности во всей стране. Мне кажется, что все изменения должны быть крайне аккуратными и обдуманными.
ЕК Не секрет, что ряд театров, выпускавших качественные, но, скажем так, в традиционной стилистике спектакли, либо в авторской манере, не вписывающейся в «тусовочный мейнстрим», уже давно не проходили сито экспертного совета. Насколько все же тенденциозна «Маска», или это специфика ее идеологии?
АФ Хороший спектакль – он, как говорится, и в Африке хороший спектакль, вне зависимости от того, современная ли это драматургия или классическая. Безусловно, в последнее время наблюдался своего рода перекос в сторону экспериментального театра. Но, с другой стороны, без эксперимента, без риска, без лабораторной работы невозможно движение вперед. И разумеется, классический театр в его традиционном понимании необходим и достоин внимания. Ведь самое сложное сегодня – это сыграть Мольера или Шекспира или любого другого драматурга, отделенного от нас веками, в классических декорациях, исторических костюмах, не теряя актуальности. Нацепить на всех джинсы и заставить всех ругаться матом, наверное, проще простого. Тут важно внимательно относиться к тому, где все-таки находится зерно таланта, достойное той или иной номинации, премии. Да, частенько бывало так, что экспертный совет и жюри премии не сходились во мнениях. Но ведь как раз в спорах и рождается истина. Мы все-таки находимся в плоскости творчества, театрального процесса, и тут необходимы споры – без этого не будет жизни, не будет движения вперед.
ЕК Ряд номинаций, по-видимому, может исчезнуть из списка, хотя критерий этих изменений неясен. Ваш комментарий?
АФ К сожалению, я видел тот самый документ, который ходит сейчас по рукам, видел исчезнувшие из него или пытающиеся быть вычеркнутыми номинации. Хотелось бы верить, что это промежуточный документ. Я могу говорить за ту театральную область, где сам работаю. И здесь я прекрасно понимаю, что художник по свету – да простят меня мои коллеги – это «вишенка на торте», но без нее не сможет возникнуть та самая театральная магия. Потому что самые блистательные спектакли самых талантливых режиссеров без света потеряют 80 процентов своего успеха. Без художника по свету – этого ключевого игрока постановочной команды – не может быть качественного результата. Поэтому лишать премии или номинации художника по свету – категорически неверно. Точно так же, как можно рассуждать, что для драматургов есть литературные премии, которые можно вручать. А с другой стороны, я вспоминаю слова блистательных музыкантов – Леонарда Бернстайна и Стивена Сондхайма, которые оба говорили: «First the story» («Первый шаг – это история») – и только потом на нее нанизывается талантливая музыка. Поэтому куда же мы без драматургов? Могу заметить, что в разделе «Мюзикл или оперетта» есть премия для роли второго плана, но нет номинации «Хореограф». А в нашем жанре работа хореографа очень-очень важна, иногда даже бывает, что важнее или равнозначна вкладу режиссера. Мне бы хотелось, чтобы те люди, от которых зависят эти решения, подумали не дважды, не трижды, а много раз, перед тем как лишать тех или иных служителей нашего театрального цеха даже самой возможности быть замеченными, услышанными или, как в случае с художниками по свету, быть увиденными.
