Релизы
Роберто Аланье уже шестьдесят! Время неумолимо, но в случае с вокалом Аланьи все же более чем благосклонно, ибо певец на своем диске к юбилею продемонстрировал пик формы — и это далеко не предел. Давно ли он записывал любовные дуэты из опер Верди в звездном союзе с румынской сопрано Анджелой Георгиу в сопровождении оркестра Берлинской филармонии под управлением Клаудио Аббадо, с ней же на видео — оперы «Фауст» в Ковент-Гардене, фильм-оперу «Ромео и Джульетта» Гуно в естественных декорациях, «Тоску» Пуччини режиссера Бенуа Жако, мгновенно разлетавшиеся с прилавков? Давно ли Роберто познакомился с еще более очаровательной брюнеткой, польской сопрано Александрой Кужак, с которой сегодня живет в абсолютном счастье, воспитывая десятилетнюю дочь Малену? В своих соцсетях Роберто выкладывает развернутые видео, где готовит то огромную пиццу или лазанью для большой вечеринки с друзьями, то вместе с дочерью показывает, как хранят в ванной осьминога для экзотического ужина. Словом, все у тенора очень хорошо.
«Я думал, буду петь десять, максимум двадцать лет. А оказалось вдвое больше, и я все еще в форме после сорока лет на сцене!» Умения сохранять спонтанность, дышать моментом, варьировать нюансы, полученные артистом в юности, слышны и в новом альбоме. Его он записал, чтобы «отметить свои достижения — вкусы и страсти». Из нового — ария главного героя «Почтальона из Лонжюмо» Шаплу Mes amis, écoutez, в которой верхняя ре досталась Аланье, по его признанию, уже не так легко, как раньше, но проинтонировал он ее блестяще, мгновенно создав настроение вместе с оркестром. Из нового — и ламентозно-дельартовская ария Аскания Ogni pena cchiù spietata из первой комической оперы Перголези «Влюбленный монах», где лицедей Аланья аффектированно утрирует всхлипы страдающего героя. Здесь Роберто использует причудливый неаполитанский диалект, как в Венето, произнося букву «s» в «spietata» и «speranza» как «ш» — на австрийский манер. Мы понимаем, что барокко — не самое сильное звено, зато как изысканно звучит здесь оркестр — отдельное счастье этого альбома. Венский Morphing Chamber Orchestra, где Morphing — не название местности, а характеристика состояния, означающая что-то вроде «превращения». Скрипач и альтист Томаш Вабниц собрал его из музыкантов из пятнадцати стран, включающих Россию, Украину и Польшу. Звук Morphing необычайно богат, чувственен, ярок, да и как он отвечает настроениям певца, открытого миру.
В этом альбоме нет ни калафов, ни герцогов, ни прочих заезженных оперных шлягеров. Нет здесь и Беллини с Доницетти, нет Моцарта, тем более ничего мелкоколоратурного — это не про Аланью, который признается, что не любит трюки, но жить не может без спонтанности и искренности чувств. Есть целых две арии про «славянскую душу». Это думка Йонтека «Шумят ели» из «Гальки» Монюшко, где он поет припев Oj, Halino, oj, jedyna. Dziewczyno moja! так, что сердце разрывается. Ну и встык еще один мужской плач — прощальная ария Ленского, которую он давно исполняет в концертах, но на сцене Ленского целиком так и не спел — все впереди. А вот «Песню Индийского гостя» Римского-Корсакова он решил дать на французском, но это не только не портит оригинал, но заставляет его сиять еще сильнее. В таких редкостях, как баркарола Секста Nymphes attentives из «Полиевкта» Гуно, задорная «Серенада» из «Миллионов Арлекина» Дриго и упоительная французская серенада Au clair de la lune Леонкавалло, он не скрывает чувства собственного превосходства от освоения незапетого материала. Ну а для финала Аланья приберег совсем уже убойные шлягеры для казино вроде Be My Love Бродского и Sognare, сочиненную в двадцать лет.
