События
Первая часть нового двухактного спектакля – «Перигелий» в хореографии Вячеслава Самодурова на специально написанную для постановки музыку композитора-авангардиста Владимира Горлинского. Вторая – «Знаем благую весть» худрука балетной труппы МАМТ Максима Севагина на музыку некоторых частей «Перезвонов» Валерия Гаврилина, которые исполнил Московский государственный академический камерный хор (Хор Минина).
Начало бытия
Вячеслав Самодуров в лучших традициях современного бессюжетного балета создал абстрактный спектакль, наполненный различными символами, рассказывающий об условном вневременном человеческом обществе, познающем этот мир и жаждущем права на существование. На сцене главенствуют космические образы: фантастический океан, громадные и небольшие, черные и красные планеты. С ними человечество (артисты в костюмах телесного цвета) активно взаимодействует, борется, но тщетно. Ему придется принять появление планет в этом мире. Балет Самодурова – совсем короткий (всего полчаса), но он насыщен и лирикой, и драматизмом, и разными эмоциями. Но эмоции здесь не кричащие, а глубоко запрятанные внутрь, и зрителю их надо воспринять и осознать. Такова же и пластика персонажей – Самодуров ее сделал напряженной, нервной, но не вызывающей. Местами она довольно острая и требующая большой выносливости от исполнителей. Артисты театра проделали большую работу по освоению этой своеобразной хореографии. Ее сложность настолько велика, что, по признанию некоторых исполнителей, им не всегда удавалось устоять на ногах. Но в спектакле по итогу они выглядели стильно, уверенно и раскованно.
Несмотря на короткий хронометраж, балет довольно разнообразен по смене аффектов и состояний. Первая картина получилась мистической и мрачной, вторая радовала лирикой, здесь хореограф поставил очень симпатичный и трогательный номер для дуэта солиста и солистки (Иннокентий Юлдашев и Анастасия Лименько). А вот третья картина – это постепенно развертывающееся действие, где первобытные эмоции зашкаливают все больше и больше. На сцене происходит перерождение: людей, воплощающих собой первоначальный период развития человека, осталось совсем немного, на их место пришло другое общество во вполне современных одеждах. Человечество смогло примириться с космосом и занять свое место во Вселенной – таков вывод этого спектакля.
Весьма необычную, но все-таки не совсем эксклюзивную музыку написал Владимир Горлинский: тут и электрозвук, созданный им, и специфические приемы звучания инструментов (например, не играющая флейта, а только шум от нее). Но в большинстве случаев язык и стиль музыки коренится все-таки в открытиях композиторов второй половины XX столетия, поэтому ожидаемого чувства нового так и не возникло, хотя молодой дирижер Федор Безносиков вытащил из данного произведения все, что было можно.
Кот, клубничка и туман
Совсем иным оказался балет Максима Севагина «Знаем благую весть». Балетмейстер взял семь номеров из симфонии-действа «Перезвоны» Валерия Гаврилина, заставив артистов МАМТ танцевать под практически всегда акапельное пение Хора Минина (дирижер-постановщик – Тимофей Гольберг). В спектакле хор целиком разместился в оркестровой яме, там же оказался и «оркестр» из ударных и кларнета. Действие началось после «Воскресенья», которое хор исполнял при закрытом занавесе. В «Посиделках» на сцене порхали девушки в легких розовых платьях с венками на голове. Севагин не использовал ни одного «народного» движения, но русский характер, образ узнавался моментально. Контуры нарядов и атмосферность хореографического текста создавали абсолютно весеннее настроение, по которому так скучаешь сейчас, в ноябрьские холода. Немного наивную, но светлую атмосферу усиливали звезды на небе, будто вырезанные рукой ребенка (удачная идея художника Марии Трегубовой). Самым ярким и запоминающимся номером всего спектакля стала «Страшенная баба». Севагин не стал развивать фантастический и мистический характер, заложенный в словах и музыке, а придумал очень легкое и обаятельное решение, создав искрометные танцы для дуэта (Евгений Жуков и Елена Соломянко) и кордебалета.
Важно отметить, что хореографический рисунок идеально вписался в ритм и структуру слов: здесь постановщик проявил подлинную музыкальность и большое чувство юмора. Второе качество характерно и для Трегубовой, которая в этом номере на сцену выкатила огромные плоды клубники, а в конце на заднике возникла выразительная морда черного кота с одним подмигивающим глазом. А вот эпизод «Скажи, скажи, голубчик», который Севагин, видимо, мыслил центральным в своем спектакле, оказался очень нудным. Пока в оркестровой яме разливался океаном плач-причитание сопрано, на сцене по всем техническим лекалам почти что классического балета страдала пара (Наталья Сомова и Иван Михалев). Молодой человек в итоге ушел в иной мир, а девушка погрузилась в скорбь. Но драматизма, столь слышимого в музыке, явно не хватало на сцене: все это выглядело слишком легковесно и как-то неестественно и мимолетно.
Шестой номер «Весело на душе» формально выглядел как отображение того, что зритель видел в финале «Перигелия» Самодурова: так создавалась перекличка двух авторов. Севагин вполне осознанно копировал почерк коллеги, но вау-эффекта, как известно, при повторе достичь трудно. Хореография здесь грешила однообразием, повтором движений, что сильно диссонировало с перетекаемой, свободной формой музыки. Тем временем позади артистов ярким пламенем загорелось красное, обжигающее Солнце-Ярило, воплощающее собой древнерусскую архаику. Но потом наступило затмение, и солнце заслонилось темным диском. Впечатленные этим действом люди падали на землю, и их тела покрывал туман. Однако спасение должно было прийти, и оно – в любви.
Финалом спектакля стала «Вечерняя музыка»: на сцене мужчины и женщины обретали гармонию и любовь в сердцах друг друга. Такая концовка рождала ощутимую аналогию с концом «Сотворения мира» Касаткиной – Василева, поставленного еще в начале 1970-х. Главным героем спектакля все же стал именно Хор Минина. Он просто положил зал на лопатки отточенностью и четкостью каждого пропетого слова, живым, почти осязаемым, дедами нашими сохраненным русским духом, который гениально воссоздал в «Перезвонах» Валерий Гаврилин. Вот где был настоящий космос и своя, отдельная Вселенная.
