События
Размышляя о внушительном «возрасте» фестиваля, испытываешь противоречивые чувства. Первое – изумление. Цифра-то немаленькая! В эти годы человек уже вступил в пору своей зрелости, размышляет о размере грядущей пенсии, за спиной у него большой жизненный багаж. Что такое почти 45 лет для музыкального события? Весомая и солидная цифра, внушающая благоговейное доверие. Но не слишком ли это солидный возраст для «современной музыки»? Что считать «современным» сегодня? Сомнение – вторая реакция… В поисках истины автор статьи отправилась на смотр композиций отечественного производства, созданных представителями разных поколений.
Концерт-открытие прошел в Большом зале Московской консерватории. По традиции в начале отгремела «Праздничная увертюра» Шостаковича – на протяжении многих лет она открывает фестиваль. Ответственная миссия перерезать красную ленту в честь начала музыкального парада выпала оркестру «Русская филармония», дирижеру Сергею Тарарину и солистке Екатерине Мечетиной.
Программа концерта имела особый замысел. Зачастую открытие знаменует череда премьер молодых композиторов, однако не в этот раз… На торжестве решили вспомнить композиторов второй половины XX столетия: «Их сочинения прошли испытания временем и вошли в золотой фонд отечественной культуры. Составляя программу всего фестиваля, мы хотели сохранить традицию преемственности, энергию творчества. Как говорил Густав Малер, “традиция – это передача огня, а не поклонение пеплу”. И мы хотим сохранить это пламя, которое осталось от наших предшественников, и передать его молодым мастерам», – заключает в своей приветственной речи худрук фестиваля, председатель правления Союза московских композиторов Сергей Жуков. Благородная идея, пусть Малер подобных слов и не произносил.
Главными героями концерта стали именинники этого года – Альфред Шнитке и Эдисон Денисов, а праздничный хоровод вокруг музыки юбиляров образовали сочинения Родиона Щедрина и Бориса Чайковского. «Золотые страницы “Московской осени”» – гласит заглавие концерта.
Шнитке, Денисов, Щедрин, Чайковский – композиторы московской школы, родившиеся на протяжении менее чем десятилетия. К началу 1980-х, с наступлением «Московской осени», они стали лицом советской музыки.
Альфред Шнитке – алхимик полистилистики, мастер мозаичных коллажей. Концерт для фортепиано и струнных был написан им в 1979 году, в момент признания музыканта официальными властями (Шнитке был избран в правление Союза композиторов). В этом сочинении заметно, как Шнитке отказывается привязывать себя к какой-либо одной эстетике или стилю. Тональность-атональность, джаз, минимализм, неоромантизм – все это применимо к различным отрывкам Концерта.
Мечетина с самого начала чутко реагировала на калейдоскоп настроений. Первые страницы концерта были проникнуты одиночеством. Фактура сползала все ниже в глубокие басы рояля – пол уходил из-под ног слушателей. Далее динамический взрыв: партия пианистки звучала объемно и выразительно на фоне грубого чеса струнных. С кошачьей грацией был исполнен коктейльно-джазовый фрагмент в сопровождении щипков контрабаса. После мефистофельской короткой фортепианной каденции – ожидаемый катарсис. В руках солистки безжизненно замирают заглавные четыре звука концерта. Красота увядает…
В 1970 году молодой Эдисон Денисов пишет свое первое оркестровое сочинение – «Живопись». Опус посвящен художнику и другу композитора Борису Биргеру. Влияние пластических искусств на мышление композитора очевидно. Если бы не атональный язык этого сочинения, то слушатель явственно мог бы распознать в этом опусе почерк Дебюсси или Равеля. Недаром автор озаглавил сочинение на французском языке. Отчетливый след музыки Пьера Булеза угадывался в пуантилистической последовательности звучаний вибрафона и колокольчиков.
Ведущий концерта Рауф Фархадов с актерским пафосом рассказал о картине Биргера – с изображением кровавой красной комнаты; ею и была вдохновлена «Живопись». Мастер слова, Фархадов точно подбирал художественные ассоциации; по его наводкам публика без труда могла нарисовать образ каждого сочинения программы.
Оркестр «Русская филармония» с партитурой Денисова справился отменно. Тарарин умело распределил динамические оттенки, отчего все тембровые пласты оркестровой ткани отчетливо прослушивались. И сами оркестранты демонстрировали высокий исполнительский уровень: ясные унисоны скрипок, качественная интонация у медной группы (большая редкость в наших широтах). Однако нынешней публике поди угоди: в момент почти шостаковичского оглушительного напора ценители прекрасного целыми группами покидали зал.
Открытие венчали безбашенным, юным и громогласным Первым концертом Щедрина (1954). Двадцатидвухлетний студент чуть не схлопотал «неуд» за этот дерзкий (по тем временам) опус. Музыка концерта лихо и безостановочно несется вперед, она заряжена жизненной энергией. Постоянное и неряшливо размашистое tutti напоминает хитовый Первый концерт Чайковского, однако частушечный перепляс уже выдает почерк Родиона Константиновича.
Екатерина Мечетина после первого отделения сменила нуарный демонический образ на обжигающе огненное платье. Внешнюю красоту дополняло совершенство технического оснащения, но в коде рояль просто влился во всеобщее ликование, растворившись в пятифортном оркестровом tutti.
Эстафету из прошлого задорный Щедрин передает молодым. Пора обратиться к современным реалиям: в программе фестиваля запланировано еще двадцать вечеров с музыкой ныне живущих авторов. Приятный бонус: к (пост-)(мета-)модерну можно приобщаться совершенно бесплатно – вход на фестивальные концерты в Большом зале Дома композиторов свободный. Сочинений написано столько, что хватит не на одну «Осень».
