Интервью
Биография французского пианиста Люки Дебарга могла бы стать отличным сценарием для музыкальной кинодрамы о путевке в жизнь. Бешеная популярность после конкурса Чайковского в 2015 году обеспечила Дебаргу полные залы, толпы поклонников, контракты с Sony Classical. Все, что связано с его именем, так или иначе, продолжает привлекать внимание профессионалов, ценителей, а также менеджеров авторитетных концертных площадок, охотно дающих добро на исполнение Люкой собственной музыки. В декабре публике «Зарядья» выпадет шанс услышать написанный им Квартет.
О композиции, исполнительском искусстве и о своем новом диске Люка Дебарг рассказал Юлии Чечиковой.
ЮЧ Люка, в вашем графике на ближайшие месяцы – несколько концертов на разных московских площадках. Самым интригующим мне показался тот, что пройдет в Большом зале «Зарядья» в декабре – в программу включено ваше новое произведение «Quatuor Symphonique».
ЛД Идея этого квартета возникла в 2014 году, когда у меня еще не было возможности ее реализовать. Не так давно, серьезно изучив обширный симфонический репертуар – в частности, Малера и Шостаковича, – я решил написать «симфонию» для квартета и фортепиано. Будущее камерной музыки, на мой взгляд, очень перспективно: малые исполнительские составы – дуэт, трио, квартет и квинтет – предоставляют неограниченные выразительные возможности, в отличие от более крупных коллективов. Посещение парижского Центра камерной музыки (об этом месте я узнал от своего хорошего друга, композитора Шарли Мандона), которым руководит виолончелист Жером Перноо – племянник дирижера Жака Перноо, также подействовало вдохновляюще. Там проводят совершенно необыкновенные концерты в очень скромной обстановке: шедевры камерной музыки исполняются стоя и наизусть. Я также познакомился с композиторами Жеромом Дюкро и Стефаном Дельпласом: встречи с ними явились для меня важным моментом – как в творческом, так и в человеческом плане.
ни одному атональному произведению не удалось объединить людей, подобно тому, как это смогли сделать симфонии Бетховена
ЮЧ Стефан Дельплас, если не ошибаюсь, ученик Пьера Санкана? Старшие товарищи помогли вам советом?
ЛД Конечно, их одобрительные комментарии очень важны для меня: Дюкро и Дельплас – единственные, кто отнесся ко мне не как к пианисту, но как к композитору. На мой взгляд, их произведения входят в число самых значительных из созданных в последние годы.
ЮЧ Какое место вы отводите сочинению музыки в вашем творчестве?
ЛД Я не могу объяснить, почему я пишу музыку… Так сложилось, что почти сразу возникло желание поделиться своими первыми работами с публикой. Возможно, это была не очень хорошая идея – я постоянно их переделываю, потому что не считаю удачными…
ЮЧ А как вы относитесь к объективной критике?
ЛД Каждый волен думать, как ему угодно. Кому-то моя музыка нравится, кому-то нет. Тот, кто считает, что «так нельзя играть или сочинять», конечно, по-своему прав, но зачастую от таких людей слышишь скорее «то, чего не надо делать», чем «то, что надо было бы сделать». Я всегда жду советов от тех, кому не нравится, как я работаю…
ЮЧ Что для вашей музыки имеет бóльшую ценность – интеллектуальная составляющая, эмоциональность и экспрессивность или виртуозность?
ЛД Каждое из этих слагаемых существенно. Именно их баланс делает произведение или исполнение качественным. Пустая виртуозность совершенно неинтересна: быстро нажимать клавиши, не внимая каждой ноте, способен и запрограммированный механизм. Но машина никогда не научится переживать музыку. Чрезмерная экспрессивность, которая идет вразрез с партитурой, может сильно подпортить исполнение, но и преобладание рассудка – тоже не гарантия полноценного результата. Стремиться соединить ум, сердце и пальцы – вот что необходимо, чтобы идти в нужном направлении, не вступая в противоречие с музыкой.
ЮЧ В каких стилевых направлениях вам было бы интересно себя попробовать? Насколько привлекательны для вас радикальные эксперименты современных авторов?
ЛД Я никогда не задавался вопросом стиля с точки зрения состава или интерпретации. Для меня это неправильный вектор, так как у каждой эпохи – своя идея стиля. Но язык Баха, Моцарта, Бетховена, Шопена, Брамса является универсальным, и независимо от того, в какую эпоху звучит их музыка, все равно будут появляться новые ключи, позволяющие проникнуть еще глубже в нее. Мы еще не закончили изучать пласт тональной музыки, и, думаю, этот процесс не прекратится никогда… Уже век как мы ищем что-то новое, но сегодня нам приходится констатировать, что ни одному атональному произведению не удалось объединить людей, подобно тому, как это смогли сделать симфонии Бетховена (его часто приводят в пример, чтобы оправдать некоторые современные произведения, оставшиеся «непонятыми»).
ЮЧ Но существуют определенные тенденции, и сейчас трудно представить композитора, который бы сегодня писал так, как в начале XX века.
ЛД Почему? Это возможно! При условии, что композитор не подчиняется каким-либо учреждениям и не нуждается в денежной помощи. Разумеется, если композитор создает музыку, чтобы заработать деньги, это представляет собой проблему… Но такая проблема существовала всегда!
Обязанность следовать неким догмам несовместима с творческим актом. И с исполнительством тоже: каждое поколение вырабатывает свой собственный академизм, которого будто бы надо придерживаться под страхом исключения. Но музыка и искусство в целом не имеют ничего общего ни с каким академизмом… Разумеется, есть авторитеты, влияния, которым можно следовать. Но единственные подлинные законы – это законы искусства: вот их жаль подвергать сомнению. Нам было легче ставить под вопрос подлинные законы искусства в XX веке, чем господство профессоров и специалистов в сфере культуры: это абсурд!
единственные подлинные законы – это законы искусства: вот их жаль подвергать сомнению
Так как отныне эстетическое суждение рассматривается как полностью субъективное, мы пришли к полной изолированности современного артиста, который продолжает поиски нового (впрочем, весьма романтические), от зрителя, который чаще всего уже не понимает предложенных ему произведений.
ЮЧ Давайте затронем тему отношений солиста с оркестром. После конкурса Чайковского вы как-то признались, что не можете отделаться от некоего момента противоборства, ограничения свободы в таком тандеме. Поменяли ли вы за это время свое мнение или, может, нашли для себя идеальный коллектив?
ЛД Опыт, который я приобрел в игре с оркестром за последние три года, позволил мне лучше оценить этот способ исполнения музыки. Пришло понимание, что, будучи солистом, я не должен довольствоваться изучением только своей партии, но обязан глубоко, до мелочей, знать партитуру фортепианного концерта. Иначе невозможно: репетиции останавливаются на этапе «монтажа», и не получается продвинуться вглубь произведения. На взаимодействие с оркестром часто отводится мало времени, поэтому надо быть чрезвычайно хорошо подготовленным.
ЮЧ Осенью в Москве вам предстоит вновь встретиться на одной сцене с Владимиром Юровским. Вы уже как-то выступали с ним и с Лондонским филармоническим оркестром.
ЛД Действительно, это было два года назад в Королевском фестивальном зале в Лондоне, мы играли Концерт № 24 для фортепиано с оркестром Моцарта. Прекрасное воспоминание… Как раз именно с маэ стро Юровским мы очень въедливо изучали все нюансы партитуры.
ЮЧ На YouTube популярно видео, где вы играете с другим мэтром – Михаилом Плетневым его Фантазию «Helvetica», посвященную Швейцарии. Чаще с Михаилом Васильевичем вы встречаетесь как солист с дирижером. Благо ли это для вас – концертирующий пианист за дирижерским пультом?
ЛД Конечно! Михаил Плетнев – гениальный музыкант! Его мнение чрезвычайно ценно для меня.
ЮЧ Расскажите о предстоящем релизе на Sony Classical. Это будет монографический диск? Почему для записи выбрали акустическое пространство Церкви Иисуса Христа (Jesus-Christus-Kirche) в Берлине?
ЛД Следующий диск полностью посвящен творчеству Доменико Скарлатти. За неделю мне удалось записать четыре часа музыки. Изначально существовала договоренность с Siemens-Villa в Берлине (в этом пространстве мы сделали с Янин Янсен, Мартином Фростом и Торлейфом Тедееном «Квартет на конец времени» Мессиана), но в последнюю минуту владельцы все отменили. Очень повезло, что Церковь Иисуса Христа в районе Далем (место примечательное, в частности, тем, что там много работал сам Герберт фон Караян) оказалась в это время свободна. Я решил играть на Bösendorfer VC280, исключительном инструменте. Идеальные условия позволили мне почти не прибегать к педалям, которые могут навредить музыке.
ЮЧ Сочинениями каких авторов пополнился за последнее время ваш репертуар? Помню, что на первом вашем диске была записана Соната Николая Метнера фа минор. Как думаете, по какой причине его фортепианная музыка исполняется в сотни раз реже, чем Рахманинова, к примеру, и в чем причина такого недостатка внимания со стороны исполнителей?
ЛД Метнер – великий композитор. Он также был фантастическим пианистом (послушайте записанную на пленку «Аппассионату» Бетховена в его исполнении). Все его сонаты в равной степени вдохновенны, полны поэзии и свидетельствуют о большом мастерстве. Возможно, он остается в тени потому, что его имя менее «привлекательно», чем Скрябин или Рахманинов. Порой совершенно нелепые причины отдаляют публику от некоторых творцов…
ЮЧ Насколько интересны для вас остальные 13 сонат Метнера?
ЛД Я рассчитываю сыграть все его сонаты, но впереди целая жизнь, и я уверен, что еще успею подступиться к ним! Все на меня давят – когда вы будете играть то или это?.. Но каждый год надо выбирать сольную программу, а значит неизбежно предпочитать одни пьесы другим. В своих актуальных программах я последовал привычной схеме: неизвестное произведение (Вторая соната Шимановского) соседствует с пьесой одного из классиков, в которую, как мне кажется, я сумел внести свой интересный вклад (пьесы Шопена, Соната № 32 Бетховена). К сожалению, программы для молодых пианистов часто определяются конкурсами: например, Соната № 32 выбрана потому, что это произведение считается технически очень сложным для исполнения, а, следовательно, позволяет пианисту продемонстрировать техничность. Это досадно, так как речь идет об одной из самых глубоких пьес репертуара, и очень важно избежать просто «виртуозного разучивания».
Я решил остановиться на одной сольной программе в год. Это обусловлено желанием вникать без спешки в выбранные пьесы. Когда достигаешь определенного уровня игры на фортепиано, нетрудно играть все что угодно, но невозможно предложить удачное исполнение, если постоянно менять программу. Мой преподаватель Рена Шерешевская говорит, что большее впечатление на нее производит тот ученик, который приходит с интересной интерпретацией одной единственной пьесы, чем тот, кто играет все без разбора, не задумываясь.
Обогащение репертуара, по моим ощущениям, должно происходить естественным путем. За три года у меня прибавилось более десятка фортепианных концертов и порядка десяти часов сольной и камерной музыки. Включая Скарлатти, я записал девять часов музыки для Sony Classical. Для кого-то это пустяк; для меня это очень существенно.
ЮЧ В вашем исполнительском искусстве сильно импровизационное начало. На ваш взгляд, импровизация предполагает чисто технический навык, которому можно обучить, или же для того, чтобы импровизировать, нужна природная предрасположенность?
ЛД Я не верю во врожденные качества. Способность к творчеству закладывается в детстве, в большей или в меньшей степени. Позднее этот базис можно нарастить, добавив знание. Но если нас самих не может взволновать произведение искусства или их творцы, то как увлечь слушателя? Без этой способности невозможно представить преуспевающего артиста. Если и существует какая-то предрасположенность, то это предрасположенность Любви, в духовном смысле конечно, не в сентиментальном…
Мне самому сложно оценить место импровизации в моих интерпретациях… Верно то, что я стремлюсь разобраться в нотном тексте настолько, чтобы ощущать себя свободным на сцене. Свобода не равна вседозволенности. Я говорю о том, что нужно дать музыке жить и петь, не пытаясь контролировать или смягчать интерпретацию. Следуя авторскому замыслу и тексту, можно одновременно оставаться свободным: именно так мы даем себе шанс передать эмоции.
ЮЧ В вашем расписании около 60 концертов в год. Тонизирует ли такой темп? Привыкли к постоянному присутствию огромного количества людей вокруг?
ЛД День на день не приходится… Иногда этот темп действует возбуждающе и придает силы, а иногда гонка физически и психически изматывает. Толпы я стараюсь избегать, насколько это возможно…
“Музыкальная жизнь” благодарит Анну Архангельскую за помощь в переводе
