Релизы
Новый диск Юровского обречен на сравнение: в 1980 году «Спящую красавицу» с ГАСО записал великий Евгений Светланов – на тот момент уже 15 лет возглавлявший оркестр, носящий теперь его имя. В 1988- м, записав «Лебединое озеро» и «Щелкунчика», он создал беспрецедентную отечественную трилогию, провозглашающую балеты Чайковского симфоническими шедеврами, не уступающими его симфониям (каковыми они, безусловно, являются). Людей балетных эти записи приводят в ужас, танцевать под них практически невозможно, но благодаря захватывающей мощи театральной драматургии, ярким образам и тембровому великолепию они до сих пор остаются непревзойденными. Их неоднократно переиздавала «Мелодия», последний раз в 2011 году.
Юровский пока первый и единственный, кто после Светланова с той же серьезностью включил в репертуар балеты Чайковского: он дважды блистательно играл с ГАСО полные партитуры «Спящей красавицы» (2013) и «Лебединого озера» (2017), сделав из этого большое музыкальное событие. В 2013 маэстро хотел «восстановить оригинальные краски и вернуть их слушателям». Теперь он признается, что поставил себе целью нарисовать музыкальный сюжет «Спящей» не масляными красками, а карандашом. В третьем акте для него начинается новый Чайковский – сухой графичный неоклассик, почти Стравинский, которого он проецирует на всю партитуру. Связи Чайковского и Стравинского Юровский не раз убедительно доказывал публике (вспомнить хотя бы гениальную программу, где Вторая сюита первого соседствовала с «Поцелуем феи» второго), но в данном случае теория терпит поражение на практике.
Представьте себе три часа балетной сказки, разрисованной карандашом, пусть даже остро отточенным. Это то же самое, что одеть балерин в однотонные баланчинские купальники. Много ли найдется желающих смотреть такую «Спящую»? Ведь не случайно неоклассические шедевры Стравинского и его постоянного соавтора Баланчина созданы в малых формах. Принципиальная позиция Юровского заслуживает уважения, его подход мог бы придать партитуре новый блеск, но, примененный глобально, он работает в ущерб музыке. Тем обиднее, что мы знаем, какие звуковые чудеса маэстро умеет извлекать из оркестра, а «Спящая красавица» дает в этом отношении неисчерпаемые возможности.
Стремление дирижера и солистов к идеальному (читайте: везде одинаково идеальному) звуку приводит к монотонности. Каждая оркестровая группа у Светланова умела передавать тысячи оттенков настроений и тембра. Здесь же все звучит очень качественно, но усредненно: не услышать ни страшного хохота Карабос, ни нежных увещеваний Феи Сирени, ни юного обаяния Авроры (тем страннее преувеличенное «мяуканье» кларнета в «Коте и кошечке», выпадающее из стиля). Вместо волшебного мерцающего фона «Панорамы» – старательно исполненные остинато деревянных духовых, вместо завораживающих «аккордов сна» – мастерство медной группы. В итоге перед внутренним взором слушателя мелькают не контрастные образы, блистательно созданные Чайковским в звуках, а страницы из сборника оркестровых трудностей.
Стремление к абсолютной ясности фактуры тоже иногда оборачивается формальностью: разложив на элементы раннего «сказочного» Кандинского, абстрактную графику не получишь. Абсолютно в духе неоклассики Юровский с идеальной точностью держит метр, до мельчайших пропорций высчитывает соотношения темпов и пауз. Его запись наверняка займет почетное место в фонотеках артистов балета – танцевать под нее удобно, темпы комфортны и не знают крайностей. Однако слушать новую «Спящую красавицу» ГАСО скучно; в ней нет ни широкого дыхания, ни вдохновения, ни волшебства. А даже великий неоклассик Баланчин, обожавший Чайковского, больше всего ценил в «Спящей» пышность, блеск, чудеса и превращения. Он говорил: «Если людям в балете скучно, они перестают покупать билеты. И театр тогда просто исчезает».
