События
Это состязание, придуманное нашей выдающейся певицей, претендует на статус главного в России вокального смотра – действительно, даже Конкурс имени Чайковского в вокальной номинации с масштабом этого соревнования сравниться уже не может по целому ряду критериев, от более удачных программных требований и «испытания дуэтом» до многомиллионных денежных призов и огромного набора специальных призов, в том числе участие в оперных спектаклях и запись на «Фирме Мелодия». Кроме того, ни один другой конкурс у нас не проходит в оперном театре: масштабные арии обычно приходится «вписывать» в камерные пространства, а на финальном туре, если он проходит в большом зале с оркестром, потом все удивляются, что ожидания не совпадают с действительностью. На Конкурсе Хиблы Герзмава все три тура проводятся на основной сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, где акустика пусть и неоднозначная, но зато дает гарантию, что выявленный здесь настоящий оперный голос практически везде хорошо прозвучит. И оркестр театра со знанием вокальной специфики отлично помогает – многие из нынешних победителей отмечают, что петь в финале с музыкантами под управлением дирижера Арифа Дадашева было комфортно.
Примадонне удалось собрать и авторитетное международное жюри, но страсти их внутренней кухни очень даже чувствовались: очевидна разница между подходами, а главное, художественными вкусами знаменитого тенора Хосе Кура, дирижера и руководителя японского фестиваля Belcanto Кармен Санторо, сопрано Марины Мещеряковой, европейских агентов Васко Фраканцани и Алессандро Ариози, организатора венского оперного бала Даниэля Серафина, худрука МОП Большого театра Дмитрия Вдовина, ведущего концертмейстера Мариинского театра Ирины Соболевой, директора Московской филармонии Алексея Шалашова, дирижера Большого театра Антона Гришанина и главного режиссера МАМТ Александра Тителя.
Решения жюри всегда подвергаются критике, но в данном случае в результатах все же было немало мудрости. Например, нынешний конкурс обернулся прилюдным фиаско оперной труппы Большого театра. Члены жюри не стали «тащить» тенора Валерия Макарова даже во второй тур, а вот его старшим коллегам со стертыми из-за разноплановых репертуарных нагрузок голосами повезло чуть больше: Илья Селиванов дошел до второго тура, а Екатерина Воронцова и вовсе в полвторого ночи на оглашении итогов получила диплом. Все-таки чрезмерно расширенные возрастные рамки конкурса (от 21 до 36 лет) имеют «обратную сторону»: опытный и уже поющий в театре певец, не способный себя адекватно оценить, может соблазниться на денежный приз, а по факту выставить на всеобщее обозрение профессиональные проблемы. В концертмейстерской номинации команда главного театра страны также потерпела неудачу, хотя трудно понять, по каким критериям не прошел талантливый и грамотный пианист Михаил Коршунов. Возможно, у пианистов сразу в первом туре нужно проверять читку с листа и уровень с работы с певцом над произведениями.
Из первоначального списка во второй тур не пустили еще несколько известных имен. Например, драматического тенора Арсения Яковлева и баса Константина Федотова, что тоже отчасти объяснимо, поскольку у первого, к сожалению, при огромном таланте никак не получается преодолеть себя и демонстрировать стабильность, а второй пока не может научиться правильной проекции звука в зал, и его голос звучит гораздо скромнее, чем мог бы. Из двадцати двух полуфиналистов в последний раунд не взяли только шесть человек – вопросов к этому решению тоже нет, поскольку к самому важному «оркестровому сражению» всегда лучше допускать побольше конкурсантов, с запасом. Допустим, сопрано Самира Галимова, когда пела под рояль, не производила такого сильного музыкального впечатления, как в финале, когда она арию вердиевской Леоноры и каватину Гориславы из «Руслана и Людмилы» Глинки исполнила так, что совершенно заслуженно оказалась обладательницей первой премии. Выступление с оркестром гораздо выгоднее показало потенциал монгольского баса Анхбаяра Энхболда, которому еще предстоит много работать над легато и даже в первую очередь над смыслом музыки, интерпретацией. Есть и обратные примеры. Баритон Станислав Ли именно по качеству голоса звучал убедительнее на «фортепианных турах», хотя он солист МАМТ, и хорошо петь на этой сцене при любых обстоятельствах – его работа.
Общая звуковая картина финала, увы, не позволяет делать выводы о высоком уровне конкурсантов в целом. И это не может не побуждать публику к очередному витку дискуссии о недостаточной «международности» состава участников. А если задуматься и попробовать представить себе, как же тогда поют все остальные вокалисты из той самой тысячи поданных на конкурс заявок и не прошедшие отбор по видеозаписям, становится по-настоящему страшно.
Акция присуждения Гран-при Полине Шароваровой наглядно показала, что ставки сегодня делаются скорее на «спорт», который в современном оперном бизнесе, действительно, ценится выше, чем искусство. Удачно подобранный репертуар, скрывающий весьма ограниченные возможности голоса, и техническая стабильность компенсировали тот факт, что певицу просто неинтересно слушать, поэтому в социальных сетях и поднялась серьезная волна хейта. По-хорошему Гран-при жюри могло смело никому не присуждать – и это было бы объективно, ведь явных крепких лидеров на протяжении конкурса мы не наблюдали, всем певцам еще есть над чем работать.
Безусловно, стоит делать скидку на то, что это конкурс, где присутствует фактор волнения, и вообще, перед нами поют молодые артисты, но все же беспокоит, что певцы в большинстве своем не стремятся показывать что-то кроме техники и работоспособности. Наверное, если Господь Бог не дал таланта к глубокому наполнению музыки, то спрашивать с них это бессмысленно. Хотя бывают и совсем не конкурсные певцы, но раскрывающиеся в спектакле – как, например, сопрано Елизавета Кулагина, поэтому ей присудили здесь только третье место. Она разделила его с коллегой из Армении Элен Егиазарян, чье драматическое сопрано на данный момент хорошо звучит только на форте в верхнем регистре, а при таких обстоятельствах проблематично оценивать, есть ли на ней «поцелуй свыше».
Вторую премию, так же как и все остальные, разделили пополам. На одной ступени пьедестала оказался плохо запоминающийся как артист баритон Евгений Бовыкин и контратенор Иван Бородулин, который явно станет звездой, потому что уже сейчас, в студенческие годы, здорово поет как барокко, так и контральтовые партии Вани и Ратмира из глинкинских опер, при этом ведет за собой оркестр, создавая голосом и мастерством настоящий театр даже в условиях конкурсного прослушивания. К счастью, на этом конкурсе по достоинству первой премией оценили Юлию Вакула – ее редкое колоратурное меццо-сопрано технически совершенствуется не по дням, а по часам, и хотя еще есть над чем работать, но ее выступления на всех турах никого не оставляли равнодушным. А в финале, когда она смогла превзойти саму себя, исполнив каватину Арсаче из оперы Россини «Семирамида» и Песню и частушки Варвары из оперы Щедрина «Не только любовь», публика, формально кричавшая «браво» всем подряд, слушала ее как под гипнозом и устроила самые бурные овации. Нам нельзя забывать, что это и есть главный признак настоящего искусства.
