Персона
Один из самых востребованных российских оркестров — собранный Теодором Курентзисом musicAeterna — преодолел дистанцию в два десятилетия, и пожалуй, его история могла бы лечь в основу захватывающего байопика. Но сценаристу пришлось бы сильно потрудиться, чтобы перенести на экран наиболее интересные моменты из жизни коллектива: судьбоносные встречи, знаковые выступления, драматичные эпизоды закулисной жизни, досадные промахи и триумфальные победы. Сегодня musicAeterna — успешный, узнаваемый бренд. Но даже самый удачный проект проходит начальный этап.
Редакция «Музыкальной жизни» (МЖ) инициировала беседу в формате круглого стола с исполнителями, которые стояли у истоков этого музыкального стартапа. Представим их:
Елена Райс,
окончила Новосибирскую консерваторию и аспирантуру по классу скрипки. В оркестре с 2005 года;
Инна Прокопьева,
окончила основной курс и аспирантуру Новосибирской консерватории по классу скрипки. Лауреат конкурсов Сибири и Дальнего Востока. В оркестре с 2004 года;
Екатерина Романова,
выпускница Новосибирской консерватории по классу скрипки. В оркестре с 2005 года;
Дмитрий Чепига,
окончил Московскую консерваторию по классу скрипки. В оркестре с 2017 года;
Армен Погосян,
окончил Санкт-Петербургскую консерваторию по классу скрипки. В оркестре с 2013 года;
Александр Прозоров,
окончил Новосибирскую консерваторию по классу виолончели. В оркестре с 2004 года;
Владимир Кищенко,
окончил Новосибирскую консерваторию по классу тромбона. В оркестре с 2004 года;
Елена Юрченко,
выпускница Новосибирской консерватории по классу пения, лауреат Международного конкурса вокалистов Bella voce. В 2008 году стала артисткой камерного хора New Siberian Singers, затем — хора musicAeterna.
МЖ Помните ли свои впечатления от первых репетиций и концертов с Теодором?
 |
Елена Райс
|
На первый концерт я пришла как слушатель, а присоединилась к оркестру через полгода. Впечатление было ошеломительное. Тогда я подумала: ради этого я и посвятила себя музыке. На первой моей репетиции мы работали над оперой «Богема» Пуччини. Я хорошо подготовилась, но все же не могла понять, как оркестр добивается такого звучания. Теодор Курентзис работал тщательно. Теперь я только за такой подход и не вижу смысла в другом отношении к работе.
 |
Елена Юрченко
|
Впервые я услышала о Теодоре Курентзисе, когда училась в Новосибирской консерватории: в оперном театре появился молодой дирижер с необычным подходом к работе над музыкой. Я решила побывать на оркестровой репетиции и узнать, чем же он отличается от давно знакомых дирижеров. Впервые я увидела его таким: стильные джинсы, длинные волосы, убранные в хвост. «Вот он, новый маэстро?» — удивилась я. Сразу стало понятно, что он не имеет ничего общего с укоренившимися представлениями о дирижере, как о степенном, седовласом мужчине во фраке, с дирижерской палочкой в руке. И мне захотелось поскорее услышать, как же он будет вести репетицию.
То, как Теодор начал работать над музыкой, перечеркнуло для меня все ранее известные представления о привычных консервативных дирижерских методах. Настолько интересно и захватывающе проходила репетиция! Перед ним лежала обычная партитура, но то, насколько глубоко он видел красоту музыкального материала, с какой бережностью относился ко всем нюансам и штрихам, написанным композитором, как умел находить новые краски в музыке, уделяя внимание каждому инструменту, каждому голосу в оркестровке, поразило меня. Давно знакомое музыкальное произведение вдруг зазвучало по-новому. Хотелось слушать дальше и открывать вслед за маэстро новые, потрясающие, ранее неведомые грани музыки.
Удивило и то, с какой тщательностью он работал над музыкальным полотном, не пропуская мелких деталей, добиваясь филигранного звучания, и как были заинтересованы музыканты в качественном исполнении, с какой отдачей они музицировали. А руки! Можно было бесконечно наблюдать за руками Теодора. Казалось, он физически создает музыку, лепит ее из невидимых нитей, которые струятся из кончиков его пальцев. С того момента прошло много лет, но я до сих пор любуюсь его великолепными руками и восхищаюсь его энергией, трудолюбием, умением магически раскрывать красоту каждого музыкального произведения.
 |
Владимир Кищенко
|
Первый раз Теодор приехал в Новосибирск в 2003 году. Я тогда работал в репертуарном оркестре и играл по двадцать концертов в месяц, все было очень рутинно. Я не помню сочинение, которым дирижировал Теодор, но я хорошо запомнил его отношение к музыке и работе. Буквально за две репетиции он собрал оркестр, поставил дополнительные репетиции. Не всем тогда это понравилось, но я был среди тех, кто воспринял такой подход к работе с энтузиазмом. Для меня это было как глоток свежего воздуха! Теодору тогда было всего тридцать два, но уже было видно, что он лидер с необычным, визионерским взглядом на вещи. Он уже тогда говорил: вот увидишь, мы будем играть на Зальцбургском фестивале. Я не поверил, но через десять лет это случилось. И это было открытие для Зальцбургской публики.
 |
Екатерина Романова
|
В Барнауле я училась у Юлии Гайколовой. Как мне тогда показалось, она собралась и переехала в Новосибирск после знакомства с Теодором вообще не раздумывая. Она стала первым человеком оркестра musicAeterna. Меня позвали на Девятую симфонию Бетховена — я тогда училась на втором курсе училища и мне любопытно было познакомиться с «космическим пришельцем». Сейчас признаюсь, что восемьдесят процентов того, что говорил Теодор, я не понимала — не только из-за акцента, это был какой-то новый язык коммуникации. Я и сейчас могу подолгу думать над шифрами, которые он нам передает.
 |
Александр Прозоров
|
MusicAeterna была моим первым местом работы. Я учился в школе-десятилетке и пришел на прослушивание случайно. Шел без определенной цели: у меня не было планов садиться в оркестр — я же только что после школы. В первый день на прослушивание пригласили семь человек, а остался в оркестре только я один.
МЖ В самом начале о новосибирском камерном оркестре musicAeterna писали, как о амбициозных новичках, взявших хороший старт. На пермском этапе — как об «уральском чуде», музыкантах, играющих в российской глубинке барокко. Как бы вы охарактеризовали нынешний этап в Санкт-Петербурге?
 |
Инна Прокопьева
|
Мы были изначально камерным оркестром — по два-три пульта струнников. Контрабасисты Дилявер Менаметов, Дмитрий Райс, мой муж, я — в те годы мы играли в оркестре Новосибирского оперного театра и влились в musicAeterna. Я не могу выделить ни один из периодов нашей истории, каждый из них мне по-своему дорог, а развитие оркестра — это естественный путь. Неизменным остается одно: у нас всегда царит особенная атмосфера, вера в коллег и в идеи Теодора.МЖ Теодор Курентзис по отношению к музыкантам — лидер, товарищ, член семьи?
Владимир Кищенко Все вместе. Он лидер с необычайно сильной харизмой и потрясающей любовью к музыке. Он и товарищ: когда все получается, вокруг него такая солнечная аура, и все улыбаются. Он и часть семьи: никогда не ставит стену между собой и музыкантами, не отделяет себя от коллектива. Многие говорят, что он диктатор, но это не так — он просто человек, который своей волей вдохновляет идти за собой. И Теодор всегда приходит на помощь: он тот человек, на которого можно положиться в трудную минуту.
Инна Прокопьева Теодор очень близкий мне по духу человек. И он безусловный лидер. А еще композитор, поэт, актер. Огромная широта интересов отражается на том, как он дирижирует. Первое впечатление, которое я запомнила навсегда, — как Теодор дирижировал «Свадебку» Стравинского. Я до сих пор помню движения рук, способных рождать музыку.
 |
Армен Погосян
|
Каждый воспринимает его по-своему, я могу сказать только о себе. Мы с Теодором дружим уже более тридцати лет, но слово «товарищ» тут никак не подходит. Мы бурно проводили студенческие годы, устраивали незабываемые вечеринки, вместе с друзьями выкарабкивались из сложных 1990-х. Нас разбросало по всему миру, а после мы снова встретились и пошли по тропинке, которую протоптал Теодор. Не сомневаюсь в том, что эта тропа ведет к храму, ибо впереди нас — свет. Лично у меня уже давно никого из родственников не осталось, так что Тео и есть член моей семьи. Хорошо сознавать, что в твоей семье есть человек с качествами лидера.
МЖ Всячески подчеркивается, что musicAeterna — оркестр, собранный из солистов. Как в таком случае проявляется индивидуальность каждого, и как решаются творческие споры?
Елена Райс Это правда, что каждый из наших музыкантов может выступать как солист. Неважно, на каком пульте ты сидишь в группе, — чувствуешь отдачу каждого. Каждый музыкант самодостаточен, поэтому и нет нездоровой конкуренции: не только профессиональный уровень, но и личностные качества моих коллег выдающиеся. Любой из исполнителей может подойти с предложениями к Теодору или концертмейстеру группы — и будет внимательно выслушан. Творческие споры бывают, это нормально, но я даже не могу припомнить, когда у нас в оркестре были радикальные споры.
 |
Дмитрий Чепига
|
Когда речь идет об «оркестре солистов», это не значит, что каждый музыкант тянет одеяло на себя. Это означает лишь, что перед нами — высококлассные исполнители, способные достойно сыграть сольные партии и зачастую ведущие сольную деятельность.
Армен Погосян Оркестрант и солист — это две разные профессии. В них отличаются манера, стиль, штрих, интерпретация, баланс. В оркестре все струнные делятся на группы, и каждая — не что иное, как отдельный голос в музыкальном произведении. Если солист свободно выражает «свое мнение», а оркестр ему аккомпанирует, то оркестрант обязан слиться со своей группой в единое целое, никак не выдавая свою сольную природу. Тем не менее практически все артисты musicAeterna могут в нужный момент выйти на публику как солисты. В годы пандемии, когда оркестр не мог работать большим составом, многие из нас играли камерные концерты в Доме Радио сольно или в составе трио, квартетов, квинтетов и т. д. Многие продолжают это делать и теперь, выбирая ту музыку, которая им ближе.
По поводу творческих споров могу сказать следующее: в творчестве нет демократии, и слава богу. Когда музыканты собираются, чтобы играть вместе, то всегда есть тот, кто должен принять решение, что и как мы играем: первая скрипка, если это камерный состав, или дирижер, если речь об оркестре. Мы все должны играть одну музыку, иначе она рассыплется. Любое творчество своего рода язык, и чем он будет яснее, тем прекраснее он будет звучать и тем глубже будет воспринят.
МЖ Правда ли, что репетиции musicAeterna могут длиться до бесконечности, и оркестр может часами работать над одной нотой или фразой? Или это миф?
Владимир Кищенко Такое бывает, но нечасто. И музыканты всегда понимают, зачем это нужно. Любое сочинение звучит лучше, если над ним тщательно поработать. У нас в оркестре всегда двойные репетиции — по 6–7 часов, а над одной программой мы работаем по 6–9 дней. Это минимум в два раза больше репетиционного периода в среднестатистическом симфоническом оркестре. Даже во время гастролей мы репетируем по 3–4 часа перед выступлениями: если вчера играли эту же программу — работаем над ошибками.
Инна Прокопьева Раньше действительно так бывало. Сейчас благодаря высокому профессионализму музыкантов и сыгранности оркестра длительность репетиций сократилась, но один репетиционный заход может длиться два часа без перерывов. Это довольно долго, но не утомительно. Я уже двадцать лет играю с Теодором, и каждый концерт, каждая репетиция — это, прежде всего, очень интересно.
Армен Погосян Все наши артисты самостоятельно готовят оркестровые и сольные партии. Есть групповые репетиции: отдельно собирается группа, например, виолончелей и работает над чистотой звука вместе. Затем начинаются репетиции всем оркестром под руководством ассистента главного дирижера. На этом этапе оркестр еще укладывается в график работы. Но когда приходит Теодор, то я бы не советовал что-либо планировать на время после репетиции (улыбается).
Екатерина Романова Бывало, двадцать лет назад я приходила домой под утро, но через несколько часов возвращалась обратно в театр. Некоторые коллеги были мудрее и спали в театре, как и сам Теодор, кстати. Мы действительно репетировали много, искали, слушали, обсуждали, горели и верили.
Александр Прозоров Когда все только начиналось, мы базировались в Новосибирском оперном как дополнительное подразделение театра, камерный оркестр. Мы часами занимались начальной школой и оттачивали штрихи. Концерты тогда были редкими. Мы могли месяц-два учить одну программу и только потом выходить с ней на публику. Это был важный период становления оркестра.
МЖ MusicAeterna — это коллектив, братство, тайное общество?
Александр Прозоров Если говорить о периодах, то в Новосибирске это было больше похоже на семью. Мы были молоды, для многих театр и Теодор и были семьей. Фактически наша работа в musicAeterna занимала все время: мы постоянно «зависали» в кабинете у Теодора, слушали записи, устраивали групповые репетиции и читали стихи. Сейчас musicAeterna — это коллектив огромных профессионалов, где каждый может найти свою форму существования. Я живу вместе с оркестром большую часть жизни и мне трудно себя представить без него.
МЖ В разные годы musicAeterna была оркестром театральным, с оперным и балетным репертуаром, и симфоническим — как сейчас. В каком формате вам интереснее существовать?
Дмитрий Чепига Мне ближе всего нынешний формат концертов, когда внимание дирижера полностью сосредоточено на оркестре и исполняемой музыке. Публика на симфонических концертах тоже сосредоточена именно на музыке, не распыляет внимание на балет, певцов и особенности постановок.
Екатерина Романова Мне важно подключиться к потоку или каналу, который транслирует Теодор, неважно, какой это жанр — опера или симфония. Репетиции я люблю гораздо сильнее, чем концерты. Мне Теодор в процессе работы над оперой чувствуется счастливее.
МЖ Целый ряд программ весь оркестр (кроме виолончелистов) играет стоя. Это ведь необычно, непривычно и, наверное, утомительно.
Елена Райс Мне нравится играть стоя! Невозможно качественно исполнять соло, когда ты сидишь. Бывает, что акустические характеристики современных залов требуют от оркестра игры сидя. Так было на наших недавних гастролях в Шанхае. Иногда сидеть технически необходимо: например, для музыки Моцарта или Бетховена очень подходит игра стоя, а вот сочинения Малера или Вагнера лучше играть сидя. И все же для соло исполнители всегда встают на наших концертах. Совсем недавно это можно было увидеть в Скерцо из Пятой симфонии Дмитрия Шостаковича и на новогодних бисах с «Болеро» Мориса Равеля.
Дмитрий Чепига На самом деле тяжело играть стоя, но для этого есть причины. При игре стоя неосознанно и рефлекторно меняются подача материала и стиль игры — как раз в сторону сольного исполнения, которого и добивается оркестр. А творческие споры невозможны, если есть лидер, который предлагает уверенную интерпретацию произведения: все следуют за ним.
МЖ Дебют musicAeterna на фестивале в Зальцбурге был триумфальным. Как думаете, почему реакция искушенной европейской публики была такой бурной?
Александр Прозоров Думаю, дело в убедительном исполнении. Сейчас многие коллективы обращаются к старинной музыке, исторически информированному исполнительству, но мало работают с жильными струнами или вовсе не читают манускрипты. Тогда этого было еще меньше, а мы с Теодором с самого основания оркестра очень много внимания уделяли аутентичному исполнению и могли быть убедительными в своем опыте.
Дмитрий Чепига Теодор всегда проживает музыку на максимуме и требует того же от музыкантов. Публика не может не ощущать этот накал, это «здесь и сейчас». Думаю, за предельную искренность и страсть так любят Теодора и оркестр.
Елена Райс Дело в том, что musicAeterna — это оркестр, собранный из индивидуальностей. К тому же трактовки Теодора — результат тщательной и кропотливой работы. Часто в ходе ее рождаются нетипичные прочтения всем известных произведений. Думаю, все это в целом и вызывает у публики шок в хорошем смысле слова.
МЖ Что вам лично дала musicAeterna?
Дмитрий Чепига Если говорить откровенно, этот оркестр дает мне все. Маэстро — подвижник, и я рад быть частью этого подвижничества. Для меня огромная ценность, что даже знакомую музыку я слышу и проживаю с Теодором совершенно по-новому, но всегда с ощущением прекрасного.
Инна Прокопьева Оркестр за двадцать лет очень изменился. Я очень рада, что Теодору удалось воплотить свои мечты. Мы начали с маленького камерного состава, а сейчас у нас большой укомплектованный оркестр. И не только оркестр: musicAeterna — это и хор, и просветительские проекты, и танцевальная труппа. Настоящая креативная лаборатория.
Владимир Кищенко Как музыкант я сложился только с Теодором. С другими дирижерами я не раскрываюсь так. Глубина погружения и любовь к музыке, которую излучает маэстро, абсолютно уникальны.
