Релизы
Новый альбом Даниила Когана представляет по-галльски изысканную конфигурацию трех сонат – Дебюсси, Равеля, Франка. Сочное звучание скрипки этого музыканта – путеводная нить в путешествии по лабиринту французской музыки рубежа веков. Скрипач объединяется с друзьями, с которыми часто выступает на столичных сценах, – пианистом Арсением Тарасевичем-Николаевым и виолончелисткой Марией Зайцевой. Артисты достигли того уровня взаимопонимания, который позволяет им воссоздать горько-сладостный декадентский мир. Обложку альбома украшает образ невесты, лежащей в лодке. На небесах – затмение луны; в неясном свете мы понимаем: девушка мертва и лежит в гробу. Слияние умиротворенной красоты и хладной застылости символизируют изящные ирисы – знак непорочности, но также траура и скорби. Оформительская идея подсказана Даниилом. И не случайно, надо думать, эти дурманящие цветы украшают уже второй альбом молодого скрипача: их аромат – аллегория его искусства…
Свой торжественный путь лодка с невестой совершает по замысловатой траектории: из 1917 года (канун смерти Дебюсси) в 1922-й (оммаж Равеля ушедшему соотечественнику), а затем в 1886-й (свадебный подарок Франка Эжену Изаи). Открывает альбом Соната для скрипки и фортепиано – сочинение Клода Дебюсси in tempore belli. «Вот что может сочинить больной человек в военное время», – сетовал творец на свое создание. Но не декадансом единым – в венах сонаты бурлит цыганская кровь уличного музыканта, которого композитор слышал когда-то в Будапеште. Коган и Тарасевич-Николаев искусно лавируют среди бесчисленного множества настроений: фантазийная мечтательность, капризные арабески, стремительный финал со знаменитым «испанским» эпизодом, кружащем в «пьяном» вальсе… Финал исполнен с особым энтузиазмом: токкатное бряцание клавиш в сочетании с вихревыми и стремительными пассажами скрипки; скачка, которая не дает слушателю передохнуть.
Соната для скрипки и виолончели Равеля – самое модернистское и антиимпрессионистическое произведение мастера. И потому такой редкий гость в концертных программах. Каждая из четырех частей сонаты – подлинная игра: мажора и минора, пиццикато и деташе, полифонической и хоральной фактуры, тональных центров. Первая часть у Когана и Зайцевой восхищает мелодическим очарованием и тонким сопоставлением деталей. Во второй музыканты слегка хулиганят, не скупясь на эмоции. В их упругих пиццикато (кажется, что струны вот-вот лопнут от натяжения), в жирном чесе смычков слышно удовольствие от гротескной, похожей на клоунскую импровизацию музыки.
В эмоциональном вихре «свадебной» Сонаты Франка главенствует партия фортепиано. Романтическая эмоциональность второй части многим обязана пианисту. Тарасевич-Николаев в безудержном порыве устремляется к кульминации – в момент высшего напряжения рояль гремит со всей страстью, а рокот басов заглушает местами главного солиста. Чрезмерность?.. Соната Франка может позволить и такие вольности. Частое вибрато Когана в верхнем регистре поначалу немного нервирует, но проходит буквально пара минут – и слух уже наслаждается чувствительной игрой скрипача. В конце третьей части, в тот момент, когда многие исполнители сажают темп, Коган и Тарасевич-Николаев естественно артикулируют ноту за нотой, внятно произнося каждое «слово».
Страсть и страдание в этой интерпретации заряжают слушателя энергией жизни. Игра музыкантов пленяет богатой палитрой чувств – от утонченной безмятежности до томной скромности и изысканной элегантности. В знак восхищения хочется подарить артистам ирисы.
