Гарантия качества

«Эта музыка – о любви. От первого такта до последнего». Вот почему Владимир Федосеев соединил в одной программе сочинения Сергея Прокофьева и Геннадия Ровнера. Имя первого композитора известно всему миру, другое большинству публики, включая автора этих строк, до того было незнакомо. Однако в том, что стоит идти на всю программу, а не только на ее прокофьевскую часть, убеждало третье имя – легендарного дирижера Владимира Федосеева, в тот вечер вставшего за пульт своего родного Большого симфонического оркестра имени П.И.Чайковского. Оно стало гарантией качества – и не обмануло.

Вряд ли есть смысл подробно описывать прокофьевскую сюиту «Ромео и Джульетта» и ее исполнение БСО. Одно перечисление частей – «Джульетта-девочка», «Маски», «Гибель Тибальда», «Патер Лоренцо», «Монтекки и Капулетти», «Ромео у могилы Джульетты» – у всякого сколько-нибудь приобщенного к классической музыке слушателя вызывает в памяти ярчайшие образы. Разумеется, и для БСО это одно из самых репертуарных произведений – и великолепный повод блеснуть насыщенностью оркестровых тембров, выступающих персонажами пронзительной драмы, захватить гигантским диапазоном звуковых красок от мистического пианиссимо струнных до обжигающей плазмы духовых хоралов, в которых Прокофьев предвосхитил самые смелые открытия сонористов конца ХХ века.

Но что такое сюита Геннадия Ровнера «Метаморфозы»? Оказалось, это девять пьес лирического, а по большей части и откровенно песенного характера, которые вместе с тем я бы не назвал просто песнями без слов. Ибо их пластичные мелодии настолько мастерски подсвечены громадным разнообразием оркестровых голосов (среди них и обаятельный вокализ певицы-сопрано Алины Яровой), одеты в ажурную, то по-весеннему ласковую, то кристально-«снежную» фактуру, что ты словно путешествуешь по самым разным состояниям природы и человеческой души. А если отпустить фантазию в вольный полет по волнам этой музыки, то можно представить себе некий не снятый фильм, к которому лучше всего подошло бы «рязановское» название «У природы нет плохой погоды» со всей его многозначностью, светом и грустью.

Откуда эти свет и грусть, рассказал мне сам композитор, с которым мы в тот вечер познакомились. Формально Геннадий не вполне профессиональный музыкант, окончивший лишь музыкальную школу, куда он пошел скорее по воле родителей, чем по своей собственной. И только в самом конце обучения ему встретился педагог, открывший, как прекрасно может звучать популярная музыка вроде тем Леграна или «Битлз» на классических инструментах. Это дало толчок дальнейшему самообучению и творчеству. Так в биографии инженера-газовика, разработчика первого в мире многотопливного заправочного комплекса, появились концерт для фортепиано с оркестром Tanaya (премьеру сыграли в 2011 году Вадим Холоденко и Московский симфонический оркестр под управлением Сергея Тарарина), альбом India Inside, записанный ведущими российскими, британскими и индийскими музыкантами (2015), виниловая пластинка Tesseract («Четырехмерный суперкуб») – интерпретации мелодий Ровнера прославленным джазовым пианистом Леонидом Чижиком (2020)…

В 2021 году новую сюиту «Метаморфозы» сыграл и записал БСО под управлением Фабио Мастранджело, затем состоялась ее концертная премьера под управлением Дениса Лотоева, и вот сейчас за дирижерский пульт встал уже сам худрук коллектива Федосеев.

«Эта музыка – как бы картинки моего внутреннего мира, – рассказывает автор. – Одна из них навеяна образом моей маленькой дочери, другая – скорбью по другу, погибшему в авиакатастрофе, третья “зазвучала” в голове в момент размышлений о нашей сегодняшней жизни… Возникшие в разное время, они постепенно связались в единую музыкальную поэму. Конечно, в эту работу я вложил очень многое, но до сих пор, честно говоря, не могу поверить, что она вошла в программу выдающегося оркестра и дирижера, так впечатлив публику самого, наверное, главного музыкального зала нашей страны, а может, и всей планеты».

Что же до Владимира Федосеева, он объяснил свое обращение к сочинению Ровнера предельно коротко и ясно: «Помните фразу Пушкина “Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает; но и любовь мелодия”? Так вот, и у Прокофьева, и у Ровнера все, от первого такта до последнего, – о любви».