События
В юбилейный год Михаила Ивановича Глинки в памяти благодарных потомков торжественным парадом «шествуют» хрестоматийные хвалебные эпитеты. Мусоргский считал Глинку «создателем русской музыкальной школы», а Чайковский называл его творчество «краеугольным камнем русской музыки». На Западе тоже чтили нашего композитора. Берлиоз восхищался его стилем, знанием гармонии и новизной идей. Лист писал фортепианные транскрипции на темы из глинкинских опер, а Мейербер присутствовал на похоронах музыканта.
«Первая русская опера» «Жизнь за царя» с 1836 года вплоть до 1917-го считалась нашим главным патриотическим произведением. Его постановкой неизменно открывались театральные сезоны в Москве и Петербурге. В советское время жертвенный культ царского дома Романовых сильно смущал строителей нового мира: в конце концов было решено переписать либретто и переименовать произведение в честь героя из простого народа. Однако вплоть до 1939 года исполнения были нечасты. После Великой Отечественной войны интерес к опере вновь возник на гребне русского патриотизма. Патриотическая тема оперы вновь звучит и в наши дни. В триумфальном эпилоге сочинения слышится голос русской идентичности, а самоотверженность народа в борьбе с иноземными захватчиками – экстравагантно усатыми поляками – воспринимается как подходящий пример для подрастающего поколения.
Исполнение такого оперного гиганта силами Госкапеллы под управлением Валерия Полянского – большое культурное событие, приуроченное ко дню рождения «отца русской оперы». Капелла славится яркими и колоритными сценическими воплощениями таких шедевров, как «Фальстаф», «Трубадур», «Дон Карлос» и «Набукко» Верди, «Турандот» и «Тоска» Пуччини. Прирастает Капелла и классическим русским репертуаром: «Кащей Бессмертный», «Русалка», «Франческа да Римини»; для крымских гастролей готовится постановка «Евгения Онегина», а на Летнем фестивале в «Зарядье» прозвучит «Мазепа».
Первую оперу Глинки маэстро исполнил в аутентичной версии на текст барона Георга Розена, изобилующий декларациями патриотизма и реверансами в сторону царской власти. Художественные оформители сценической версии Вадим Андреев, Виктор Мурашев и Виктория Смольникова вновь нашли чем порадовать публику. Воображение слушателей перемещается между тремя локациями: костромское село Домнино, замок польского короля, а также Красная площадь. С помощью единственного экрана, расположенного на заднем плане, создается настоящая театральная атмосфера: всякий раз, когда поднимается электронный занавес, зритель видит окно со створками. Визуальные образы сменяются чередой: зимние пейзажи, картинки-настроения, чутко откликающиеся на «проживание» героями своих арий, портреты действующих лиц. Обилие зрительных впечатлений наводило на мысль, что без помощи искусственного интеллекта дело не обошлось. Особенно порадовала публику сцена польского бала. Видеоряд придавал ей свежести и динамичности, в привычной последовательности характерных танцев недоставало только «общеевропейского» вальса. Но чьими силами было осуществлено это исполнение?.. На экране – солисты Большого театра! Архивная запись постановки главного столичного коллектива, состоявшейся на сцене Кремлевского дворца, транслировалась в этот вечер в КЗЧ. Оставалось удивляться мастерству Валерия Полянского – его заслугами синхрон оркестрантов Капеллы с танцовщиками Большого театра получился идеальным. Прошлое в настоящем!
Костюмы вокалистов, стилизованные под начало XVII века, тоже радовали глаз: меховой тулуп Ивана Сусанина, изумрудно парчовый сарафан Антониды, серебряные «латы» Богдана Собинина, роскошные шубы поляков, немного на вырост кафтан Вани.
Юлия Томина в партии Антониды была неотразима. Она пела уверенно, легко и мастерски справлялась с итальянскими руладами, коих Глинка «поднабрался» в путешествиях. В меланхоличном романсе пронзительный тембр Томиной был как нельзя более уместен. Правда, показалось, что голос вокалистки местами тяжеловат для девичьего образа дочери Сусанина. Достоин восхищения и бас Руслан Розыев. Редкий случай: певец обладает аккуратным, не слишком мощным, но тембрально богатым голосом. В знаменитой прощальной арии Розыев был в меру чувствен, портрет народного героя получился у него объемным и вызывал искреннее сострадание. Внутренняя свобода Евгении Сегенюк в «брючной» партии Вани подкупила с первых же нот. Вокалистка пела наизусть, что помогло полностью вжиться в роль маленького героя. Максим Сажин героически одолел адски сложную теноровую партию Собинина. В его исполнении отметим стойкие верхние ноты, яркий и пронизывающий тембр. Но также и немного комичное вибрато (возможно, певец был в этот раз не совсем в форме), несколько неожиданное для образа молодца-удальца.
Оркестр под управлением Валерия Полянского идеально поддерживал главных героев. Музыканты деликатно, с величайшей осторожностью исполняли аккомпанемент, выходя на первый план только там, где это было уместно. Увертюра отгремела ярко, как и музыка польского акта. Детально прозвученные полифонические пласты партитуры чаровали своей красотой. Концовка оперы – услада для публики: оглушающий звон колоколов, упоительное скандирование хора. «Мажорный» золотистый свет, подобный блеску куполов в солнечный день, озарил зал. Подсвечен был и лик Георгия Победоносца, который все представление украшал дирижерский подиум, символизируя величие и мощь Московии. Добро неизбежно победит зло. Перефразируя текст барона Розена, как не воскликнуть: «Слава нашему Глинке! Ура! Ура! Ура!»
