Два года назад, исполняя Шестую Малера в Москве, Курентзис обещал, что это будет «такой духовный Малер, не американский». Запись, сделанная после концерта, превосходна, но она не просто американская, она голливудская. Говоря о том, что без венского гения не было бы современной музыки – ни Шёнберга, ни Лахенмана, – дирижер молчит о киномузыке.
А ведь она многим обязана энциклопедии звуковых спецэффектов, которую представляют собой симфонии Малера, в том числе Шестая с коровьими колокольчиками и ударами гигантского молота.
Курентзис – большой мастер спецэффектов, и выбор Шестой в качестве первого малеровского релиза в его дискографии можно считать идеальным. Партитуру, даже для Малера очень пеструю, он рассмотрел под микроскопом, распознав в ней мириады звуковых форм жизни. Это производит огромное впечатление благодаря великолепной игре музыкантов оркестра musicAeterna (какие соло, тембры, группы!) и волшебникам со студии Sony, которые творят настоящие чудеса.
Но «разобрать на болтики» эту махину мало, надо ее собрать заново. У маэстро, для которого шокирующее воздействие на слушателя часто становится основным принципом драматургии, с этим проблемы во всем классикоромантическом оркестровом репертуаре. Доводя до предела самобытность некоторых эпизодов первой части, Курентзис получает то звуковой триллер, то оперетку, то диснеевскую сказочность и даже мультяшность. Впрочем, эта полистилистика предзадана композитором, и дирижер использует ее в своих целях, мастерски справляясь с капризной формой первого Allegro.
Не все просто и с магистральной мыслью симфонии, известной под заголовком «Трагическая». Курентзис говорит, что это «произведение, которое разрешает нам всем побыть сентиментальными», что это не трагедия. Но именно благодаря неустанным поискам впечатляющих звуковых эффектов и желанию поразить слушателя появляются леденящие душу эпизоды с коровьими колокольчиками в первой части, инфернальный свист флейт во второй, а вступление к финалу кажется картиной мира после Апокалипсиса (кстати, с абсолютно киношной звуковой заставкой, почти как у 20th Century Fox).
Скерцо дает дирижеру возможность выступить в своем любимом жанре монтажа аттракционов, зато Andante, сыгранное с необычайной тонкостью нюансировки, предстает той прекрасной мечтой о влюбленности, о которой Курентзис столько говорил, островом такой красоты и искренности, какую он нечасто себе позволяет. Финал, за исключением нескольких вторжений иной реальности, совершенно убеждает в том, что трагедии тут нет, скорее это эдакая Одиссея с захватывающими дух поворотами сюжета. И напрасно Курентзис хочет отмежеваться от американского Малера – его голливудская по масштабу и высокотехнологичности сага получилась очень впечатляющей и точно станет вехой в обширной дискографии Шестой.
