Персона
Завершился IV Grand Piano Competition, ожидаемо открывший новые таланты. В этом году мы стали свидетелями невероятно высокого качества пианизма у еще совсем юных музыкантов, сравнимого с такими взрослыми состязаниями, как международные конкурсы имени Рахманинова, имени Чайковского. Своими впечатлениями председатель жюри народный артист России пианист Денис Мацуев (ДМ) поделился с главным редактором журнала «Музыкальная жизнь» Евгенией Кривицкой (ЕК).
ЕК Денис, хотела бы вас поздравить: действительно, конкурс получился ярким, совсем недетским и привлек большое количество зрителей.
ДМ Абсолютно верно. С первого конкурса к нам приходили неординарные талантливые ребята, но настолько топового общего уровня еще не было. Обычно перед гала-концертом было две-три кандидатуры на Гран-при, из которых мы выбирали победителя. А сейчас перед гала-концертом только мой список содержал семь достойных претендентов. Более того, не всех достойных кандидатов мы смогли включить в основное состязание: на стадии видеоотбора я отметил как минимум еще пять перспективных юных пианистов. Но они остались у меня «на карандаше», будем их привлекать в наши проекты, как и всех лауреатов и дипломантов четвертого Grand Piano Competition. Я всем нашим мэтрам – Валерию Гергиеву, Юрию Башмету, Владимиру Спивакову – отправлял видео, ссылки, обменивался мнениями. Для меня стали открытием Варвара Заруднева, Иван Чепкин, Кирилл Роговой. Они пополнили число ребят, которых мы находили через «Новые имена»: Владимира Карякина – из Воронежа, Захара Внутских – из Полазны, поселка в Пермском крае, еще один пермяк – Лева Бакиров, из Сочи – Володя Рублёв… Послевкусие после конкурса замечательное: все показали себя прекрасно.
ЕК Кстати о Захаре, многие были разочарованы, что он не стал лауреатом. Что ему помешало?
ДМ Захар – талантливейший молодой пианист, которого мы заметили, когда ему было 10 лет. Он учится в ЦМШ у Дарьи Рябовой. На мой взгляд, у него сейчас такой период, когда он в поиске – ему надо обрести «свой звук». В Концерте Листа он сыграл все ноты, но по духу – это не Лист, не было свойственного этому композитору «огня». Выступление было достойное, но не более того. В результате голосования жюри (напомню, что мы не обсуждаем, а пишем «да» или «нет») Захар оказался десятым, под чертой. Так сошлись звезды. Но мы с ним пообщались, я сразу его пригласил в Суздаль на концерт, посвященный 1000-летию города, и на летнюю школу «Новых имен», и на фестиваль «Звезды на Байкале».
ЕК Мне понравился аккомпанемент Госоркестра России под управлением Ивана Никифорчина. По-моему, попадание «в десятку».
ДМ Согласен, Иван провел фантастическую работу с Госоркестром – музыканты стали соратниками каждого конкурсанта. Никифорчин вырастает в блестящего мастера: помимо отличной мануальной техники, «понятных рук», он проявил чуткость и художественный вкус.
ЕК Расскажите о жюри, в котором появились новые персоны. Существуют ли критерии приглашения?
ДМ Есть костяк нашей команды, который сложился с 2019 года, когда я впервые возглавил жюри пианистов на Конкурсе имени Чайковского по приглашению Валерия Гергиева. Команда – ключевое слово, оно подразумевает объединение единомышленников. При этом главное в жюри, как я считаю, независимость, неангажированность. У меня никакое лоббирование в принципе невозможно. Чтобы кто-то звонил, говорил: «Пропусти моего, поддержи» – это исключено. На мне самом больше ответственности, когда играют крещендовцы, из «Новых имен», из проекта «Диалог поколений»: с них спрос в три раза больше. Вы же помните, когда Саша Малофеев неудачно сыграл на первом туре предыдущего Конкурса Чайковского, я – со слезами на глазах – не мог голосовать за него. И сказал всем членам жюри, что решение должно быть объективным. Тогда даже мем в Интернете появился: картина «Иван Грозный убивает своего сына», но только с нашими с Сашей лицами. Но мы с ним обсудили потом эту ситуацию, и это его, напротив, закалило. И сейчас со Льва Бакирова, с Елисея Мысина, который во многих моих фестивалях уже семь лет, спрос вдвойне. Считаю, что Елисей во втором туре мог сыграть удачнее – что-то с ним произошло, он заволновался. Все-таки серьезнейший конкурс, где трансляцию смотрят миллионы человек. А он, конечно, был одним из претендентов на победу – за эти годы Елисей невероятно вырос. Но он все понял, сейчас уже поехал играть концерты в Европе, будет учить новый репертуар. Он не сойдет с дистанции, как и другие грандпиановцы, которые делают головокружительные карьеры.
Саша Довгань, к примеру, открывает фестиваль в Люцерне, играет в Вербье. Ее концертами занимается Франко Паноццо, импресарио Григория Соколова, который и сам взял ее под свою опеку. Ее карьера выстраивается очень умно, дозированно, где каждый концерт – знаковый, в серьезных залах. Как и у Саши Малофеева – он за последние несколько лет выступил, кажется, со всеми ведущими западными коллективами и дирижерами.
Если вернуться к вашему вопросу, то впервые с нами Винченцо Бальцани – опытный «жюрильщик», такой «итальянский Доренский». Он преподает в Вероне и в Миланской консерватории, организовал Конкурс имени Скрябина в Италии и вообще поклонник русской культуры. Когда меня с ним познакомили, и я узнал, что они встречались с Сергеем Леонидовичем, то понял, что это наш человек. Что касается остальных, то они все уже бывали в жюри – и Фредди Кемпф, и Валерий Пясецкий, и Максим Могилевский, и Хидеко Кобаяши, которая училась у отца Максима – Евгения Могилевского в Московской консерватории. Легендарный Юстус Франтц, вошедший в нашу команду, заряжал своим позитивным настроем. Только что, в мае, он отметил 80-летие, выступив в Петербурге. Рена Шерешевская, также впервые в нашем жюри, справила юбилей прямо в дни конкурса. Мы ее объявили со сцены КЗЧ как Рену Дебарговну Канторову. Она чудесный человек, мудрая, остроумная. Ее класс в Париже – настоящая кузница кадров. Думаю, что мы будем ждать на следующих конкурсах от нее очередных «фриков»: так уж получилось, что она притягивает к себе учеников с неординарным взглядом на музыку.
ЕК Все ждали, как развернется интрига с Гран-при, будет ли второй рояль. И вы не разочаровали ожиданий.
ДМ Да, на двух предыдущих конкурсах Саша Малофеев с Сандро Небиеридзе, и Сергей Давыдченко с Петром Акуловым шли на равных. Я в последний момент предлагал сделать два Гран-при, и члены жюри поддерживали и радовались, что есть возможность присудить второй рояль, от чего в ужас приходила фирма «Ямаха». Это же происходило каждый раз спонтанно, но мы как-то совместными усилиями находили, как решить вопрос получения второго рояля.
ЕК Вы анонсировали с самого начала, что подарите свой личный рояль. Расскажите, что это за инструмент?
ДМ Рояль фирмы «Ямаха», ему десять лет, и под меня была специально сделана утяжеленная механика. Это экспериментальный инструмент еще и потому, что я поставил туда полный комплект стейнвеевских молотков. У «Ямахи» очень яркий, немного прозрачно-стеклянный звук, но в домашних занятиях это хотелось смягчить, чтобы была возможность выработки певучего туше. Для этого и нужна более тяжелая трактура, чтобы пальцы прилагали усилия, извлекая звук. Считаю, что домашний рояль должен отличаться от концертного, это лаборатория, где рождаются не только художественные замыслы, но и решаются технологические задачи. Это говорит вам человек, который до 23 лет, до победы на Конкурсе Чайковского, дома занимался на пианино «Тюмень». Сейчас у меня было три рояля, и вот один я решил подарить. Его получит Лев Бакиров. Поскольку «Ямаха» официально ушла с рынка, насчет второго буду думать, но в любом случае через десять дней и Кирилл Роговой также будет иметь рояль.
ЕК Было заметно по публике в зале, что людям нужен раз в год крупный музыкальный конкурс, объединяющий и слушателей, и артистов, и педагогов. Что нас ждет в следующем году?
ДМ Конкурс имени Рахманинова. Мы его проводим на год раньше, чтобы дальше войти в планируемый график: раз в два года будут проходить в очередь конкурсы Чайковского и Рахманинова – как Олимпиада и Чемпионат мира по футболу. И на Втором конкурсе имени Рахманинова международность будет еще усилена.
