События
Начнем с того, что юбилейный концерт в день рождения одного из важнейших композиторов XX века прошел при неполном партере (куда вежливые билетеры зазывали людей с балкона). Виноват ли в этом Альфред Шнитке, чье девяностолетие отмечается в этом году на государственном уровне? Вряд ли. В разные периоды история сама назначает «главных» – писателей, художников, композиторов, etc. Это естественный процесс. Плохо другое: затмеваются остальные – равнозначные, а порой и превосходящие. Денисов был, безусловно, лидером своего композиторского поколения, человеком очень деятельным: вспомним концертные циклы в Союзе композиторов, которыми Эдисон Васильевич руководил в 1970–1990-х годах («Музыка XX века» и «Новые произведения композиторов Москвы»), АСМ-2 (благодаря которой в Москву приезжали, в частности, Пьер Булез, Карлхайнц Штокхаузен, Янис Ксенакис, Дьёрдь Куртаг) и многое другое. Но «главным» не стал. Впрочем, и забытым его не назовешь. Скажем, Томская филармония совместно с Томским государственным университетом (Денисов родился в 1929 году в Томске) проводит в 2024-м Всероссийский фестиваль современной музыки DENISOV, который продлится до 12 декабря и включает в себя двенадцать событий. В Москве же – концерт. Хочется надеяться, не единственный. Пускай и единственный в своем роде.
Он открылся не заявленной в программе пьесой Юрия Каспарова – ученика Эдисона Денисова – Lontano для органа и фонограммы (исполнительница – Людмила Голуб). Фонограмма здесь – жизнь: мы слышим смех, плач, батальные сцены, льющуюся воду, рождение ребенка и так далее. А орган – голос Бога, риторика которого не меняется, что бы ни происходило вокруг. Так описывает пьесу сам Юрий Сергеевич. Можно также сказать (уже от себя), что в этой композиции заложена идея спасительности искусства в ситуации перманентного хаоса, и орган со всей своей основательностью и спокойствием играет роль константы.
Следом за Lontano шла Сюита Баха ре минор для альта соло. Александр Тростянский сыграл ее предельно эмоционально, порывисто, с авторской настойчивостью, но главное – полнозвучно, без модного сегодня убирания звука, нарочитого его высушивания и динамической статики.
Сменившая Баха Соната для скрипки и органа Эдисона Денисова (1982) была написана по просьбе скрипача Михаила Фихтенгольца и ему посвящена. Любопытно, что в этом сочинении Денисов находится в диалоге не только с Бахом, но и со своим антиподом Альфредом Шнитке («тройка» Денисов – Губайдулина – Шнитке, на мой взгляд, не более чем миф), и диалог этот продолжится в шуточном сочинении 1985 года Happy End – пародии на Concerto grosso. Если же говорить о связке Денисов – Бах, то я бы назвал это «натяжением дружбы». Рекомендую обратиться к денисовским «Записным книжкам» (блистательное экспрессионистское письмо!): лишнее доказательство тому, что личные симпатии/антипатии не эквивалентны профессиональному интересу. Вот что сказано в «книжках» (не предназначенных для третьих глаз, а значит, автор вправе быть и беспощадным) об Иоганне Себастьяне: «Музыка Баха слишком “прочная” для меня. В ней совсем нет той хрупкости и нежности (тайны), которую я люблю в музыке. Весь Бах очень прозаичен и прост. Второго плана у него почти нет (даже в “Страстях”)».
Но вернемся к концерту. Сонату Баха до минор для скрипки и клавесина в исполнении Александра Тростянского и Людмилы Голуб отличала как раз хрупкость и нежность (тайна), об отсутствии которой у великого предшественника писал Денисов. Шестиголосный ричеркар из «Музыкального приношения» был исполнен Людмилой Голуб одновременно и артикулированно (ни одна нота не пропала), и воздушно (чего зачастую не хватает органистам). В последнем сочинении программы – In Deo speravit cor meum («На Бога надеется сердце мое») для скрипки, гитары и органа (1984), написанном к 300-летию Баха по заказу баховского фестиваля в Касселе, – к замечательному дуэту присоединился Сергей Гуделёв. В композиции два тематических источника – мотив из «Музыкального приношения» и монограмма BACH. Пьеса создавалась для исполнения в кассельском соборе (где неоднократно музицировал и сам Бах). «Я знал заранее, что In Deo speravit cor meum будет исполняться сразу после “Музыкального приношения”, и заранее знал, как будут расставлены исполнители: мне было сказано, что гитариста посадят в алтаре, скрипач будет стоять на хорах, а органист, естественно, будет играть на самом верху. Таким образом, было ясно, что должна получиться стереофония», – рассказывал Эдисон Денисов музыковеду Дмитрию Шульгину. На вечере в Малом зале консерватории гитарист и органистка остались на сцене, а скрипач расположился на балконе (игра его была настолько совершенной, что побуждала время от времени оглядываться).
Отдельно хочется упомянуть публику, пришедшую на концерт: интеллигентные тихие люди, следовавшие слушательскому этикету – не хлопавшие между частями и (честь им и хвала) отключившие мобильные телефоны. Исполнителей они хорошо знали: после каждого опуса были цветы. Действительно, один из лучших концертов последнего времени, дающий возможность дышать.
