Этой постановкой дирижер Теодор Курентзис одновременно завершил освоение триады моцартовских опер на либретто Да Понте – напомним, что месяц назад он исполнил с новосибирскими коллективами в ММДМ «Свадьбу Фигаро» и «Так поступают все». Сотрудничество с продюсерским центром Classica Viva позволяет Теодору Курентзису почувствовать себя в гипотетической роли руководителя Глайднборского или даже Зальцбургского фестиваля, делая кастинг среди известных западных вокалистов.
Действительно команда подобралась сильная, интересная, но, тем не менее, нельзя согласиться с Президентом Classica Viva Вадимом Солодом, что в России певцы так уж сильно проигрывают. Недавняя премьера «Так поступают все женщины» в Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко как раз показала, что певцы-то есть, и очень хорошие, и великолепно поющие Моцарта, но только их надо не всегда искать среди титулованных звезд. Возвращаясь к услышанному в КЗЧ, отмечу, что бесспорным попаданием в типаж стала Симона Кермес (Донна Анна) – тут и тембр голоса, и темперамент, и масштаб музыкантской личности, и восприимчивость к пожеланиям дирижера. Сопрано из Германии, поющая широчайший барочный репертуар, в Моцарте нашла «золотую середину» между аутентикой и академизмом, и была в равной степени прекрасна и в ансамблях, и в сольных ариях.
Остальных певцов несколько подвела непростая акустическая ситуация КЗЧ. Скажем, из середины амфитеатра порой недостаточно хорошо были слышны Дон-Жуан (Симоне Альбергини) и Лепорелло (Натан Берг). Бас-баритон Альбергини был очень хорош в лирических и комических эпизодах, а в драматической кульминации в финале оперы его голос «утонул» в оркестровом сопровождении (вообще, проблема оперного оркестра на сцене, баланса звучания так до конца на этой постановке не была разрешена). Не слишком соответствующей амплуа Донны Эльвиры оказалась Наташа Марш (Великобритания). Это сопрано – скорее, лирического свойства, и в ее муки от ревности не слишком верилось. Пожалуй, у Марш обнаружились и некоторые певческие проблемы, в частности, слабоватый нижний регистр, что дополнительно придало легковестность ее образу. Очень симпатично выглядела Джаэль Азаретти (Франция) в партии Церлины, которая в ее интерпретации выглядела наивной простушкой без тени кокетства. Бас-баритон Д’Арси Блейкер, разрекламированный на пресс-конференции как выдающийся Мазетто, показался просто хорошим певцом, а вот Шон Мэти (Оттавио) действительно оказался не только обладателем красивого, мягкого тенора, но и профи в области моцартовского стиля. Командор (с раскрученным именем Майкл Джордж) выглядел просто ходульным персонажем, демонстрируя «разболтанный», дребезжащий голос. Кроме солистов, в постановке принял участие Камерный хор Бориса Тевлина, который достойно исполнил свою небольшую партию.
Впрочем, главным героем вечера стал оркестр Musica Viva и маэстро Теодор Курентзис, добившийся высочайшего качества звучания оркестра и отличного певческого ансамбля буквально за считанное количество репетиций. Индивидуальность маэстро проявилась в ощущении темпа музыки, ее живости или, как говорят сейчас, «драйве». Были и некоторые интересные детали: например, психологически обоснованной вышла сцена узнавания Донной Анной убийцы отца в Дон Жуане (первое действие). После специально приглушенной фразы в оркестре, последовал настоящий взрыв – и инструментальный, и вокальный, где Симона Кермес феерически спела знаменитое «Теперь, все известно». Думается, что идя по пути именно психологического осмысления оперной ткани, дирижер сможет сделать настоящие художественные открытия. А вот пристрастие Курентзиса к медным духовым инструментам в партитуре Моцарта, сыграло с ним недобрую шутку: выведенные чуть ли не в солисты валторны всю дорогу фальшивили и играли в нарочито «народной» манере, портя самые красивые эпизоды.
Удачно вышли и режиссерские находки Курентзиса: например, колоритно выглядело появление прямо из зала исполнителя на мандолине в Серенаде Дон-Жуана, а в «Арии со списком» Лепорелло извлекал с пульта дирижера журнальчики явно не невинного содержания и смущал им бедняжку Эльвиру.
В целом, спектакль получился живой, увлекательный, событийный, и можно лишь присоединиться к сожалениям организаторов о том, что такая серьезная творческая работа делается на один показ. И последнее: желая быть на уровне западного оперного дела, неплохо было бы позаботиться о бегущей строке с переводом арий и речитативов; понадеемся, что в запланированной на ноябрь «Золушке» Россини этот момент будет учтен.
