Прогулка
Мы оставили нашего героя и его спутников — Альму Малер и филолога и музыковеда Фридриха Спиро — под пиниями на обочине Аппиевой дороги. Это атмосферное место, связанное с апокрифическими преданиями об Иисусе Христе, с историей Римской империи, композитор посещал во время визитов в итальянскую столицу в 1907 и 1910 году — подтверждением тому являются дневники Альмы, а также серия известных фотографий. На них Густав шагает, деловито подбоченившись, по стертым туфовым булыжникам античной магистрали, рядом поспевает его супруга, поддерживающая полы длинного клетчатого плаща; ее лицо скрывает тень от широкополой шляпы, декорированной цветами.
Из всех зеленых комплексов и природных заповедников Рима и его окрестностей Малера привлекла эта, самая протяженная достопримечательность — археологическая тропа с ее памятниками: катакомбами и раннехристианскими некрополями, акведуками, руинами вилл, алтарей, усыпальниц и средневековых укреплений. Неизвестно, что в большей степени поразило Малера — необычный ландшафт грандиозного по своим масштабам парка (более 4,5 тысяч гектаров) или богатая история Виа Аппиа Антика: в разные эпохи regina viarum («царица дорог, вдаль ведущих») служила стратегическим военным целям, была главной торговой артерией империи и священным путем паломников, вдоль нее возводились храмы, устанавливались распятия, вырастали кладбища. Если бы Малер задумал написать «Римскую» симфонию, то одна из ее частей могла бы иметь название «Что мне рассказывают многовековые камни». Аппиа Антика — словно мост между двумя мирами — реальным и исчезнувшим в глубине веков; прогуливаясь по ней, легко потерять счет времени и просто бесцельно идти вперед — маршрутом, по которому более двух тысячелетий назад маршировали отряды римских легионеров, тянулись к гаваням Средиземноморья караваны с грузом. Живописные пейзажи с развалинами древних стен, остатками былого величия предков, — красивые напоминания о бренности плоти и «всякой вещи», а ряды изящных пиний с их кронами, похожими на облако,— о неизменном обновлении природы. Не правда ли, это так созвучно темам «Песни о земле», законченной Малером в 1909 году? «Земля весною снова расцветает, и вечно, и везде светло синеют дали! Вечно… Вечно…»
Итальянским специалистам пока не удалось точно определить, на каком отрезке многокилометровой Аппиевой дороги Малер и его спутники были запечатлены неизвестным фотографом, но один из кадров точно сделан на Аппиа Нуова, с видом на акведук Клавдия. Стоит отметить, что несколько лет назад, после пандемии, в окрестностях археологического парка стали регулярно проводить музыкальные фестивали, и в их программах уже несколько раз встречались камерные пьесы Малера.
Via Appia Antica, Via Appia Nuova
Как добраться: станция метро Colli Albani/Parco Appia Antica; на 118-м автобусе до остановки Caffarella
Обратимся вновь к дневникам Альмы. Фридрих Спиро, по ее оценке, был более чем компетентен в вопросах истории Древнего Рима и «знал поименно каждый камень Форума». Можно предположить, что после репетиций с оркестром Академии Санта-Чечилия Спиро нашел возможность провести Малеров по одному из главных археологических памятников «Вечного города»: композитор своими глазами увидел коринфские колонны разрушенного храма Сатурна, барельефы «Трофеи Иерусалима» на внутренней стороне триумфальной арки Тита — «родоначальницы» всех последующих аналогичных арок, золотой мильный камень — древнеримский аналог нулевого километра, алтарь бога огня Вулкана — одно из старейших религиозных сооружений Рима и многие другие достопримечательности античного мегаполиса. За последние сто лет Форум коренным образом не поменял свой облик, чего не скажешь о другом монументе, расположенном в районе Марсова поля вблизи Тибра и непосредственно связанном с концертами Малера 1910 года. Речь о Мавзолее Октавиана Августа.
На актуальной карте Рима, чуть в стороне от популярного маршрута вдоль Виа дель Корсо с конечной координатой на Пьяцца дель Пополо, можно заметить внушительных размеров ротонду. Еще несколько лет назад туристы обходили стороной этот заброшенный археологический объект, огороженный забором и внешне не представляющий большого интереса. В перечне римских памятников он долгое время находился среди аутсайдеров — забытых и проблемных построек, доставшихся современным градостроителям в наследство от имперского строя. Попытки интеграции Мавзолея Октавиана Августа в окружающее пространство предпринимались в начале ХХ века, причем довольно успешно, чему Малер стал свидетелем. Но обо всем по порядку.
По возвращении из египетской кампании (31 год до н. э.) первый единоличный правитель Римского государства Октавиан Август загорелся идеей возвести себе и своим родственникам усыпальницу. На тот момент ему было всего тридцать пять лет. Выбранное им для строительства место на возвышенности казалось идеальным, и сам проект выглядел невероятно претенциозно. Считается, что источником вдохновения для Октавиана Августа послужили эллинистический стиль гробницы Александра Великого, а также величественный Галикарнасский мавзолей — шедевр античного зодчества, повлиявший на всю последующую мировую мемориальную архитектуру. Август рассчитывал если не превзойти предшественников, то по меньшей мере потягаться с ними в великолепии убранства и масштабности самого замысла. Отчасти ему это удалось: в истории Древнего мира римский мавзолей по сей день остается крупнейшим ритуальным строением круглой формы (как тумулусы — могильники этрусков), его максимальный диаметр составляет почти девяносто метров, а высота — не менее сорока пяти, что соответствует верхней точке холма Пинчо. Греческий историк и географ Страбон писал, что из всех памятников Марсова поля наиболее запоминающийся — засаженный кипарисами курган на основании из травертина, доверху покрытый вечнозелеными садами. В отделке внутренних помещений мавзолея использовались драгоценные породы мрамора, у входной арки возвышались два египетских обелиска из розового гранита, позже перенесенные на Пьяцца дель Эсквилино и Пьяцца дель Квиринале. Внутрь вела короткая лестница с колоннами, поддерживающими бронзовые таблички, на которых был выгравирован перечень заслуг Октавиана Августа. В центре помещалась погребальная комната с фамильными урнами. Со временем империя пришла в упадок, и, как и многие античные памятники, этот грандиозный монумент стал жертвой вандалов. Впоследствии его многократно перестраивали, пытаясь приспособить под нужды новых владельцев. В 1907 году, после передачи в ведомство муниципалитета Рима, бывшая гробница была преобразована в концертный зал Auditorium Augusteo. О его интерьерах можно судить по немногочисленным фотографиям того времени. После реставрационных работ, инициированных правлением Академии Санта-Чечилия, итальянская столица, наконец, получила новую современную сцену и зал, вмещающий до четырех тысяч слушателей. Масштабам площадки соответствовало техническое оснащение и грандиозных размеров орган работы туринского мастера Карло Вегецци Босси. Инструмент имел 81 регистр, четыре мануала и педаль.
Густав Малер дважды выступал в Augusteo в 1910 году — 28 апреля и 1 мая. Обе программы выглядели многообещающе: первый вечер открывала европейская премьера Сюиты из оркестровых произведений Баха, составленной Малером в 1909‑м для Нью-Йоркской филармонии. По заказу композитора фирма Steinway привезла в Италию специально сконструированный клавесин. Малер одновременно играл на нем и дирижировал. Второе отделение — портрет двух Рихардов — «Великого» (Вагнера) и «Малого» (Штрауса). Первый был представлен «Зигфрид-идиллией» и увертюрой из оперы «Тангейзер», второй — симфонической поэмой «Веселые проделки Тиля Уленшпигеля». Майский вечер включал не только «коронный» германо-австрийский репертуар, в котором Малер прославился как дирижер: центральное место было отведено Шестой «Патетической» симфонии Чайковского. Планировался и третий концерт, но гастроли пришлось досрочно прервать. О причинах такого решения Малер сообщил импресарио Норберту Солтеру: «С этим жалким и вялым оркестром я могу играть только по моим голосам». Критика в адрес музыкантов Академии Санта-Чечилия встречается и в письме голландскому единомышленнику Малера, Альфонсу Дипенброку: «Я пересекся здесь с Менгельбергом и его супругой. Своей бодростью он действует на меня неизменно благотворно. Его успехи в Риме поистине необыкновенны. Кажется, он лучше меня знает, как справиться с этим невероятно разболтанным оркестром. Я же послезавтра уезжаю, ибо совершенно не в состоянии выносить здешнее свинство».
В момент крайнего раздражения Малер не выбирал выражений, что выходило ему боком и нередко становилось лишним поводом для контратак многочисленных недоброжелателей. Вероятно, после инцидента в Риме их количество только возросло. Альма вспоминает: «Менгельберг по простоте душевной невольно стал виновником крайне неприятной ситуации. Он предупредил Малера, чтобы тот не терпел от оркестрантов глупости: они были подобраны как попало и абсолютно недисциплинированны — словом, нуждались в твердой руке. Чтобы вывести их из летаргического сна, помогли бы даже угрозы и оскорбления. Малеру не нужно было повторять дважды. Менгельберг и не подозревал, что проявление мягкости никогда не считалось его недостатком. Вооружившись словарем, Густав набросился на оркестр, в манере, вполне оправданной; поскольку сезон уже подходил к концу, часть коллектива, с которым Менгельберг только что выступал в Риме, уехала в тур по Южной Америке. Но — незаслуженно или нет — когда Малер сказал, что теряется в догадках, какое именно слово больше подходит для характеристики оставшихся оркестрантов — stupidità (глупость) или indolenza (лень), — они все как один вскочили со своих мест и покинули зал. Малеру стоило большого труда довести концерт до конца, поскольку оркестр прибег к тактике пассивного сопротивления. Успех был, соответственно, весьма умеренным, так что, сойдя с подиума, Малер безотлагательно перечеркнул последнюю дату. Мы раньше срока прибыли в Вену, в отвратительном настроении, и обнаружили искаженную версию истории с Санта-Чечилия во всех газетах — все вокруг судачили об этом».
Объективности ради, вероятно, стоит привести рядом со словами Альмы фрагмент из воспоминаний графа Сан-Мартино-э-Вальперга, на тот момент президента Академии: «Все еще пульсирующее переживание, связанное с выступлениями Малера в Риме в 1907 году, заставляло публику трепетать в предвкушении новой встречи. Ни у кого не было сомнений, что она, как и две предыдущие, подарит изысканное художественное впечатление. Вместо этого на подиуме появился больной, уставший человек, которому гений еще ниспосылал редкие вспышки энергии, прежде чем его поглотило затуманенное безразличие. Долгожданный концерт завершился в опустошающем холоде».
Продуктивного диалога приглашенного гостя и оркестра Санта-Чечилия не получилось, и, кажется, что современные итальянские музыковеды, осознавая всю неоднозначность темы пребывания Малера в Риме, до сих пор предпочитают держаться от нее на расстоянии. Ощущается некая табуированность этого сюжета, иначе как объяснить такое скудное число его исследований на языке Данте. Зато в последнее время возникает все больше сведений об обстоятельствах прекращения работы и последующего сноса Augusteo Auditorium. 20 мая 1936 года Сан-Мартино обратился к жителям Рима: «Старый Augusteo навсегда закрыл свои двери для музыки. Он просуществовал двадцать восемь лет, и в течение этого периода на трибуне бывшего античного мавзолея появлялись прославленные исполнители из разных стран, в его стенах звучали прекраснейшие хоровые и оркестровые произведения. Каждый автор стремился услышать свое творение в этом зале, и каждый музыкант желал продемонстрировать силу своего таланта в этом храме. <…> Теперь Мавзолей Августа должен вернуться к своим истокам, к своему изначальному предназначению — хранить память об одной из величайших фигур в мировой истории — императоре Августе». Произнося эту речь, Сан-Мартино не мог представить себе, что столица мира и Королевская Академия Санта-Чечилия, которой он десятилетиями служил верой и правдой, останутся без крупного концертного зала более чем на полвека. Фашистский режим в те годы достиг наивысшего авторитета и поддержки масс, и многие итальянцы свято верили в грядущее превращение Рима в главный мегаполис Новой Империи — с возвеличиванием античных памятников и созданием впечатляющих современных кварталов. Свою ошибку и ее трагические последствия Сан-Мартино осознал лишь в последние годы жизни, после краха диктатуры Муссолини. Академия же обрела достойную площадку только со сменой тысячелетий: в декабре 2002 года был открыт Большой зал Auditorium Parco della Musica — многофункционального комплекса в футуристическом стиле (проект Ренцо Пиано) в районе Париоли. В судьбе Мавзолея Августа также появился проблеск надежды — на Марсовом поле идут реставрационные работы, профинансированные домом Bvlgari и порученные известной нидерландской компании OMA и обладателю Притцкеровской премии Рему Колхасу. Круглая гробница возьмет на себя музейную функцию и будет вписана в модернизированный и заново благоустроенный городской ландшафт. Окончание работ намечено на 2026 год.
Как добраться: станция метро Colosseo
Мавзолей Августа Piazza Augusto Imperatore
Как добраться: от станции метро Piazza di Spagna по Via della Croce в сторону Тибра, обойти базилику Сан-Карло-аль-Корсо на Via del Corso
***
Упомянутое выше письмо Дипенброку с жалобой на оркестр Академии Санта-Чечилия было составлено Малером на бланке отеля Quisisana, расположенного на Пьяцца дель Эседра, 57. На современной карте Рима такого адреса не найти, так как в 1953 году постановлением Капитолийского городского совета Пьяцца дель Эседра сменила название и стала именоваться Пьяцца делла Репубблика (площадь Республики) — в честь новой формы правления. Таким образом, ассоциация с архитектурной особенностью места — застройкой по периметру древней экседры (открытой полукруглой арочной ниши), придающей площади ее необычную форму, — исчезла. Интенсивное благоустройство этого района началось в 1870‑х, и к концу века Пьяцца дель Эседра (Репубблика) обрела свой индивидуальный облик — с двумя симметрично расположенными палаццо с галереями (проект Гаэтано Коха) в неоклассическом стиле. Отель Quisisana занимал этажи правого здания-близнеца, о чем свидетельствуют открытки начала XX века: на них хорошо видна большая вывеска «Hotel Quisisana»; на обороте карточки в рекламных целях перечислены преимущества размещения — высокий класс обслуживания, расположение в двух шагах от железнодорожной станции (вокзала Термини), комфортные условия, соответствующие актуальным требованиям.
В центре площади Республики был установлен фонтан, украшенный бронзовой скульптурной группой обнаженных наяд, символизирующих четыре водные стихии (работа Марио Рутелли). Во время визитов Малера в Рим композиция выглядела несколько иначе — на тот момент в ней отсутствовала фигура Главка, побеждающего тритона. Неизвестно, выходили ли окна номера Малера на проезжую часть, но если допустить такую вероятность, то композитор мог хорошо рассмотреть ванвителлианский фасад базилики Санта-Мария-дельи-Анджели-э-Мартири — еще одной достопримечательности на Пьяцца делла Репубблика, в восточной ее части. Храм в честь Пресвятой Девы Марии, ангелов и мучеников — шедевр гениального Микеланджело, построенный на месте античных руин грандиозного банного комплекса — терм Диоклетиана. Это необычное обстоятельство позволило объединить, казалось бы, несовместимые вещи — традиции Римско-католической церкви, величие истории Древнего Рима и новаторские идеи эпохи Возрождения. 86‑летний Микеланджело разработал нетривиальный план интеграции базилики в стены терм, но позднее, к середине XVIII века, в результате нескольких реконструкций Санта-Мария-дельи-Анджели-э-Мартири получила иной внешний вид, отвечавший тенденциям времени, — в барочном стиле. В 1912 году фасад Луиджи Ванвителли сломали, восстановив замысел Микеланджело о простом кирпичном портале. Малеру повезло застать промежуточный вариант.
Отель Quisisana Piazza Repubblica 57
Как добраться: станция метро Repubblica/Teatro dell´Opera
***
Стоит признать, что в Риме концентрация исторических событий и задействованных в них участников — гениев и злодеев, святых и безбожников — настолько велика, что следы, оставленные Малером — представителем чужой культуры, кажутся слишком незначительными для музыковедов Апеннинского полуострова и потому менее ценными и интересными в качестве предмета исследования. Приоритет здесь отдан своим собственным героям — к примеру, Артуро Тосканини, который многократно выступал в многострадальном Augusteo. Симфонии Малера не составляют ядро репертуара оркестра Академии Санта-Чечилия, но они довольно часто включаются в программы — благодаря усилиям в первую очередь Антонио Паппано, Дэниела Хардинга, Якуба Хруши и других компетентных дирижеров, убежденных в том, что любой уважающий себя симфонический коллектив топ-класса — любой страны — обязан исполнять музыку Малера на соответствующем уровне.
Продолжение следует
