Почерк эпохи

18 сентября исполнилось 100 лет со дня рождения Арнольда Каца (1924-2007), основателя, художественного руководителя и главного дирижера Новосибирского академического симфонического оркестра. Новосибирская филармония начинает концертный цикл, который продлится до 31 октября. Снят документальный фильм о жизни и творчестве Каца. В краеведческом музее открывается тематическая выставка. В новосибирском метро запустили брендированный вагон, посвященный столетию маэстро. Почта России по заказу филармонии выпустила памятный конверт. «Фирма Мелодия» оцифровала записи Стравинского и Бернстайна, сделанные Арнольдом Кацем и НАСО в 1983 году.

Специально к памятной дате мы побеседовали с бывшим директором Новосибирской филармонии, ныне руководителем ее службы развития Владимиром Миллером и с управляющим НАСО Николаем Сизиковым.

Владимир Миллер

Арнольд Михайлович был заряжен идеей создания своего оркестра и абсолютно немеркантилен – совершенно не похож на некоторых других российских дирижеров, приезжающих куда-либо, зарабатывающих деньги и уезжающих. Кац приехал делать дело и оставался в Новосибирске до последнего дня. Думаю, он и сейчас был бы таким же.

Наверное, он смог бы реализовать себя и с другим оркестром. Нам просто повезло, что он выбрал наш город. Хотя сказать, что ему предложили здесь “золотые горы” нельзя, долгие годы у нас не было своего зала. Кац занимался всем: пытался, обивая пороги, добыть музыкантам жилье, живо интересовался их здоровьем и старался помочь, если было необходимо, следил за тем, чтобы своевременно выплачивалась зарплата, и так далее. Он был колючим в разговорах с властью, за это ему “прилетало”. Когда я в 1987 году пришел в Новосибирскую филармонию, Кац был народным артистом РСФСР. Люди из партийных органов говорили мне тогда, что “давать” ему народного артиста СССР пока рано, он как-то “неправильно” себя ведет. Это звание Арнольд Михайлович получил чуть позже.

Я его помню всяким: ироничным, саркастичным, прямолинейным и категоричным, “взбрыкивающим”, но отходчивым. При этом он очень уважительно относился к людям. Показателен в этом плане 1998 год, когда мы, бюджетники, по восемь месяцев не получали зарплату. Я брал с собой Каца как “пушку” и просил деньги у бизнеса. Он не чурался со мной ходить. Единственное – случались моменты, когда маэстро мог не очень уклюже пошутить. Мы-то привыкли к его шуткам, а банкирам порой приходилось объяснять.

Мой отец ушел из жизни довольно рано, и Арнольд Кац в каком-то смысле мне его заменил. Удивительный человек, с которым в трудные, переломные моменты жизни всегда можно было посоветоваться. Не обязательно я принимал его советы. Но прийти к нему, послушать… Подчеркну, во многих отношениях он был далек от реалий жизни, весь в музыке, заботах оркестра. Какую-то жизненную ситуацию мог не до конца понимать, но это ни о чем не говорит. В любом случае – каждое его пожелание, каждый его совет были продиктованы искренним желанием помочь.

Николай Сизиков

Что отличало не только Арнольда Каца, но и в целом то поколение дирижеров: они все работали на местах, были со своими оркестрами. Таких ведь на сегодняшний день немного осталось. У Арнольда Михайловича были возможности уехать и за границу, и в Москву, но он остался в Новосибирске, создал свой коллектив, всю жизнь с ним прожил и развивался. Ему приходилось искать музыкантов – в Москве, Санкт-Петербурге. Он привозил их в Новосибирск, создавал для них основу. Немногих дирижеров могу сейчас назвать, которых можно было бы в этом плане поставить рядом с Арнольдом Кацем. Пожалуй, Валерия Гергиева, Владимира Федосеева, Юрия Симонова… Возможно, Теодора Курентзиса, Александра Сладковского. Они живут своим коллективом. Остальные – как-то иначе. Контрактная эпоха: люди отрабатывают, что им положено, и двигаются дальше. Европейские принципы.

Реализовал ли Кац в полной мере свой талант именно с новосибирским оркестром? Думаю, да. Он создал коллектив таким, каким его себе представлял. У оркестра свой почерк, остающийся и по сей день. Сейчас становится популярной модель, когда дирижеры приезжают на работу в новый оркестр и привозят с собой штрихи. Арнольд Михайлович тоже привнес свое видение, собственные наработки. Мог ли он достичь большего в жизни? Полагаю, в Новосибирске он добился всего, чего хотел, коллектив шел за ним. Кац провел не одну премьеру, взрастил не одного солиста: это и Максим Венгеров, и Вадим Репин, имена можно перечислять и перечислять.

В оркестре я проработал с маэстро десять лет, играя на тромбоне. Пришел в 1995 году. Наиболее памятен для меня первый концерт с Арнольдом Михайловичем: мы исполняли Шестую симфонию Чайковского. В финале он опустил руки и дал нам – трем тромбонистам и тубисту – возможность самим сыграть хорал. Вроде бы и не дирижирует, а все понятно. Его отношение к музыке – наше впечатление на всю жизнь. Потом я много раз играл Шестую Чайковского, с разными дирижерами, но эталонным для меня остается исполнение с Кацем.

Арнольд Михайлович был ироничным, саркастичным – порой на грани дозволенного, мог довести до слез, но никогда не позволял себе унизить человека.

Как исполнитель он был наиболее интересен в русской музыке: Шостакович, Рахманинов, Чайковский. Десятая Шостаковича и Вторая Рахманинова были «визитными карточками» и оркестра, и дирижера. Можно смело это сказать.