Релизы
Звукозапись как явление иногда сравнивают с репродукциями полотен великих мастеров: они позволяют, безусловно, изучить творчество художника, но эстетический восторг от созерцания подлинника невозможно сравнить ни с каким, даже самым роскошным, художественным альбомом. Так или иначе, в музыке ситуация не столь однозначна. Есть пианисты, чьи релизы становятся событиями, но их выступления при этом не производят столь сенсационного впечатления; искусство других, наоборот, в полной мере осознается только в концертном зале, а их альбомы скорее бледные слепки впечатлений от «живой» интерпретации.
Фигуру Александра Канторова, вероятно, следует отнести ко второму типу: ему нельзя отказать в обладании исполнительской харизмой, близкой вкусам части меломанов. Завоевание Гран-при XVI Международного конкурса имени Чайковского подарило ему как армию горячих поклонников, так и сплоченное сообщество критически настроенной публики: искусство пианиста мало кого оставляет в холодном равнодушии. Девятый по счету (согласно информации с его сайта) альбом музыканта в целом оставляет впечатление, далекое от однозначного. Сразу обращает на себя внимание удачная концепция релиза, которую можно было бы назвать «Скиталец и окрестности»: Канторов проводит очевидную, но не банальную параллель между популярной фортепианной фантазией Шуберта и Первой сонатой Брамса, дополняя это сопоставление листовcкими транскрипциями Lieder Шуберта, тематически связанными с темой странствия. Вполне ожидаемо высокое качество звукорежиссерской работы, сохраняющее ощущение акустического богатства достойного концертного зала. Другие аспекты все же не столь бесспорны…
Однозначной удачей, впрочем, являются именно несколько обработок Листа, в том числе и не самых репертуарных: в музыке главного виртуоза фортепиано XIX века пианисту удается быть вполне органичным в романтической экзальтации. Крупная форма Брамса и Шуберта — уже совсем иное: она требует от исполнителя масштабности охвата и зрелой интеллектуальности мышления. В своей трактовке Александр Канторов с особым вниманием подчеркивает детали фразировки, но делает это в несколько однообразной манере, что в перспективе целого сочинения создает впечатление монотонности. Кроме того, шубертовский «Скиталец» — сочинение, чья виртуозность требует спокойной и выдержанной мужественности, уверенного виртуозного «драйва», и именно этих качеств пианисту здесь не достает: скорее возникает ощущение размеренного, чуть сентиментального повествования. Как итог — превосходная идея релиза сама по себе кажется более убедительной, нежели ее целостное воплощение.
