События
Апрель – время Великого поста. Однако не помнится, чтобы за последние годы знаменитые баховские пассионы звучали так же часто, как сейчас. Буквально друг за другом «Страсти по Матфею» исполняли Теодор Курентзис и Филипп Чижевский, «Страсти по Иоанну» – Лео Кремер. И даже, казалось бы, безвозвратно утраченные «Страсти по Марку» тоже прозвучали в Зале «Зарядье». Не хочется выдвигать теории о сверхзамысле такого средоточия в концертной афише, но ведь и правда, есть ощущение, что великая музыка Баха, как и возможность лишний раз подумать о смысле ключевых библейских событий в истории человечества, сегодня нам особенно необходимы.
Как известно, партитура «Страстей по Марку» бесследно исчезла, но либретто Пикандера, опубликованное в 1732 году, сохранилось целиком. Именно этот оригинальный текст и позволял музыкантам неоднократно реконструировать произведение, собирая его как мозаику. Поскольку Бах по традиции своего времени одну и ту же музыку включал в разные сочинения, многие номера из этих «Страстей» были обнаружены учеными в «Траурной оде» на смерть королевы Христианы Эбергардины (1727). Кроме того, Бах в отдельную тетрадь записывал хоралы – восстановить их получилось довольно легко. Главной проблемой для «соавторов» Баха всегда становились утраченные же речитативы Евангелиста и Иисуса, а также реплики Петра, Иуды, Понтия Пилата. Для всех, кроме, пожалуй, Йорна Бойзена – нидерландского клавесиниста, дирижера, композитора и авторитетного специалиста по барочному репертуару.
Существующие реконструкции, которые объективно не стали сценически успешными, Бойзен открыто критикует. В чем минус? Никто до него не рискнул добавить в «Страсти по Марку» собственную музыку: как правило, композиторы брали баховские темы, подбирая их таким образом, чтобы они подходили к тексту либретто. Конечно, это противоречит стилю и аутентизму.
«Отталкиваться нужно от текста, – рассказывает о своей версии “Страстей” Йорн Бойзен. – Я месяцами ходил по дому, жена даже хотела меня выгнать, потому что я носился и много раз проговаривал библейский текст, чтобы найти нужный ритм и создать гармоничную структуру, соответствующую особенностям лексики и знакам препинания, в которую потом и вписывал мелодию». Любопытная деталь: несколько лет назад появилось музыковедческое исследование, на страницах которого выдвигается версия о том, что сам Бах, работая над «Страстями по Марку», не писал музыку с нуля, а редактировал готовое произведение неизвестного автора! История, что называется, циклична.
Реконструкцию «Страстей по Марку», сделанную в 2010 году, Йорн Бойзен уже привозил в Россию целых два раза. Впервые он продирижировал ораторией в Алтайском крае (2015), а затем на сцене Зала «Зарядье», в 2019 году – оба раза, как и сейчас, с оркестром Pratum Integrum, исполняющим музыку барокко и классицизма на исторических инструментах.
Йорн Бойзен, опять же согласно практике того времени, периодически вносил в свой вариант «Страстей» минимальные коррективы: в основном изменял пару нот для смещения кульминаций, но буквально недавно он счел необходимым сделать и более существенную редактуру. Бойзену удалось найти вторую версию либретто, датированную 1744 годом, где предполагается исполнение еще двух арий – для баса и тенора. Получается, в 2019 году исполнялась реконструкция версии 1731 года, а теперь Бойзен представил московской публике более позднюю редакцию с теми самыми двумя ариями, одну из которых ему удалось обнаружить в архивах, а другую пришлось опять же досочинить самому.
Новая версия не нарушает важное изначальное решение Бойзена – двухчасовые «Страсти по Марку» исполняются без антракта. Структура произведения полностью настроена на глубокое погружение и сильные эмоциональные переживания. Сюжет, рассказывающий о земных страданиях «царя иудейского» перед распятием, держит в напряжении от начала до конца: за счет многочисленных жанровых контрастов оратория довольно театральна. Непрерывное действие лишь иногда замирает для быстрой «поднастройки» инструментов. Хоры в «Страстях» по смыслу и функции сопоставимы с народными сценами из русских опер, не говоря уже об эффектных барочных ариях. Виртуозность здесь не самоцель, и в какой-то степени даже иногда сознательный отказ от нее в пользу мелодической выразительности создает, казалось бы, чуждый барочной эстетике сложный романтический психологизм. Также легко слышен и угадывается баховский символизм – мотив креста или движение по восходящей гамме как символ шествия на Голгофу. Удивительно, что такой ассоциативной насыщенности партитуры Бах и по его следам Бойзен достигают, ни на йоту не отходя от стилистической ровности – вся музыка оратории выдержана в едином ключе, и понять, где оригинальный Бах, а где «новодел», довольно сложно.
Материал, действительно, реконструирован высококлассно. Воплощение под стать такому высокому уровню вроде бы и получилось, но, как часто бывает при русском исполнении старинной музыки, с некоторыми оговорками. Pratum Integrum, имея опыт работы с Йорном Бойзеном и несколько репетиций перед концертом, звучал не просто стильно и качественно, в консенсусе с дирижерскими требованиями, но и оставил редкое впечатление: порой, сидя в зале, понимаешь, что музыканты на сцене получают огромное удовольствие от собственного музицирования, а слушатели при этом чувствуют себя «отрезанными» от процесса. Наконец, благодаря музыкантам оркестра Pratum Integrum публике тоже повезло.
Лидер вокального состава – тенор Михаил Нор. На долю Евангелиста приходится больше половины всей музыки «Страстей», в то время как прекрасная для этой стилистики сопрано Диляра Идрисова выходила лишь с двумя небольшими, но с точки зрения вокальных возможностей не очень показательными ариями. Оба артиста аутентичность понимают и делают не буквально, а искусно и гибко, не снимая звук с опоры и не полностью отключая вибрато – так не обедняются их красивые тембры, сохраняется полетность и сила голосов.
Бас Игорь Подоплелов в ораториальной эстетике баховских «Страстей» слушался органично, и он как музыкант интересен мастерством фразировки, но грешит интонационной неточностью, что вкупе с не совсем естественным звучанием тембра наводит на мысль о технических проблемах. Но особенно из общего приличного списка выбивается меццо-сопрано Анастасия Бондарева: позиционируя себя как исполнительницу музыки Средневековья, Ренессанса и барокко, она скорее маскирует опять же техническое несовершенство, ведь ей не удалось продемонстрировать едва ли не главные навыки для этой музыки, такие как регистровая ровность, например. Кроме того, вряд ли нужно вовсе не артистично, а утрированно показывать на сцене «существование внутри музыки», когда это выглядит карикатурно на фоне действительно естественной манеры дирижирования и творческой свободы на сцене Йорна Бойзена.
Можно было бы в очередной раз сказать, что вокальный ансамбль Intrada не сдает профессиональных позиций, но на сей раз коллектив Екатерины Антоненко удивил особенно: в небольших эпизодах прекрасно и очень даже сопоставимо с «главными героями» солировали Оксана Кузнецова, Павел Гогадзе, Богдан Петренко и Илья Татаков. Хороших российских барочных певцов можно пересчитать по пальцам, даже в апрельском цикле «Страстей» исполнители зачастую повторялись, – новые имена сейчас появляются очень даже кстати.
