Док-опера о декабристах

Александр Раскатов стал знаменит как оперный композитор через свое «Собачье сердце», которое пришлось по вкусу не только европейской публике, но и Валерию Гергиеву. Увы, показать эту оперу в России маэстро не удалось вследствие запрета наследников Михаила Булгакова.

Раскатов продолжает писать оперы – за месяц до премьеры в Питере прошел первый показ его оперы «ГерМАНИЯ» в Лионской опере, на тексты Хайнера Мюллера, с «живыми» Сталиным и Гитлером на сцене.

Двухактную оперу Александра Раскатова «Затмение», про декабристов, исполнили пока что без театральной интерпретации в Концертном зале Мариинского театра. Она сдобрена мелодическими уловками и православной составляющей (молитвы и славословия), делающей ее как будто бы более доступной рядовому российскому слушателю, но в целом представляет собой искусно сделанный продукт общеевропейского образца.

Либретто, написанное самим композитором, основано на реальных документах и фрагментах русской литературы от Пушкина до Дюма и Достоевского. Фактически «слов от автора» в либретто нет. Никакой слащавой лирики, никаких сюсей-мусей в духе «Звезды пленительного счастья». Некая «док-опера», в определенном смысле. Калейдоскопическое чередование эпизодов (со вставками в виде частушек или заплачек) дает возможность осуществлять резкие скачки в громкости и атмосферности. Тесситуры большинства партий скандально высоки, бешено «задраны»: императора Николая I поет контратенор (Артем Крутько), царицу Марию Федоровну – колоратурное сопрано (Лариса Юдина), главный герой Матвей Муравьев-Апостол (Артем Мелихов) часто переходит с баритона на фальцет, а Наказуемый солдат (Александр Герасимов) поет как сопранирующий haute-contre. За счет этого звучание в целом обретает несколько экзотический, но главное, психотический, в духе Достоевского, характер.

Первое действие рисует события от детства главного героя Матвея Муравьева-Апостола (с появлением в пансионате Наполеона), через эмоции восставших (Вигель: «Каждый бунтовщик готовит себе заговор») и царствующего дома (Николай I про казнь: «Ужасный день, о котором я не могу думать без содрогания»), до казни пяти главных декабристов. Второй акт посвящен жизни декабристов на каторге в Сибири, но и об эмоциях царствующих особ тут не забыли. Первый акт завершен молитвой, второй – заклинаниями хора на текст Велимира Хлебникова: «Утопим вражду в солнечном свете! И если труба вострубила – воскреснем!»

Нельзя сказать, что композиторская симпатия принадлежит декабристам. Это действительно док-опера: все как будто, в известном смысле, «мазаны одним миром». Вполне в духе времени: бунтовщиков мы боимся, а насчет монархизма теперь принято высказываться положительно. На первый план как исполнитель выходит отрок, как и полагается в случае хорошо звучащего дисканта (Григорий Андрулис): он поет и Сергея Муравьева-Апостола в детстве, и его племянника, который растет на каторге. Юному сопранисту аплодировали просто бешено.

Для большинства певцов усложненность партий составила серьезную проблему. Зато Валерий Гергиев проявил небывалое мужество и волю в реализации партитуры. Благодаря его предельной самоотдаче виртуозно выстроенное произведение прозвучало мощно и убедительно. Конечно, пустили нас в зал сильно попозже, чем запланировали. И жаль, что акция Мариинского театра по продаже билетов по предельно низкой цене (сто рублей) закончилась катастрофой: примерно 70 процентов зрителей дружно покинули зал после первого акта. Зато оставшиеся меломаны устроили в конце мощную и долгую овацию.

Станет ли опера Раскатова «Затмение» национальным событием (чего может добиваться Гергиев), пока остается открытым. Но для окончательного решения вопроса ее надо поставить на сцене. Придется немного подождать.