Контркультура
Данный текст не стоит воспринимать как осмысленное эссе культуролога, тем более музыковеда. В нем всего лишь собраны разрозненные впечатления рядового слушателя незаурядной личности.
«Джо Слейтер умер», – произнес леденящий душу голос, пришедший с той стороны сна.
«Лавкрафт!» – скажет грамотный любитель оккультной литературы. «Саббат!» – моментально поправит рядовой человек, чье отрочество выпало на 1970-е, когда его мозг начал ощущать настойчивые сигналы извне, говоря словами новеллы «За стеной сна». Когда в распахнутом окне играла одноименная пьеса Black Sabbath, казалось, будто на крыше дома под нее вышагивает некое диковинное существо. А если внезапно распахнуть входную дверь, на пороге вырастет Iron Man.
Альбомы «Саббата» компенсировали дефицит ужасного в кино и в сборниках переводной фантастики. В каком-то смысле это были «аудиокниги», где атмосферу тревожного ожидания нагнетает интонация, а не сюжет, давая волю фантазиям слушателя, чьи познания в «инглише» могли быть весьма скромны.
Весьма известный рок-критик Ник Тошес в свое время дебютировал рецензией на альбом Paranoid, прослушав вместо него дебютную пластинку группы Black Widow. Получился неплохой готический фельетон с кукишем в кармане. «Хоррор» без иронии обречен на провал. И, говоря о предшественниках, Оззи Осборн не зря вспоминал The Troggs, чей фронтмен Редж Пресли умел проговаривать банальности с комично-серьезным видом.
Итак, Ник Тошес, тончайший историограф ритм-энд-блюза и кантри, перепутал Paranoid (образ, оперативно заимствованный у Grand Funk) и Sacrifice Black Widow, накатав автономный нелинейный шедевр. В ту пору подобная неразборчивость возникала повсеместно, в том числе и у нас в стране. Кто именно и чем пугает – было неважно. Важна была острота ощущения. Ведь в репертуаре тогдашних советских кинотеатров числилось всего два страшных фильма – чешский «Призрак замка Моррисвилль» и отечественный «Вий» плюс быстро снятый с экранов «Фантомас». А тут появился Black Sabbath…
В интересах истины стоит подчеркнуть, что как Paranoid, так и Sacrifice по красоте и мастерству исполнения абсолютно равновеликие работы. Слушая такое, когда тебе тринадцать, чувствуешь себя растленным журналистом-международником в злачных кварталах лондонского Сохо.
У Оззи и его друзей хватало талантливых коллег-оккультистов. Помимо «Черной вдовы», это и Артур Браун, и Atomic Rooster, и заокеанский Coven, в котором на бас-гитаре играл однофамилец юбиляра. Тем не менее при таких серьезных соперниках народ единодушно, без предварительного сговора выбрал «Саббат» и остался верен ему на всю жизнь. Словно бы с каждым представителем моего поколения был заключен некий пакт. Естественно, во сне и во время суток, благоприятное для сделок подобного рода.
Музыка Black Sabbath, объединившая «живопись» Cream с пещерными дацзыбао и комиксами The Troggs и ранних The Kinks, была настолько питательна для души, что ради нее хотелось разучиться читать и писать. Поэтому и сейчас, спустя полвека с лишним, вместо кочующих из текста в текст панегириков и анекдотов намного актуальнее субъективный опыт, которым не спешат делиться простые люди. Ведь разглашая сокровенное, человек распинает его на бумаге, подобно несчастной лягушке в одном из гнусных ритуалов.
Среди крамольных фальшивок, сфабрикованных на заре космической эры, особое место занимали голоса погибших астронавтов, якобы перехваченных радиолюбителями, и это параллельно устным хоррор-рассказам о детях, которые заперли себя в холодильнике для межпланетного перелета. «Так вот откуда были эти звуки, словно из-под земли», – заканчивал свою историю сказочник, порядком испортив настроение аудитории! Кто знает, возможно, и сомнамбулическая «цыганочка» в Devil Daughter перед рельефнейшим соло Закка Уайлда в какой-то мере посвящена этим наивным жертвам научно-технического прогресса.
«Голос с того света» – это голос Оззи Осборна. Заветной кавер-версией Black Sabbath для меня остается Sleeping Village в исполнении демобилизованного соседа. Тщательно повторяя гитарный перебор этой акустической миниатюры, советский юноша вместо английских слов очень серьезно декламировал: «Из-за леса, из-за гор вышел дедушка Егор» – и образ старика в худых портках щекотал нервы не слабее персонажей «Страшной мести».
Британский ренессанс фильма ужасов совпал с появлением британской модели рок-н-ролла с большим акцентом на шоу-гиньоль и водевиль. И в этой галерее монстров Осборн, безусловно, не первый и не единственный. Хотя карьера его предшественников была, как правило, недолгой. Такие чудаки-аутсайдеры, как Screamin’ Lord Sutch или Wee Willy Harris, довольно скоро попадали в тупиковую и тесную нишу ностальгии, подобно запершимся в холодильнике детям.
Имидж оборотня-ликантропа – визитная карточка Оззи 1980-х – заимствован из фильма «Проклятие вервольфа» (1961), в котором играет Оливер Рид, прямой потомок эксцентричного царя Петра. Классических монстров на экране, как правило, воплощали актеры-джентльмены с безупречной, часто аристократической родословной. Вакантный трон Князя Тьмы в рок-музыке достался человеку ниоткуда, и пролетарии всех стран приняли его как родного – как Савелия Крамарова, покорившего зрителя-атеиста историей про летающий гроб.
Каждый поклонник «Саббата» – немного пассеист, умеренный консерватор, ненасытный потребитель того, что уже было. Оззи в совершенстве владеет магией движения времени вопреки. Paranoid изумляет свежестью, словно цветущее тело вампира при вскрытии мощей. А некогда дерзкая Sympathy for the Devil все больше напоминает фонограмму советской телепередачи «Танцы народов мира». Механический кашель Князя мира сего раздается за левым плечом человека, стоящего в очереди за прозаической колбасой, а экзотический «Люцифер» Мика Джаггера приходит из Африки и растворяется в бутафорских африканизмах. В битве со временем побеждает Iron Man – зловещий гибрид Железного Дровосека с капитаном Копейкиным и «настоящим человеком» из повести Бориса Полевого.
Практически каждая композиция сродни колоризации старых черно-белых фото, это песни-кроссворды на тему «Знаете ли вы 1960-е?». Возникает подозрение, будто все вокальные партии были записаны впрок между 1969-м и 1972-м, а то и еще раньше. Меняются только состав аккомпаниаторов и качество аппаратуры. Путем контрамоции Осборну удалось пересечь сумеречную зону земных соблазнов и шагнуть After Forever. Музыкальное устройство пьесы под этим названием, еt «трансмиссия», напоминает модернизированный Paperback Writer Пола Маккартни.
Sabbra Cadabra продолжает Race with the Devil – инфернальное буги братьев Гурвиц, внезапно впадая в реминисценцию Lovely Ladies – еще более реликтовой песни Джимми Хьюза, чью Steal Away так же неожиданно в смонтированном попурри первого Led Zeppelin цитирует Плант. Thunder Underground, максимально отвечающий стандартам 1990-х, учитывая возраст поющего, неумолимо пробуждает в памяти Wild Love – «Буйную любовь» Питера Нуна и «Отшельников Германа». Только это уже не вечнозеленый Дориан Грэй, а скорее Агасфер, проклинающий свою осведомленность.
По неписаному закону вокалисту-шестидесятнику для успеха полагался темнокожий наставник, как средневековому чернокнижнику – демон-фамильяр. В противном случае успех будет неполным и недолгим. Сколь бы ни был ярок его дар от природы, в исполнителе, не освоившем приемы соула и ритм-энд-блюза, слышалась некая ущербная незавершенность. Для Леннона это был Смоки Робинсон, для Маккартни – Литтл Ричард. Джаггеру многое дал Дон Ковей. Джо Кокер и Стив Уинвуд – гениальные ученики Рэя Чарльза.
Последовательный контрамот Оззи вывернул данную преемственность наизнанку. Пожалуй, только ему и Гэри Глиттеру удалось адаптировать глуховатую, «лающую» фразировку Чабби Чекера и Билла Хейли в самое неподходящее для нее время, когда знаком качества считался эмоциональный перебор, «экспрессия», перенесенная в соул и ритм-энд-блюз из церковных песнопений. Глиттера сгубил секс, Осборна законсервировал черный юмор. Если бы тот же Чабби Чекер скандировал свои призывы к твисту в три раза медленней, молодежная вечеринка превратилась бы в черную мессу. Собирались на танцплощадку, а очутились на кладбище под дождем.
Как и в случае с Алистером Кроули, творческая деятельность автора лучшей песни, посвященной этой спорной фигуре, оказалась не менее продолжительной и плодотворной, несмотря на сопутствующие ей эксцессы и вопреки прогнозам скептиков.
Оставаясь в своем элементе, Хозяин Действительности провожает поклонников «по ту сторону сна» своим специфическим взглядом.
И завершить этот монолог мне хотелось бы словами большого мастера британской прозы, в которых заранее схвачена квинтэссенция музыкального и артистического могущества того, кто постоянно легок на помине. Just say Ozzy…
Глаза большинства людей, когда они обращены на вас, сходятся в одну точку, но при его взгляде, естественно или нарочито, по привычке, усвоенной, чтобы производить определенный эффект, направление взгляда обоих глаз всегда оставалось параллельным. Создавалось ощущение, что он смотрит сквозь вас и видит нечто у вас за спиной. От этого становилось жутковато. Другая его особенность заключалась в том, что нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.
