События
Cosmoscow – это праздник галеристов, коллекционеров, современных художников, которые в этом году провели ярмарку в одиннадцатый раз. За три дня Экспоцентр на Краснопресненской набережной посетило около 30 тысяч человек, чтобы узнать актуальные новости и тренды в графике, дизайне, живописи.
Кроме выставочной части, носящей больше анонсирующе-информационный характер (в павильончиках было выставлено по три-четыре экспоната или развешена парочка-тройка картин) и предполагающей общение куратора с публикой, была офф-программа: встречи, лекции и даже музыкальный проект, проходивший в специальном павильоне.
До него надо было добраться, пройдя сквозь выставочные ряды, через какие-то складские помещения и пустынные задворки – все это служило наглядным подтверждением, что искусство требует жертв. Однако дойдя до заветного зала, публика сразу же погружалась в особый мир: в затемненном пространстве впереди мерцал экран, темные стулья и пюпитры ожидали выхода музыкантов, а публика обсуждала любовь к минималисту Симеону тен Хольту, чья пьеса Canto ostinato была главной приманкой вечера.
Это сочинение в интернете можно послушать в самых разных версиях: для оркестра, для четырех органов, но организаторы фестиваля Sound Up решили поразить эксклюзивностью решения. И пригласили оркестр русских народных инструментов. Художественный руководитель и дирижер Евгений Алешников некоторое время назад переименовал свой коллектив в Академический русский оркестр, подчеркивая его универсальность и всеядность в репертуарной стратегии. Программы коллектива Белгородской филармонии поражают амплитудой: много современных сочинений, часто написанных авторами по заказу оркестра, практически любая классика – от Глинки, Чайковского до Прокофьева, эстрада, фольклорные композиции. В общем, серьезный соперник для любого симфонического коллектива.
Специальную версию Canto ostinato сделал Игорь Яковенко, известный экспериментами в области синтеза джаза с традиционной академической музыкой, и ему удалось сохранить гипнотическую ауру композиции Симеона тен Хольта. Мистический колорит также возникал благодаря видеосопровождению.
В анонсе его назвали как медиаперформанс: на узкой полосе длинного, «опоясывающего» задник павильона диодного экрана двигались фигуры крестьян, вычлененные из картин Казимира Малевича. Цветовая гамма заливки периодически менялась, как бы следуя музыке.
Евгений Алешников, возвышаясь над оркестром, руководил звуковыми потоками с невозмутимым спокойствием. Его точный указующий жест взрывал мерное течение длинных закольцованных паттернов: реплика гобоя, резкий сдвиг музыки на полтона-тон – все становилось событием на фоне колышущегося вибрато домр и балалаек. Погружаясь, как и задумано автором, в состояние медитации, я подумала, что есть что-то общее в этой бесконечной повторяемости с русскими протяжными песнями с их куплетностью, повторностью. Драматургия пьесы построена таким образом, что после часа игры из нескончаемых вариаций вдруг оформляется отчетливая мелодия. Ее интонационный строй связан со стилем рок, но в данной аранжировке тема приобрела отчетливо национальный акцент – и это показалось свежо и интересно.
Программа собрала почти 700 человек, которые чувствовали себя непринужденно: вставали, подходили к первым рядам, чтобы сделать фото или съемку на телефон, перемещались из партерной части на балкон, где лучше можно было оценить общую картинку. Впрочем, такая обстановка ничуть не противоречила сути музыки тен Хольта, до сих пор бросающей вызов слушателям, утверждающей какие-то свои законы коммуникации. В финале дирижера вызывали трижды, публика устроила стоячую овацию Белгородскому академическому русскому оркестру.
По словам Евгения Алешникова, «и организаторам, и музыкантам опыт понравился, так что теперь они подумывают, как бы после триумфа на Cosmoscow сделать новый совместный проект».
