События
Идея выбора названия принадлежала режиссеру Сергею Новикову – «Турандот» его любимая опера зарубежного композитора. А музыкальный руководитель и главный дирижер Красноярского театра оперы и балета Дмитрий Юровский предложил взять концовку Берио, сделанную классиком итальянского авангарда в 2001 году. Музыка Берио меняет оптику на финал оперы, который сам автор не успел завершить. Вместо романтически-пафосного апофеоза, прославляющего любовь, она показывает мучительное завоевание этого чувства – звучание диссонантно, темы Пуччини расщеплены и препарированы до неузнаваемости, и только в самых последних тактах все возвращается в тональную сферу и завершается мажорным аккордом.
Сергей Новиков чутко расслышал подтекст, внушаемый Берио, и придумал нетривиальный ход – «четвертую загадку» Турандот. Вся история до финала идет согласно авторскому либретто, и зритель пребывает в полной уверенности, что перед ним – добротная, даже роскошная традиционная версия оперы Пуччини. Однако после смерти Лиу, когда Калаф остается наедине с Турандот и настаивает на своем праве любить ее, принцесса внезапно раскрывает свой «секрет». Ее ноги бездвижны, и она навсегда прикована к паланкину, в котором ее носят слуги. Ужас, с которым поначалу отпрянул от надменной красавицы принц, очень соответствует характеру музыки Берио. Но затем Калаф возвращается к ней с объятьями, демонстрируя свое благородство и возвышенную любовь. Этот порыв вознаграждается в последнем эпизоде: толпа собирается на площади, и император Альтоум объявляет о помолвке. И вот тогда Турандот в первый раз встает и торжественно подходит к отцу, чтобы тот символически соединил ее руку с рукой принца.
Калаф не верит своим глазам, публика тоже, понимая, что режиссер провел всех и нашел эффектную идею, объясняющую психологию Турандот гораздо убедительнее, чем ее рассказ о зове голосов предков. Сергей Новиков поясняет: «Турандот была уверена, что Калаф от нее убежит, когда узнает о ее травме. Она понимала, что загадки ее он отгадал, и выстроила несколько линий защиты, чтобы узнать, в свою очередь, его тайну – имя. Оставшись с Калафом, Турандот мистифицирует его: ты хочешь быть со мной, тогда ты должен знать обо мне все. Калаф поражен, но не малодушничает, а принимает решение любить ее такой, какая она есть, со всеми “недугами”. И вот это ее действительно трогает, становится триггером для рождения настоящего чувства. До этого момента она его не любила, но жертвенность Калафа растопила ее лед. На самом деле такая сюжетная линия встречается во многих классических произведениях, когда царская дочь не доверяет своему окружению, так как ей кажется, что ее любят ради ее богатства, власти».
Оформление спектакля решено в эстетике модерна. Бледный лик луны, тревожащий сознание, становится сквозным символом и несущим сценографическим элементом (художник-постановщик – Мария Высотская). В круге на заднике то и дело появляются герои, словно глядящие из потустороннего мира. Сине-фиолетовые тона в начале оперы, в третьем действии (художник по свету – Руслан Майоров) усиливают мистическую атмосферу, им противопоставлен бьющий в глаза белый цвет дворца Турандот: одетая в эффектное золотое платье, она задает смертельные загадки Калафу. Элементы китайской архитектуры, вязь иероглифов, традиционные орнаменты в оформлении стен дворца, балкона «работают» на погружение в мир Востока. В многочисленных костюмах народных групп, воинов, прислужниц Турандот, детей Мария Высотская создает условно восточный стиль, используя отдельные узнаваемые элементы китайской одежды – тяжелые шлемы и накидки-доспехи у воинов, изысканные головные уборы в форме веера из перьев у женщин в платьях типа ханьфу.
Но весь роскошный антураж не выстрелил бы так, если бы не был наполнен действительно захватывающе звучащей музыкой, за которую отвечал Дмитрий Юровский. Представитель знаменитой дирижерской династии уже полтора года в Красноярске, и это приглашение – несомненная удача директора театр Светланы Гузий, ювелирно подбирающая кадры и точно угадывающая репертуарный запрос своей публики. Юровский сумел, сменив дислокацию в Новосибирске на Красноярск, за полтора года в разы поднять уровень качества игры оркестра. В «Турандот» требуется большой состав симфонического оркестра, который в кульминационных моментах в концах актов достигает у Юровского вагнеровского масштаба звучания, передавая ликование смерти, пугающее и возбуждающее ощущение опасности, царящее в опере. Дирижер намеренно не стал сокращать состав, и поскольку оркестровая яма не вмещала всех музыкантов, рассадил некоторые медные по порталам сцены, что, кстати, совершенно не повлияло на баланс – было немало деликатных, импрессионистических звучащих мест, в том числе в аккомпанементе хору, который также порадовал тонкой детализацией и амплитудой нюансов (главный хормейстер – Дмитрий Ходош).
Еще больше воодушевил певческий состав: в этот раз без всяких оговорок солисты театра были на высоте. Единственным исключением стала партия Турандот с приглашенными певицами. В первый вечер блистала Ирина Окнина, известная солистка «Геликон-оперы»: пела масштабно, везде «над оркестром», но не срываясь на крик, все время помня, что Пуччини – выдающийся мелодист и что в итальянской опере главное – кантилена. Достойным ее партнером стал Мэргэн Санданов – Калаф. Все, разумеется, ждали, как прозвучит главный хит – Nessun dorma. И когда тенор свободно взял все верха, то публика позволила себе перебить ход оперы аплодисментами. Своей порции оваций удостоилась и Анна Авакян, стабильно вокально и убедительно актерски сыгравшая роль рабыни Лиу. Не сразу нашел нужную силу звучания терцет министров (Денис Гречишкин, Кирилл Панкевич, Андрей Колобов). В первом действии они пели из круга в заднике (символизировавшего то луну, то окно в замке императора), точки акустически спорной. Также тут стоило бы, возможно, взять сдержаннее темп, чтобы певцы успели проартикулировать текст. Но, пожалуй, это единственный заметный огрех, в остальном можно присоединиться к искренним поздравлениям, которых в этот вечер звучало немало, прежде всего, от губернатора Красноярского края Михаила Котюкова, который подытожил впечатления словами: «Горжусь нашим театром».
После премьеры Дмитрий Юровский поделился секретами успеха: «Когда я пришел сюда, оркестр как раз переживал процесс смены поколений, появилось много новых музыкантов. У них изначально было ощущение, что наступило время перемен, они были открыты к новым идеям. Мы еще увеличили состав, расширили репертуар, но надо понимать, что у многих оркестрантов опыта в театральном деле мало. Для них идущие спектакли в определенном смысле премьерные. Благодаря этому есть возможность погружаться в детали, и это дает свои плоды. Я достаточно много тут дирижирую, провожу репетиции фазами, приезжая на неделю, на две, и мы в эти периоды очень интенсивно работаем. Главное, что сегодняшнее качество – это не только моя заслуга, но и моих коллег-дирижеров, которых я сюда пригласил, – Михаила Леонтьева и Эльдара Нагиева. Мы действуем в одном ключе, поэтому я знаю, что могу уехать, а они будут проводить мою художественную политику.
Состав певцов в “Турандот” – наш. Кто-то служит в театре пять лет, кто-то больше, но многие именно сейчас раскрылись, в чем я вижу заслугу Ирины Лычагиной – главного режиссера и художественного руководителя оперной труппы.
Благодарен Филиппо Десси, итальянскому дирижеру, работавшему с нами в команде как дирижер-ассистент и как коуч по итальянскому языку. Он уже участвовал в подготовке премьеры “Севильского цирюльника”, играл на клавесине все речитативы, и будет уже как дирижер-постановщик восстанавливать “Трубадура” Верди. Вообще, у нас каждый месяц премьера. В планах до конца сезона еще восстановление “Садко” в постановке Бориса Покровского – она не шла пятнадцать лет, а в мае – показ оперы «Любить на войне» Александра Чайковского по Астафьеву. Он специально написал ее по заказу театра к юбилею Победы».
